– Охренеть! – выпучил глаза Андрей. – Университет Склифосовского! Теперь тебя даже вши в Петропавловске узнавать будут и здороваться.

– Вот с вшами я как раз здороваться не хочу, – хмыкнул я. – Обойдусь без таких знакомств.

Выйдя из полицейского управления, я собрался ехать к Насте. Перед тем, как сесть в машину, вспомнил почему-то про “бурундучино” и мне так сильно его захотелось! А время терять желания не было. Но не беда, я забежал в кофейню, заказал два напитка с собой и с необычным гостинцем покатил домой к своей девушке.

– Ты решил угостить меня кофе? – удивилась Настя, улыбнулась, забрала у меня оба стакана, поцеловала меня в губы и понесла угощение на кухню.

– Это лучше через трубочку пить, – сказал я ей вслед, доставая эти самые трубочки из кармана пальто.

– А он какой-то необычный? – услышал я её голос с кухни. – Ух ты, он с орехами! А, так это же «бурундучино»!

Я повесил пальто и шляпу на вешалку и поспешил вслед за ней, потом вручил ей трубочку, напиток надо пить правильно. Хотя мне и без трубочки в первый раз отлично заходило.

– Что там с Обуховым? – спросила Настя и поставила на стол тарелку с печеньем под кофе.

– Разобрались, – кивнул я, закидывая первую печеньку в рот. – Уже до обеда на свободе был.

– Ну я так и думала, – сказала Настя. – Его наверно задержали, как руководителя учреждения, в котором оказалось столько злоумышленников. Ой, а что это я какие-то печенья на стол поставила? У меня же суп грибной есть, будешь?

– Грибной говоришь? – спросил я. Меня потихоньку начало отпускать и проснулся аппетит.

– Грибной, – улыбнулась Настя и поднесла к моему носу супницу, из которой в нос ударил насыщенный аромат белых грибов.

– Накладывай, – сказал я, шумно проглотив слюну. – Знаешь, что этот Обухов опять удумал? Не было печали, черти накачали. Он поручил мне открыть в Питере медицинский университет.

– Ого! – воскликнула Настя, поставила передо мной тарелку грибного супа-пюре и практически с размаху плюхнулась на стул. – Вот это да! Так это же то, о чём ты мечтал!

– Ну почти, – хмыкнул я, ощущая божественный вкус супа. – Только я думал, о том, что нужно менять медицинское образование, а не о том, чтобы это всё я делал.

– Ерунда, – махнула Настя рукой, – ты именно этого и хотел. Да что ты напрягся-то опять? Всё будет хорошо, ты справишься!

– Справлюсь, – вздохнул я, доедая суп и снова косясь на супницу. – У меня просто выбора нет.

Настя проследила за моим взглядом, задорно рассмеялась и взяла мою тарелку, чтобы наложить добавки.

– Так вот зачем я всё это делала! – воскликнула она, поставив передо мной полную тарелку и всплеснув руками. – Слушай, вот это совпадение!

– Ты про грибной суп? – хмыкнул я.

– Да нет же! – снова рассмеялась она. – Я про чертежи медицинского института! Ты же помнишь с каким размахом там всё планировалось? Как раз для нового университета подойдёт.

– А правда, – сказал я и замер с полной ложкой в руке. – Мы же как раз думали, чтобы там учились и лекари, и знахари, а именно такая задача сейчас передо мной стоит! Пойдём посмотрим.

– Ты поешь сначала, – резонно заметила Настя.

– Потом доем, – буркнул я, вытирая рот салфеткой и вставая из-за стола. – Пошли.

Выполнить мою просьбу с налёта оказалось не просто. На столе и на обоих кульманах у неё были другие проекты, а чертежи университета были скручены и засунуты в шкаф. Пока Настя спешно убирала свои последние наработки, я начал терзать тяжёлое брёвнышко, в которое были скручены ватманские листы. Эх, если бы я хоть что-то понимал в том, куда я лезу, а я начал их раскладывать на столе и понял, что для меня это всё тёмный лес, пока Настя мне не объяснит, что тут где.

