– Пятнадцать-А. Пятнадцать-А, – бормотала я, пробираясь сквозь толпу в проходе самолета местных авиалиний и выискивая свое место.

Ручная кладь выскальзывала из потных рук. Увидев свой ряд и заметив, что багажную полку никто не занял, я вздохнула с облегчением и тут же выругалась, поняв, что А – место у окна.

Живот скрутился в узел. Зачем я забронировала место у окна? Чтобы из первого ряда наблюдать за разворачивающейся внизу катастрофой?

Минутку. На месте у окна уже сидел пассажир. Сидел, опустив голову: виднелась лишь эмблема хоккейного клуба «Сент-Луис блюз» у него на бейсболке. Может, я что-то напутала с билетом?

Я поравнялась со своим рядом, встала на цыпочки, подбросила багаж на вытянутых руках и попыталась затолкать его на полку. Но чемодан лишь ударился о край: увы, чтобы запихнуть его дальше, мне пришлось бы встать на кресло или стать на голову выше.

Руки соскользнули, ярко-фиолетовый чемодан полетел мне прямо в лицо. Не успела я опомниться, как чья-то большая рука поймала непослушный чемодан в паре сантиметров от моего носа.

Блин.

– Еще чуть-чуть – и ага, – произнес звучный голос из-за чемодана. – Давайте помогу?

– Да, пожалуйста, – ответила я, пытаясь подхватить чемодан.

Я по-прежнему видела только бейсболку; мой сосед одним быстрым движением ловко повернулся, встал во весь рост, шагнул в проход и забрал у меня чемодан. Впечатляюще.

– Ну вот. – Он легко подбросил чемодан и закинул его на багажную полку.

– Спасибо. Я уж думала, мне конец, – улыбнулась я и задрала голову, чтобы рассмотреть соседа как следует.

Ух. Настоящий красавчик. Он был умопомрачительно, обморочно хорош. Квадратная челюсть покрыта темной трехдневной щетиной. Даже порез и фиолетовый кровоподтек справа на нижней губе не портили впечатления от его лица, ведь глаза… ох. Ох-ох. Кристально-чистые, голубые, как у младенца, – я утонула в этих глазах и лишилась дара речи.

Закрой рот.

Нет, рот никак не хотел закрываться. Я уставилась на него.

– Я тоже, – ответил он и улыбнулся краешком губ.

Я моргнула. Что значит «я тоже»?

– Простите?

Он растерянно нахмурился.

– Я тоже думал, вам конец, – пояснил он. – Думал, эта штука вам нос расквасит.

– А.

Я нервно убрала волосы за уши и только потом вспомнила, что стянула их в пучок и убирать нечего. Совсем неловко. Отлично. Еще и щеки загорелись. Лицо, наверное, всех оттенков красного.

Незнакомец сел на свое место, а я вдруг поняла, что из-за нас в проходе образовалась очередь.

– Извините, – пробормотала я пассажиру в проходе и опустилась на место 15В. – Странно, мне казалось, мое место у окна.

Я сняла ремешок сумки через голову, расстегнула куртку и попыталась вылезти из рукавов, не задевая соседа. Еще не хватало въехать голубоглазому локтем в глаз: тогда он точно решит, что я ненормальная.

– Ой… – Он повернулся ко мне и поморщился. – Я поменялся с женщиной с семь-А, она хотела сесть рядом с ребенком. Я, наверное, по ошибке занял ваше место. – Незнакомец достал из-под кресла впереди зеленый армейский рюкзак. Плечи у него были настолько широкие, что, наклоняясь, он задел плечом мое левое колено. – Давайте поменяемся.

– Нет! – выпалила я.

Он замер, медленно повернул голову и посмотрел на меня:

– Нет?

– Не люблю сидеть у окна. Вообще, я боюсь летать, так даже лучше. – Блин, я совсем заболталась. – А вы хотите сидеть у прохода? – Я затаила дыхание, надеясь, что он ответит «нет».

Незнакомец откинулся в кресле и покачал головой:

– Нет, мне тут нравится. Значит, боитесь летать? – В его тоне не было насмешки.

– Да. – Я вздохнула с облегчением, расслабила плечи, сложила куртку и сунула ее под сиденье вместе с сумкой.

