– Раньше перед полетом я принимала снотворное. Врач прописывал. Ничего незаконного, не подумай. Хотя я бы и незаконное приняла. – Я вздрогнула от собственных слов. Боже, почему я так много болтаю?

– Не мой метод. А почему больше не принимаешь? – Нейт закрыл книгу.

– Вырубилась однажды и чуть не опоздала на стыковочный рейс в Филадельфии. Бортпроводница разбудила, и пришлось бежать к гейту. Дверь уже закрыли, но меня все-таки пустили. С тех пор никакого снотворного.

Самолет встал в очередь на взлет. Хватит смотреть в окно. Знаешь ведь, что так только хуже.

– Ясно. – Нейт кашлянул. – А что изучаешь в университете? – Он явно пытался меня отвлечь, и я улыбнулась.

– Связи с общественностью. – Я сдержала смешок. – Так-то я общительная, когда не в самолете.

– По-моему, у тебя и в самолете неплохо получается. – Он улыбнулся, и – господи, помоги, – я заметила ямочку на его правой щеке.

– А ты? Почему решил пойти в армию? Почему не в колледж? – Я тоже закрыла книгу и положила на колени.

– Особо выбора не было. Учился хорошо, но не настолько, чтобы получить стипендию, а денег у нас даже на кабельное телевидение нет, не то что на колледж. По правде говоря, родителям не помешала бы помощь. У них маленькая ферма в Иллинойсе, к югу от Шипмана. – Нейт отвел взгляд. – Вообще-то, это мамина ферма. Перешла по наследству от деда. В общем, в армии надеюсь заработать на колледж, потому и записался.

Я кивнула, но мне хватило ума догадаться, что я вряд ли смогу его понять. Я росла совсем в других условиях, у меня не возникало вопроса, идти в колледж или нет, лишь вопрос, куда пойти учиться. Обучение оплачивали мама с папой и в шутку называли эти расходы «налогом на детей». В отличие от Нейта, у меня всегда был выбор.

– А на кого хотел бы выучиться?

Он нахмурился:

– Об этом я пока не думал. Может, на учителя. Люблю английский. Может, на учителя литературы. Но как знать, а вдруг мне понравится в армии? В спецназе должно быть круто.

– Дамы и господа, говорит капитан воздушного судна. Приветствую вас на борту рейса восемьсот двадцать шесть, совершающего беспересадочный перелет в Атланту. Возможно, вы обратили внимание на погодные условия: сегодня утром из-за густого тумана возникли задержки. В данный момент мы двадцать вторые в очереди на взлет; можно ожидать, что он состоится примерно через сорок минут.

Пассажиры хором заворчали, и я в том числе. Задержка в сорок минут! Я, конечно, не опоздаю на стыковочный рейс до Сиракуз, но прилечу впритык.

Тут и там послышались сигналы вызова бортпроводника: другие пассажиры, несомненно, тоже беспокоились из-за стыковочных рейсов.

– Ты летишь с пересадкой? – спросила я Нейта.

– Да, до Коламбуса^[6], но у меня в запасе несколько часов. – Он коснулся большим пальцем ранки на губе и заерзал в кресле.

– У меня есть мазь с антибиотиком, – предложила я. – И тайленол, если нужно обезболивающее.

Нейт удивленно посмотрел на меня:

– Носишь с собой аптечку?

Я снова вспыхнула:

– Самое необходимое. На случай, если застряну в самолете с незнакомцем, у которого долгая история про разбитую губу. – Я лукаво улыбнулась.

Он почти неслышно рассмеялся:

– Ничего страшного, бывало и хуже.

– Звучит не очень убедительно.

У него на носу была горбинка, и мне стало любопытно, не после перелома ли.

Нейт рассмеялся громче:

– Со мной все будет в порядке. Поверь.

– Хорошо же ты с кем-то поцапался.

– Так обычно и бывает. – Он замолчал, а я поняла, что снова полезла не в свое дело, и от неловкости захотелось провалиться сквозь землю.

– А что еще ты читал из этого списка ста обязательных? – спросила я.

– Хмм. – Он посмотрел вверх, припоминая. – «Изгои»…

– Сьюзан Хинтон! – воскликнула я. Черт, не дала ему договорить. – Еще бы. Кажется, эту книжку выдают всем школьным хулиганам после выпуска. – Я невольно улыбнулась.