Девушка снова рассмеялась над моей растерянностью и помогла разобраться. Основные чертежи, где здание изображено целиком, расположились на кульманах, а остальное она разложила на большом обеденном столе, правда всё в один слой не уместилось.

Я подошёл к кульману и залюбовался. Если это построить из белого камня, будет выглядеть очень величественно. Осталось только подобрать место, где это построить. Надо обязательно показать чертежи Обухову, думаю, что ему понравится.

Потом я перешёл к чертежам на столе. Настя перекладывала их один за другим и поясняла, что на них изображено.

– Постой, – сказал я, взяв её за руку, чтобы она не убирала чертёж, лежавший сейчас передо мной. – А что это, ты сказала?

– Это служебные помещения в учебном блоке, – пояснила она. – Вот это комната отдыха для преподавателей, где можно немного расслабиться между лекциями, попить чаю, а может быть даже и вздремнуть.

– А где здесь туалет? – спросил я, ехидно прищурившись.

Настя тяжело вздохнула, повесила этот лист на кульман и вооружилась карандашом, стёркой и линейкой.

– Показывай, где делать будем, – сказала она и взглянула на меня, как на капризного заказчика.

Глава 2

Когда коснулось воплощения проекта нового медицинского университета в реальность, в нём нашлись новые косяки, которые мы с Настей совместными усилиями правили до поздна, и я не уверен, что на этом можно закончить. Прийти домой и лечь спать пораньше не получилось, упал на кровать ближе к полуночи и сразу провалился в сон. Почти сразу приснился новый университет, только почему-то он внешне очень напоминал здание МГУ. На чертежах в его формах было, конечно, нечто похожее, но точно не настолько.

Я стоял на широченном главном тротуаре, ведущем ко входу. Кругом цвела сирень и что-то ещё, совершенно фантастическое. Толпы жизнерадостных студентов, радуясь весеннему солнышку, которое с самого утра решило одарить город теплом, стекались ко входу, обтекали меня и радостно приветствовали в моём лице нового ректора. А я смотрел на это огромное здание и эти толпы и мне стало как-то нехорошо. Примерно, как во сне, где ты приходишь в школу после болезни, а тебе у доски задают какой-нибудь невообразимый вопрос. А потом все смеются над тобой, потому что ты не знаешь такого элементарного материала, да ещё к доске ты вышел в пижаме.

Да как я буду руководить всей этой махиной? Вы что там все, сдурели что ли? Я же обычный врач! Тьфу ты, лекарь! Ну какой из меня ректор? Пока я пялился на монументальное здание университета, ко мне подошёл Юдин и напомнил, что у нас с ним совместная лекция для первокурсников, которые готовятся к первой важной сессии.

На этом моменте я проснулся и резко сел на кровати. Сердце так колотилось о рёбра, словно ему там тесно. Но я-то знаю, что это не так и никакой дилатационной кардиомиопатии у меня нет. Я каждый день смотрю, как растёт и как наполняется моё ядро, а сердце совсем рядом и оно точно нормальное. Стрелки часов показывали начало четвёртого. Я выровнял дыхание, успокоил пульс и снова залез под одеяло. Ну а что теперь? Ректор – значит ректор, сам напросился, вот и тяни теперь. Хорошая работа руководителя в чём заключается? Грамотное распределение обязанностей среди подчинённых, а те в свою очередь среди своих подчинённых, и, когда этот процесс наладится, коллектив работает, как слаженный механизм. За этим механизмом, правда, надо регулярно присматривать, чтобы ни одна шестерёнка не заскрипела и не соскочила с оси.

Утром, несмотря ни на что, я встал бодрым и полным сил, а они мне сегодня ох как пригодятся. Сначала надо вплотную заняться решением кадрового вопроса. Лучший вариант – кинуть клич студентам, которые сейчас приходят на обучение, а среди желающих уже произвести отбор. Ну а если кто-то не пожелает, а хорошо зарекомендует себя на практических занятиях, буду пытаться уговорить. Прежде чем строить новый университет, мне надо окончательно разобраться с госпиталем и онкоцентром, чтобы отпустить их в свободное плавание со спокойной душой.

