Глава 2. Чёрная коробка

Все рванули в сторону капитанского мостика, но отец развернул роботов.

– А вы двое – останьтесь! Ремкомплект в зубы – и пробоину искать.

Верхняя палуба хоть и находится наверху, на самом виду – наиболее бронированная, с многослойной обшивкой. Единственные слабые места – туннелизаторы и просмотровые окна. По уму их бы разместить подальше и от пульта управления, и от жилых кают, но в условиях, когда на стометровую дуру полтора землекопа в экипаже – выбирать с компоновкой узлов не приходилось. Как потом стало ясно, осколок боеголовки одной из ракет прошиб туннелизатор, а через него – не то в систему отопления, не то – в вентиляцию.

Итак, мы вспрыгнули на капитанский мостик, на ходу натягивая одноразовые дыхательные маски. Как только мы столпились у двух кресел, батя дёрнул за рычаг, и с потолка сорвалась и легла в пазы чугуниевая бронеплита. Я зевнул и заметил, что уши уже заложило – давление падало достаточно быстро.

– К чему такая паника? – спросил куратор. – Нам лететь от силы пару минут.

– Лететь пару минут, а парковаться у этих товарищей – ещё полчаса, – парировал батя. – Лучше запеньте щель по краям.

Он достал откуда-то из-под сиденья пару баллончиков, бесцеремонно вручил нам с куратором и снова вернулся за штурвал.

Дополнительное поручение: герметизация капитанского мостика, РБКНС-013

– Что?! – куратор, кажется, впервые за время полёта потерял самообладание.

– Что слышали, товарищ Ильдар Ильдарович. Я ж не виноват, что мне такой корабль достался – пришлось всё самому допиливать. Умеете гермопринтонами пользоваться? Примерно как пеной для бритья.

Я бросился выполнять. Всегда хотел посмотреть, как эта штука работает, и сработала она хорошо. На месте нанесения тонкой полоски, вдоль стыка плиты и пола быстро вспенился и вырос на добрую ладонь в толщину прочный валик из какого-то прозрачного пластика.

– Это вы где такое купили? – куратор встряхивал баллончик и мельком глянул на упаковку. – Хм, на китайском. Любопытно. Да, конечно, я слышал о таком, но товар достаточно редкий.

– Гага свистнул на одном из рынков на Каме, – пояснил Арсен. – Молодец. Потом я узнавал – под сотню червонцев стоят.

– Хм, а это недорого для органического припринтинга. Надо бы найти склад и организовать экспроприационную экспедицию. А то обычными припринтерами пользуемся. А ещё лучше – технологию украсть…

– Я думал, товарищ куратор, что КПБ всё это и так умеет!

– Вам, Арсен Артурович, не положено знать, что КПБ умеет, а что нет, у вас уровень допуска ниже. А будете спрашивать – организуем проверочные мероприятия.

Аресн тут же заткнулся.

Поручение “герметизация капитанского мостика” выполнено.

Получена премия: 1 трудочас.

Давление падать перестало, однако после этого стало душно, а уши так и остались заложенными.

– А теперь куда? Ждать?

– Ждать. Может, и быстро. Выхода отсюда нет.

Арсен перехватил мой взгляд и подмигнул – все мы трое знали, что аварийный выход из капитанской рубки, разумеется, был. Как позже я понял, батя сказал это больше не для нашего куратора. Люсинда всё ещё была на связи, с любопытством наблюдая за происходящим, и тут она подала голос.

– Я создала новую заявку на парковку. Вы пока что двадцать третьи в очереди на обслуживание.

– Твою медь. Вот про что я и говорил. Спасибо, матушка Люсинда, я перезвоню через минут двадцать.

Он закончил звонок. Я посмотрел в просмотровое окно – мы снова развернулись и встали на курс, материк казался таким близким, но, если приглядеться, очередь из судов у ближайшего порта была нехилой.

– Ильич, ну что там? – спросил батя в браслет.

– Локализована одна из пробоин, – послышался голос. – Ремонтный набор взят. Пробираемся в простенок для герметизаци. Однако всего пробоин, судя по датчикам, не менее трёх.

– Ясно… Работайте. Сейчас ждать будем полчаса, а то и час. В общем, ребята, пробирайтесь-ка к спасательным капсулам.

