Лайса вползла при помощи горничных обратно на стул и хлопала глазами, не понимая как реагировать. Дети наблюдали за нашим диалогом, приоткрыв рты и переводя взгляд с отца на меня и обратно, как во время игры в мяч. Пожалуй, таких страстей в особняке не кипело еще никогда.

– Не за что, – пожала плечами, позволяя наконец заменить тарелку на десертную. – Это не значит, что я вас простила и прониклась к вам дочерней любовью. Но в данный момент нам выгоднее сотрудничать. Вы же меня понимаете?

– Еще бы, – эхом отозвался папенька.

Подобный подход ему знаком и близок. Ты можешь до смерти ненавидеть конкурента, но если объединиться на время выгоднее – скажем, отправить общий караван с товаром или нанять в складчину охрану – то засовываешь эмоции поглубже и делаешь, что должно.

В качестве финального аккорда беседы в гостиную величественной походкой вплыл Тьмок. Запрыгнул мне на колени, спихнув салфетку, и показательно затарахтел.

– Это еще что за… – отец благоразумно не стал завершать мысль, наткнувшись на мой многозначительный взгляд.

– Это мой кот. Надеюсь, вы не против. Он никого не побеспокоит и драть мебель не будет. Не будет же?

Я потянула хитреца за ухо.

Гостеприимству тоже есть предел. Как бы семейка Вальдов меня ни раздражала, нужно соблюдать нейтралитет, а порча имущества ни к чему хорошему не приведет. Только лишним тратам денег таммавата —компенсировать ущерб то придется.

– Ладно, не будет, – проурчало порождение тьмы в моей голове. – Но с них мя-у-ско!

– Он обещает вести себя хорошо! – радостно подтвердила я вслух.

Йор Вальд животных терпеть не мог. За исключением разве что лошадей, и то на расстоянии упряжки.

Но прикинув все за и против, выдавил кривую улыбку.

Будь это настоящий кот, я бы заперла его в комнате и не выпускала, опасаясь, что из него сделают варежки. Но это же Тьмок! Он сам из кого хочешь макраме сплетет.

Так что со спокойной душой выпустила его бродить по усадьбе и прилежащей территории.

Покои наши же обвесила на ночь охранками, и не зря.

Камала безмятежно посапывала у себя, а я трижды просыпалась, как музыку для души слушая отборный мат шепотом на разные голоса. Родственничкам очень уж хотелось знать, что я эдакого привезла в чемоданах. Но спросить ниже их достоинства, потому послали слуг, тайком.

Утром половина горничных прятала обожженные ладони в перчатках. Отец за завтраком сидел мрачнее тучи, пока я не завела разговор о деньгах.

– Оформите, пожалуйста, разрешение на распоряжение финансами. Я собиралась сегодня с утра в банк, —прощебетала с невинным видом.

Лицо йора Вальда моментально разгладилось и помолодело.

Поскольку я несовершеннолетняя, просто прийти и потребовать открыть счет не могу. Нужно разрешение от старшего родственника. В случае если бы мы не договорились с отцом, таковым мог бы считаться глава посольской миссии, но решать каждый чих через министерство – еще то удовольствие. Проще уж тихо, по-семейному.

– Можешь перевести всю сумму на мой счет! Я буду выдавать тебе понемногу, – щедро предложил папенька.

Всю сумму – это он облезет. Но чуток поделюсь.

Я собиралась придерживаться нехитрого правила, сформулированного одним из моих защитников.

Кто девушку кормит, тот ее и гуляет.

Старый вояка выражался далеко не так деликатно, но в данной ситуации, поскольку я не мужчина, его вариантнеприменим.

– Я открою свой счет, но вам тоже непременно переведу. В конце концов, я не могу сама оплатить обучение в академии, – тактично увильнула от прямого противостояния, не уточнив цифр. Пусть думает, что хочет.

– Вызову мою модистку? – полувопросительно протянула Лайса.

– Нет, лучше после банка сразу заедем в ателье фрекки Хоклинд.

– О-о-о! – выдохнула мачеха благоговейно.

Я назвала лучшую мастерскую, услугами которой не стеснялась пользоваться королевская чета. Записывались туда загодя, и, скорее всего, нас развернут на пороге, несмотря на родство с таммаватом.