– А почему? – спросил он. – Если не секрет.

Щеки вспыхнули пуще прежнего.

– Всегда боялась. Что-то меня пугает, не знаю что… – Я покачала головой. – Статистически нам ничего не угрожает. В прошлом году статистика авиакатастроф составляла одно крушение на 1,3 миллиона, чуть хуже, чем в предыдущем – тогда было одно на 1,5 миллиона… Но если задуматься, сколько в мире летает самолетов, автомобиль намного опаснее, ведь шанс попасть в автокатастрофу равен 1 из 103. И все же в прошлом году в авиакатастрофах погибли 828 человек, а я не хочу быть одной из этих 828. – Опять заболталась. Я закусила губу и взмолилась, чтобы мой мозг перестал меня накручивать.

– Ого. – Голубоглазый нахмурился, и между его бровей залегли две вертикальные морщинки. – Никогда об этом не задумывался.

– Не боитесь полетов?

Мой сосед выглядел так, будто не боялся ничего на свете.

– Даже не знаю. Я впервые в самолете, но после вашей статистики уже жалею, что не пошел пешком.

– О боже. Простите. – Я зажала рукой рот. – От нервов я начинаю нести всякую чушь. И у меня СДВГ. А утром я не приняла лекарство, потому что положила таблетку на стол рядом с апельсиновым соком, а потом Серена выпила сок, и я отвлеклась, пошла налить еще. Эта таблетка, наверное, до сих пор там лежит… – Я поморщилась и зажмурилась. Отдышалась и открыла глаза. Сосед таращился на меня, подняв брови. – Извините. А еще я слишком много думаю, вот и результат, пожалуйста. Дурацкая болтовня.

Он медленно улыбнулся:

– Не волнуйтесь. Но зачем вы тогда полетели?

Голубоглазый настроил кондиционер над головой и закатал рукава своей кофты. Руки у него были загорелые. И мускулистые. Если у него такие мускулистые предплечья, то что же там выше локтей…

– День благодарения. – Я пожала плечами. – Родители отправили меня в колледж и поехали в круиз вокруг света. А Серена – это моя старшая сестра – учится на третьем курсе в Вашингтонском университете, на факультете журналистики. Я живу в Сиракузах, мы решили отпраздновать День благодарения вместе, вот я и полетела… А вы?

– Лечу в Форт-Беннинг в тренировочный лагерь. Меня зовут Натаниэль Фелан. Для друзей Нейт.

Очередь в проходе рассосалась, остались только опоздавшие.

– Очень приятно, Нейт. Я Иззи. – Я протянула руку, и он ее пожал. – Иззи Астор. Можно на «ты».

Даже не знаю, как мне удалось выговорить свое имя, когда все мое внимание было приковано к его мозолистой ладони, в которой утонула моя маленькая кисть. От его теплого прикосновения в животе запорхали бабочки.

Описанное в любовных романах мне всегда казалось чушью – не бывает, что от одного прикосновения тело будто пронзает электрическим током, но именно это случилось со мной сейчас. Электрический разряд в самое сердце. Мне показалось, что в его глазах вспыхнул огонек, будто он тоже это почувствовал. Не шок, а почти неописуемое искрящееся узнавание… чувство единения, словно последняя деталь головоломки со щелчком встала на место.

Серена назвала бы это судьбой, но она безнадежный романтик.

Я называла это притяжением.

– Рад знакомству, Иззи. – Он медленно пожал мою руку и еще медленнее ее отпустил. Все нервные окончания в моей ладони пробудились от его прикосновения. – Полное имя – Изабель?

– Изабо. – Я застегнула ремень безопасности и туго затянула его на бедрах.

– Изабо, – повторил Нейт и тоже пристегнулся.

– Да. В честь героини маминого любимого фильма «Леди-ястреб».

В проходе никого не осталось. Посадка закончилась.

– А что за фильм? – спросил Нейт, слегка нахмурившись.

– О, это фильм восьмидесятых про влюбленную парочку, которая своей любовью досадила средневековому епископу. Епископ хочет заполучить девушку, Изабо, но та влюблена в Наварро, и епископ проклинает их обоих. Теперь Наварро по ночам превращается в волка, а Изабо становится ястребом днем. Влюбленные могут встретиться лишь на миг на закате и на рассвете. Изабо и есть леди-ястреб^[3]. – Господи, хватит уже болтать! Почему, почему я такая?