– Я останусь, – сказал Арсен и сел в кресло второго пилота. – На двоих тут масок точно хватит и на пару часов.

– А как пробираться? – спросил куратор. – Я помню, что у вас предусмотрены тайные выходы, но…

Батя перегнулся через кресло и молча откинул старый вязаный половик, лежавший на полу. Под ним обнажился люк.

– Надо же, крыса мускусная, когда чай вязли, вынюхала, а вы, товарищ начальник, за целых полтора месяца – нет. Внизу – складское помещение. Полусекретное и вроде как неповреждённое. От него – сквозной туннель к нижним капсулам. Гага проводит.

– Угу, – сказал я. – Идёмте.

Люк открылся вниз, снизу пахнуло сыростью, запахами хлорки, сырых дров и чёрте-чем.

– Что вы там храните? – спросил куратор, первым прыгая вниз.

Я присоединился, но всё же несколько более осторожно – использовав крышку люка как ступеньку.

– Да всё подряд. Посуду старую, мебель, дрова, разную фигню.

– Грабли… зачем грабли? – удивился Ильдар Ильдарович, перешагивая через барахло.

Потолок был низкий, как раз под мой рост, а куратор был чуть выше моего. Люк захлопнулся, и включилась резервная подстветка.

– Для оранжереи.

Оранжерея у нас действительно имелась, как и на любом уважающем себя судне третьего класса размерности – небольшая, над балконом, изрядно запущенная, в которой росла лишь полдюжины кустов генномодифицированного многолетнего картофана, дававшего клубни круглогодично.

– Так они сломанные! За каким чёртом вам сломанные грабли?

– Ну как… батя сказал, что пригодятся.

– Хозяйственный. Теперь куда?

– Вон там, под ванной. Есть ещё второй запасной люк ко второй капсуле, но там ещё хуже, за шкафом.

В этот момент подал голос Ильич по широковещательной.

– Одна из пробоин находится в зоне недоступности. Требуется ремонт. Падение давление уменьшено на два процента, однако рекомендуется эвакуация.

– Ну, теперь уже точно придётся, – кивнул Ильдар Ильдарович.

Чтобы отодвинуть большую пластиковую ванну, потребовалось пару минут – убирали посуду и мешки с клей-цементом, которые в ней лежали.

– Гагарин Шонович, я вынужден задать вам нескромный вопрос, – вдруг сказал куратор, принимая из моих рук и осторожно укладывая в сторону пыльные сковородки. – Как вы понимаете, я имею доступ к вашему браслету, и… Именно этот склад использовался вами и гражданкой Союза Галиной Эспозито для…

– Стоп… У неё фамилия Эспозито?! Она говорила, что Петрова.

– Не перебивайте. Так именно здесь происходили действия, нарушающие ГОСТ-2669 и далее по списку? Повлекшие многократные штрафные санкции?

Прозвучало это не столько обвинительно, сколько с непреложным интересом. Я даже подумал – уж не вуайерист ли наш товарищ Куратор? Но тут же отбросил такие страшные мысли о столь серьёзном должностном лице. Да и потом – любой человек, обладающий прямым доступом к таким интимным данным, рано или поздно пресыщается бесконечным подглядыванием.

– Двадцать один раз, – вспомнил я цифру, прочитанную как-то после отбытия Галины в браслете. – Нет, Ильдар Ильдарович, данные, скажу прямо, грубые нарушения коммунистической этики происходили главным образом в трюме.

– Я просто почему спрашиваю, – куратор шагнул куда-то в тёмный угол и рывком оторвал от стены небольшую чёрную коробочку.

Поднёс ближе, затем вызвал какое-то меню в браслете, и тут же в ушах послышался шум и шелест, похожий на тот, что производят востроскручи – только акустический.

– Это же….

– Эта штука, как я понимаю – устройство квантовой связи. Установлено точно в вашем последнем рейсе, мы на базах всё проверяем, и не больше пары месяцев назад. Наверняка оно не одно, ещё пара датчиков с микрофонами расставлены по палубам. А выполнила установку либо она, либо инспекторы, досматривавшие ваше судно – хотя модель не особо инспекторская. Либо…

Он многозначительно кивнул, а затем осторожно положил коробку на место.