Но шла я туда вовсе не за платьем.

Нет, я знала самый постыдный секрет владелицы.

И собиралась этим знанием бессовестно воспользоваться.

Отец выделил нам от щедрот экипаж, сам отправился на работу в кэбе. Подозреваю, что заботился он не о моем удобстве, а о Лайсе. Но какая разница, главное результат.

В банке нас сначала встретили настороженно. Но услышав, кто я, и увидев верительные грамоты и разрешение от йора Вальда, стремительно прониклись ко мне всяческим уважением.

Вышли мы оттуда уже через час. В сумочке покоилась кредитная книжка со множеством листочков и лимитом, от которого глаза мачехи до сих пор не впучились обратно. Они с сестрой то и дело переглядывались, молчаливо уточняя друг у друга – не померещилось ли им.

Если честно, я чувствовала себя немного неуютно.

К деньгам всегда относилась прохладно. В частности потому, что в них не нуждалась. За исключением короткого периода проживания с отцом, в остальное время меня баловали либо матушка, либо муж. А после стало уже не до роскоши. Государство щедро платило за закрытие прорех, только вот тратить заработанное было особо некуда. И когда? В перерывах между боями я успевала восстановить резерв и отоспаться. В подаренной его величеством резиденции я ночевала реже, чем в буераках.

По ступеням ателье фрекки Хоклинд я поднималась, готовая к сражению, как в старые добрые денечки.

И не ошиблась.

Глава 4

Хозяйка встретила нас лично, была мила и любезна, но непреклонна.

– Дорогая моя, создать платье для внучки таммавата Сомиравы – настоящая честь для меня, но увы – запись закрыта до осени! Ничего не могу поделать! – разводя руками над дымящимся чайничком и пирожными, пропела фрекки Хоклинд.

– А я к вам не за платьем, – дернула плечом я, невозмутимо отпивая из чашки обжигающе-терпкую жидкость. Ух, ядрено заварили!

Рядом надрывно закашлялась не ожидавшая такой подлости мачеха, но я не обратила на нее ни малейшего внимания.

– За чем же тогда? – тон модистки похолодел до температуры замерзания.

– Скорее, за кем. Вот за ней!

Все это время я не сводила глаз с двери, ведущей в мастерскую. Работницы сновали туда-сюда, раскладывали ткани, подбирали нитки и примеряли наметки на личные манекены клиенток.

Нужное лицо я вычислила не сразу. Ида Моэн выглядела куда моложе, чем когда мы с ней познакомились. Ее шоколадные локоны еще не посеребрила седина, а взгляд, хоть и усталый, не потух от безнадежности.

Значит, я вовремя.

– Йорра Моэн, подойдите на минуточку! – воззвала я во всю мощь легких.

А она у меня немаленькая. На поле боя пока что командовать не смогу, но швеи дружно подпрыгнули.

– Какая из нее йорра? Недоразумение одно, —прошипела хозяйка ателье, теряя остатки благовоспитанности. – Зачем она вам?

Хрупкая, болезненно худая женщина подошла ближе, нервно комкая рабочий фартук.

– Слушаю вас, – пробормотала она, опасливо косясь на фрекки Хоклинд.

– Хочу предложить вам работу, – доверительно наклонившись вперед, сообщила я. – Постоянную. С проживанием для вас и вашей семьи.

– У меня матушка лежачий инвалид. Боюсь, это будет не слишком удобно, – взгляд бедняжки забегал.

Еще бы. Променять не очень-то сытую, но стабильную должность в именитом ателье на неведомую авантюру первой встречной – не самое разумное решение. А йорра Моэн всегда действовала, опираясь на логику и совесть.

Придется на них и надавить.

– Не переживайте. Ваша матушка получит лучшее лечение. Все, что можно купить за деньги, и немного сверху,– пообещала без сомнений и паузы.

– Это неожиданно… мне нужно подумать, – почти беззвучно пролепетала швея.

– Думайте. Но недолго. – Я поднялась, поправила юбки. – Болезнь вступает в агрессивную стадию. Боюсь, вашей матушке осталось не слишком много времени. Без квалифицированной помощи ее не станет уже через год.

– Откуда вы знаете? – с подозрением прищурилась йорра Моэн.