– Минуточку… – Нейт отпрянул, будто я его обидела. – А почему ты решила, что я школьный хулиган? – Он обвел рукой свою фигуру. – Я вырос на ферме.

Я рассмеялась; я даже забыла, что мы медленно продвигаемся в очереди на взлет.

– Такие мышцы, лицо, рассеченная губа, ободранные костяшки… – Я взглянула на его руку и заметила чернильные завитки на коже, выглядывающие из-под рукава. – И татуировки. Полный хулиганский набор. Спорю на что угодно, ты оставил после себя мириады разбитых девичьих сердец…

– Мириады? Кто использует в речи слово «мириады»? – Нейт улыбнулся, и я тоже ответила ему широкой улыбкой. Был он хулиганом или нет, за ним наверняка значилось немало любовных побед. Если бы мы находились не в самолете, я бы и сама задумалась, не переспать ли с ним, хотя у меня ни разу не было интрижки на одну ночь. – Разве что примерные студентки.

– Угадал. – Я приподняла бровь. – Хотя ты сойдешь и за накачанного меланхоличного ботаника, – заметила я. – Вроде Джесса Мариано.

– Кого? – Нейт растерянно заморгал.

– Джесса Мариано, – выдавила я. Глядя в его глаза, я забывала обо всем на свете. Их цвет напоминал воду в ледниковых озерах Сильвертона, но не был таким холодным, а чуть отливал теплой бирюзой. – Из «Девочек Гилмор»^[7].

– Не смотрел. – Он покачал головой.

– Что ж, если будешь смотреть, имей в виду – ты очень похож на Джесса, только выше и… сексуальнее. – Я заставила себя заткнуться.

– Сексуальнее? – Нейт бросил на меня многозначительный дразнящий взгляд, и мне вдруг стало жарко. Еще жарче.

– Забудь. – Я посмотрела в сторону, умирая от смущения, и расстегнула жилет. Почему так жарко? – А что еще читал из списка?

Он прищурился, но согласился сменить тему:

– «Четыреста пятьдесят один градус по Фаренгейту», «Повелитель мух», «Последний из могикан»…

– Я смотрела кино, хорошее, – вздохнула я. – Помнишь, как он пообещал ее найти и прыгнул в водопад? Фантастика. Так романтично.

– Кино не считается. – Нейт покачал головой и усмехнулся. – И это же не любовный роман. Это приключенческий роман со второстепенной любовной линией.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что в книге все не так, как в фильме. – Он пожал плечами.

– А в чем разница?

– Ты правда хочешь знать?

– Да! – Я обожала этот фильм. В минуты любовных терзаний всегда выбирала его и ведерко мороженого.

– Кора умирает.

Я раскрыла рот.

Нейт поморщился:

– Ты спросила, я ответил.

– Теперь точно не стану читать! Лучше пересмотрю кино, – пробормотала я.

Мы по-прежнему ждали в очереди на взлет. Я посмотрела в иллюминатор и встревожилась еще больше. Видимость из-за тумана была нулевая.

Прошло еще несколько минут; мы обсуждали книги из его списка. Некоторые – скажем, «Великого Гэтсби» – мы проходили в школе; другие – «Братья по оружию»^[8], например, – я не читала.

– А если бы ты сама составляла такой список, какие книги в него бы вошли? – спросил Нейт.

– Хороший вопрос. – Я задумчиво склонила голову. Мы по-прежнему медленно продвигались на взлет. – «Гордость и предубеждение», «К востоку от Эдема»…

– Боже, я не могу читать Стейнбека после «Гроздьев гнева».

– «К востоку от Эдема» намного лучше. – Я кивнула, будто мое мнение было истиной в последней инстанции. – Что еще? «Рассказ Служанки», «Бессмертная жизнь Генриетты Лакс», и… читал «Голодные игры»? В том году вышла третья книга серии, – это просто улет.

– Нет, не читал. Я только что закончил «Приключения Гекльберри Финна», потом выбрал эту. – Он взглянул на свою книгу. – Может, стоит найти более современный список.

– «Гекльберри Финн» – просто отличная. Путешествие на плоту по Миссисипи – что может быть прекраснее.

– Да, мне понравилось, – согласился Нейт. – В базовом лагере читать будет некогда, но я на всякий случай взял пару томов, – задумчиво проговорил он. – Друг в прошлом году пошел служить – он рассказывал, что они забирают все личные вещи, но я припрятал айпод в герметичном пакетике. На всякий случай.