– Кто-то из бригады? – усмехнулся я. – Да вы серьёзно? Кто это мог сделать? Батя? Арсен? Я?

– Ну, скажем так… Я видел, что на последних этапах полёта вы были весьма увлечены гражданкой Эспозито, и вряд ли ваш юный разум занят чем-то ещё, ведь так? Вы её любите?

– Наверное, – пожал я плечами. – Я как-то никогда особо это не формулировал, боялся, что ли.

– Это нормально, мужчина не обязан произносить слова любви вслух, – он как-то совсем ссутулился, когда это говорил. – Да и женщина тоже, в общем-то. Но – плохо. Очень плохо.

– Почему? Только из-за того, что она из другой страны и, это самое, возможная шпионка?

Я понял, насколько это глупо звучит – заявлять такое, будучи прилежным коммунистом, и не кому-нибудь, а члену Комитета Планетарной Безопасности. Да уж, не зря говорят, что контрабандный флот – главный оплот вольнодумства. Но неожиданно куратор подошёл ближе и сказал:

– Нет. Вовсе не поэтому. И скоро ты поймёшь, почему. Ну, куда нам теперь?

Люк, который находился за ванной, был круглой формы и снабжался поворотным затвором. Открылся он с трудом, а затем его потребовалось дёрнуть вверх на всю высоту отсека. Под ним оказалась длинная телескопическая штанга, идущая внутри круглого туннеля.

– Интересно, а наш капитан смог бы при помощи неё эвакуироваться? Здесь достаточно тесно – для его-то комплекции. Это прямое нарушение техники безопасности, – сказал куратор, схватился за шест и прыгнул вниз. Спустя секунд десять послышался его голос. – Готово, спускайтесь!

Я тоже схватился и прыгнул с семиметровой высоты, пролетев по трубе через весь грузовой отсек. Делал я это в третий или четвёртый раз – показалось весьма забавно и даже приятно, как на аттракционе.

Дальше был тесный небольшой коридор с парой дверей в разные части трюма. Здесь было очень близко к двигателям, востроскруче и разным системам, а потому жарко, и куратор наконец-то расстегнул пиджак. И нахрена было его надевать, подумалось мне, когда ожидалась атака ракетами?

На какой-то миг мне захотелось поделиться важной информацией о том, что упомянутые действия сексуального характера происходили совсем рядышком, за стенкой. Но пораскинув мозгами, я сообразил, что эта информация теперь уже не так важна.

– Батя, мы на месте, как ты там? – спросил я в браслет. – Долго ещё?

– Подлетаем, в пяти километрах уже. Но я связался с Люсиндой, говорит, что стоять сорок минут. Так что вам бы лучше отстыковаться и пойти разбираться по месту. Для капсул у них отдельный коридор, потом обратно прицепим. Заодно, может, разберётесь там.

– Хорошо, спасибо. Ильич, нижняя правая шлюз-капсула герметична? Не хочу лезть датчики смотреть.

– Подтверждаю герметичность.

Двойная гермодверь открылась, мы миновали крохотный переходный отсек и уселись в тесные ложементы.

– Отлично. Ну, продолжим разговор… – сказал куратор и снова включил постановщик шума. – Так вот, на чем мы остановились?

– На многочисленных штрафах за соитие с гражданкой сопредельного государства. Кстати…

– Не, я про другое уже. Я долго анализировал ваши дела и сделал вывод, что вынужден доверять вам больше, чем остальным членам команды. Даже несмотря на удивительную оплошность, касаемую вашего родственника. А учитывая, какое ответственное поручение вам всем предстоит получить… Это звучит несколько подло – заставлять шпионить за собственным отцом и товарищем Арсеном – но таково задание партии. В общем, новое поручение, прочтите.

Я прочёл на своём браслете:

Дополнительное поручение (скрытое): поиск возможного крота в экипаже, КР-00007.

Я включил местную ЭВМ и схватился за ручку управления движением. Хлопнули пиропатроны, и капсулу выплюнуло из тесной трубы. А на душе было не очень-то и приятно.

Вот так вот. Теперь я официальный контрразведчик.

– Так. Подо мной в кресле что-то шевелится, – вдруг сообщил товарищ Куратор.