В уме ей не откажешь, даже в стрессовой ситуации соображает она быстро.

– Я наводила справки. Мне нужно самое лучшее. И я это получу.

Короткий взгляд в сторону фрекки Хоклинд. Та отводит глаза.

Почти вся вышивка, тонкая и изысканная, фирменная деталь известнейшего ателье столицы, выполняется руками йорры Моэн. Слабая магичка с воздушным даром, она виртуозно управляется с несколькими иглами разом, создавая настоящие шедевры.

Платят ей при этом слезы. Только и хватает на оплату сиделки для матери и небольшой квартирки в не самом благополучном районе. Ну, на еду что-то остается, но не так много, оттого она и худая как скелет. Еще и дар высасывает дополнительно.

Давно бы перешла в другое место, но увы – характер у фрекки Хоклинд не сахар. Это с нами она разлюбезна, а своих работниц держит в жестких рамках. Надумай Ида уволиться, нового места бы не нашла. Ее просто никуда не взяли бы, опасаясь мести со стороны влиятельной хозяйки ателье, водящей знакомство с королевской семьей.

Мне же на ее знакомства плевать. Я принцу не один воспитательный подзатыльник задолжала. В новой жизни верну с процентами.

Но сначала помогу йорре Моэн спасти ее матушку. А заодно заведу одно очень полезное знакомство.

Старший целитель столичного госпиталя. Лейф Берг. Дядя моего мужа… бывшего мужа. И его наставник по совместительству.

А еще приличный маг с внушительным резервом, опытом установки печатей и достойным воспитанием. Дядя Лейф уважал клятвы, приносимые лекарями в день выпуска. Оберегать, спасать жизни и не распространяться о тайнах пациентов.

Идеальный претендент на установку мне печати.

Стоило нам оказаться за порогом, Лайсу порвало на тысячу маленьких разъяренных йорр.

– Ты… как ты могла меня так опозорить! – зашипела она гадюкой. – Нас теперь с дочерью здесь никогда не примут! Еще и ославят среди придворных, как шантажисток и вымогательниц!

– С чего бы? – изогнула я бровь, поправляя перчатки.

Торопиться некуда.

Прямо сейчас за дверями идет бурное обсуждение дальнейших перспектив. И если я не ошиблась в йорре Моэн (а она всегда была решительной и категоричной), ради матушки та вполне готова шагнуть в неизвестность. Тем более она знает, что я права. Справиться с этой болячкой могут немногие целители, не у всех хватит сил. Благо дядя Лейф как раз из их числа.

Возможно, муж… будущий… тоже сумел бы. После должного обучения. Но пока что он к работе не допускается. И опыта нет. Молод еще.

– Ты посмела угрожать фрекке Хоклинд! Отказалась от ее услуг! Да за ними очередь стоит из самых благородных дам! Что ты вообще понимаешь в нарядах! Деревенщина! Как мы теперь на балу покажемся? В нас все пальцамитыкать будут – те, кого выгнали из лучшего ателье! Изгои!

– Вы закончили? – холодно поинтересовалась я.

– Нет! – рявкнула Лайса, тяжело дыша, но вопреки своим же словам замолчала.

– Ну и славненько. Не спугните нашу личную швею. Йорра Моэн?

– Д-да, – дрожащим голосом подтвердила неслышно подошедшая мастерица. – Скажите мне сразу – вы же не пошутили? Вы правда можете мне помочь?

Обращалась она по очереди то ко мне, то к Лайсе. Понятно почему. Откуда у мелкой пигалицы средства и уверенность в себе? От взрослых, само собой.

– Разумеется, я не шутила. Я никогда не шучу с жизнью,– криво усмехнулась я, взмахом руки подзывая свободный кэб. – Прошу. Займемся здоровьем вашей матушки, не откладывая. Уважаемая танна Лайса, к обеду не ждите. К ужину, скорее всего, тоже.

Мачеха только успела открыть рот, чтобы разразиться очередной тирадой, как нас уже и след простыл.

Жила йорра Моэн недалеко от ателье. Крошечная мансарда на самом верхнем этаже многоквартирного дома, подниматься к которой пришлось по бесконечной лестнице. Даже я подустала к последнему пролету, что уж говорить о пожилой женщине. Та, наверное, и не выходила уже несколько лет.