– А сколько… – Я стиснула губы, не успев договорить. Не мое дело, сколько ему лет, хотя мы с ним выглядели примерно ровесниками.

– Сколько мне лет? – договорил Нейт за меня.

Я кивнула.

– В прошлом месяце стукнуло девятнадцать. А тебе?

– Восемнадцать. Девятнадцать будет в марте следующего года. Я на первом курсе. – Я провела пальцем по краю переплета, чтобы чем-то занять руки. – Ты… нервничаешь?

– Из-за полета? – Он слегка нахмурился.

– Нет, из-за армии. Сейчас же войны идут. – Старший брат Марго, моей соседки по комнате, пару лет назад погиб в Ираке, но я решила об этом промолчать.

В крыло самолета ударила струя – началась противообледенительная обработка.

– Да, кажется, что-то слышал. – И снова на его щеке заиграла ямочка. Нейт глубоко вздохнул и посмотрел прямо перед собой, раздумывая над ответом. – Не стану врать, я думал о смерти и о том, что могу погибнуть. Но войны бывают разные. Просто некоторые на виду, а другие нет. Меня уже пытались убить, но в этот раз я хотя бы буду вооружен. К тому же риск всегда вознаграждается, как мне кажется. Сама подумай – если бы ты не села в этот самолет, мы бы не встретились. Риск и награда. – Он повернулся ко мне. Наши взгляды встретились, и в этот раз я не отвернулась.

Мне вдруг захотелось сбежать из этого самолета, и не потому, что я боялась летать, а из-за Натаниэля. Если бы мы познакомились в кампусе или даже в моем родном Денвере, этот разговор продлился бы дольше двух часов и не закончился бы с прилетом в Атланту.

С другой стороны, если бы мы познакомились в кампусе или в Денвере, возможно, я бы с ним никогда не заговорила. Я не привыкла сама знакомиться с симпатичными парнями. По этой части у нас была Марго. Мне больше нравились тихони, с ними гораздо проще.

– Я могу присылать тебе книги, – проговорила я. – Если вам разрешат читать и будет время.

– Правда? – Его глаза удивленно округлились.

Я кивнула, Нейт улыбнулся, и от этой улыбки мой пульс бешено ускорился.

– Бортпроводникам приготовиться к взлету, – раздался голос пилота в динамиках.

Кажется, настала наша очередь.

Ближайший бортпроводник велел пассажиру в паре рядов от нас убрать столик, подошел к своему креслу – оно находилось напротив нас – сел и пристегнулся.

Я схватилась за подлокотники. Двигатели взревели, и мы покатились вперед; ускорение вдавило меня в кресло. Туман немного рассеялся, за иллюминатором виднелся край взлетно-посадочной полосы. Я зажмурилась, глубоко вздохнула и открыла глаза.

Нейт повернулся ко мне и вытянул руку ладонью вверх.

– У меня все в порядке, – выдавила я сквозь зубы, стараясь не забывать вдыхать носом и выдыхать через рот.

– Возьми меня за руку. Я не кусаюсь.

Ладно, пусть.

Я вцепилась в его руку, наши пальцы сплелись, и моим влажным ледяным ладоням стало теплее.

– Можешь сжимать крепче. Я не сломаюсь.

– Ты пожалеешь об этих словах. – Я сжала его руку так, что костяшки побелели. Самолет ускорялся, и мое дыхание тоже.

– Вряд ли. – Нейт погладил мою кисть большим пальцем. – Три минуты, говоришь? Первые три минуты после взлета?

– Да.

Не разжимая правой руки, он подставил под нее левое запястье, нажал несколько кнопок на наручных часах и запустил секундомер.

– Вот. Через три минуты можешь расслабиться и не тревожиться до самой посадки.

– Ты очень мил.

Загрохотали шасси; самолет затрясся. Мы набирали скорость. Я так сильно вцепилась в руку Нейта, что, наверное, перекрыла ему весь кровоток, но мне было трудно дышать, и из-за паники я забыла о неловкости.

– Меня много как называли, но милым – еще никогда, – ответил Нейт и тоже сжал мою руку. Мы оторвались от земли.

– Спроси меня о чем-нибудь, – выпалила я, а перед глазами замелькали худшие варианты развития событий. – О чем угодно! – Пульс бешено колотился.