– Какая… трагическая история.

Из громкоговорителя раздался голос бортпроводницы:

– Дамы и господа, приветствуем вас на борту рейса восемьсот двадцать шеть «Трансконтинентальных авиалиний».

– На самом деле нет. Они разрушают проклятье – все хорошо заканчивается. – Я наклонилась и вытащила из сумки под креслом телефон.

На экране вспыхнули два пропущенных от Серены.

Серена:

Напиши, когда сядешь в самолет.

Серена:

Я серьезно!!!

Разница между сообщениями – пятнадцать минут.

– Пожалуйста, уберите ручную кладь на багажные полки над головой, если еще этого не сделали, или под сиденье впередистоящего кресла. Займите свои места и пристегните ремни, – бойко и деловито продолжала бортпроводница.

Изабо:

я в самолете

Серена:

я волновалась

Я улыбнулась и покачала головой. Серена только из-за меня и волнуется.

Изабо:

волновалась? Что я заблужусь между контролем и гейтом?

Серена:

с тебя станется

Ну нет, я не настолько бестолковая.

Изабо:

люблю тебя. Спасибо за эту неделю.

Серена:

я тебя люблю сильнее. Напиши, когда приземлишься.

– Просьба пассажирам, чьи места расположены рядом с аварийными выходами, прочитать карточку со специальными инструкциями, находящуюся в кармане впередистоящего кресла. Если вы не хотите помогать в чрезвычайной ситуации, попросите бортпроводника вас пересадить.

Я взглянула на Нейта.

– Это мы, – сказала я. – Мы пассажиры рядом с аварийным выходом.

Он взглянул на маркировку на двери и потянулся за карточкой с инструкцией. Надо признать, от этого он показался мне еще симпатичнее.

Бортпроводница тем временем сообщила, что курение запрещено, закончила объявление и закрыла дверь. Мое сердце заколотилось: начался приступ тревожности. Я разблокировала телефон, проверила «Инстаграм»^[4] и «Твиттер», переключила телефон в режим «полет» и сунула в карман жилета. В горле застрял комок; я подкрутила кондиционер над головой, включила его на максимальную мощность.

Нейт убрал инструкцию в карман кресла, выпрямился и посмотрел в иллюминатор. С утра был густой туман, из-за него рейс задержали на двадцать минут.

– Не забудь выключить телефон, – сказала я, и бортпроводница тут же повторила то же самое по громкой связи. – Переключи его в режим «полет».

– У меня нет телефона. Нет телефона – нет проблем. – Нейт лучезарно улыбнулся, тут же поморщившись от боли, и провел языком по рассеченной губе.

– Откуда это у тебя? – Я указала на свою губу. – Если не секрет.

Он перестал улыбаться.

– Повздорил кое с кем. Долгая история. – Нейт снова потянулся к карману кресла и достал книгу – «В разреженном воздухе» Джона Кракауэра^[5].

Он еще и читать любит? Вот это да.

Я поняла намек и достала из сумки свою книгу – фэнтези, «Полукровку» Дженнифер Арментроут. Открыла страницу, заложенную закладкой, на середине одиннадцатой главы.

– Бортпроводникам приготовиться к взлету, – раздался глухой голос из громкоговорителя.

– Хорошая книга? – спросил Нейт, когда самолет начал выруливать на взлет.

– Мне очень нравится. Хотя ты, похоже, предпочитаешь реальные истории. – Я кивнула на его томик. – Интересная?

Он прочел уже больше половины.

Самолет свернул вправо и покатился вперед. Я глубоко вдохнула носом и выдохнула через сомкнутые в трубочку губы.

– Очень. Не оторваться. Эта книга была в списке «ста книг, которые нужно прочесть до тридцати». Я читаю по списку. – Нейт взглянул на меня и нахмурился. – С тобой все в порядке?

– Да, – ответила я. В животе ухнуло. – Ты знал, что большинство авиакатастроф случаются в первые три минуты после взлета и за восемь минут до посадки?

– Теперь знаю.

Я судорожно сглотнула.