В этих размышлениях я и подходил к своему манипуляционному кабинету, возле которого уже сидел князь Волконский со своей прелестной спутницей, которая решила выгулять в свет новую шляпку, раньше я такой не видел.

– Доброе утро! – бодро приветствовал я сладкую парочку и пригласил их жестом проследовать в кабинет.

– Вы сегодня однозначно выглядите лучше, чем вчера, – сказал князь, с улыбкой глядя на меня. – А то вчера я уже начал за вас беспокоиться.

– Что вы, за меня беспокоиться не стоит, Михаил Игоревич, – улыбнулся я в ответ. – Это я должен за вас беспокоиться, ведь это вы мой пациент, а не наоборот.

– Моё самочувствие, благодаря вашему таланту, намного лучше, Александр Петрович, – сказал он, снимая сюртук и рубашку с заботливой помощью Зои Матвеевны. – Если честно, я бы сегодня уже никуда не пошёл, если бы вы не сказали, что следует убрать метастазы. Я чувствую себя даже немного помолодевшим.

– Ну в последнем факторе больше заслуживает благодарности Зоя Матвеевна, а не я, – ответил я, начиная сканировать плечевые кости, где Образцова нашла небольшие метастазы. По размеру они оказались не больше горошины.

– Тут я с вами согласен, – довольно улыбнулся Волконский. – С ней у меня жизнь словно заново началась, даже жить сильнее захотелось.

– Ну это же прекрасно, когда находится такой человек в нужную минуту, – ответил я, начиная сканировать верхушки лёгких, где тоже имелись небольшие очаги. Пожалуй, я сегодня уберу это всё. – Да и сама Зоя Матвеевна выглядит гораздо более счастливой, чем когда я впервые её увидел.

– Ой, Александр Петрович! – махнула рукой тёща градоначальника, засмущавшись. – Я про то время даже не хочу вспоминать. К тому моменту прошло полгода, как я овдовела, но всё никак не могла прийти в себя и свыкнуться с мыслью, что я осталась одна. Со мной на фоне этого начало происходить всякое безобразие.

– Но теперь-то, Зоюшка, ты не одна, – проворковал сизым голубем Волконский. – Вот Александр Петрович меня окончательно подлечит и поедем-ка мы с тобой в Крым. Я знаю там один великолепный отель на берегу моря, он незабываемый.

– Хорошо, что рассказал, хоть сейчас, – хмыкнула Зоя Матвеевна. – А то я увидела вчера у тебя на столе путёвку на двоих на столе, так с тех пор хожу и думаю, с кем это мой сокол ясный собрался на юга податься?

– Ох, ты уже увидела, – рассмеялся Волконский. – А я хотел тебе сюрприз сделать, да видимо забыл спрятать злополучную путёвку. Эх!

Я дальше не стал обращать внимание на их воркование, а занялся удалением метастазов. Князь сразу потерял разговорчивость, видимо большого удовольствия процедура ему не доставляла, но и на боль он не жаловался, поэтому Катя пока бездействовала. Точнее сидела в зоне отдыха с книгой в руках. Название было незнакомым, наверно специфическая литература мастеров души.

Я завершил удаление метастазов в костях и в лёгких и вернулся к брюшной полости. Анна Семёновна нашла там небольшой остаток основной опухоли. Его я убрал достаточно быстро. На всякий случай, больше по привычке, просканировал брюшную полость, чтобы исключить наличие злокачественных очагов. В первую очередь – в парааортальных лимфоузлах и в брыжейке. Нигде не нашёл ничего, даже размером с кунжутное семечко. В печени тоже чисто.

– Ну вот, вроде и всё, – сказал я, отстраняясь от пациента и на автомате проверяя ядро. Там осталось чуть больше половины энергии. Растём потихоньку. – Так что можете спокойно ехать в Крым. А когда вернётесь, займёмся вашими сосудами. Как там, кстати, дела с расследованием?

– Именно благодаря тому, что оно подходит к концу, я и могу через несколько дней со спокойной душой ехать отдыхать, – ответил Волконский, надевая рубашку. – Осталось только завершить допросы, уже в более неторопливой обстановке, и распределить меры наказания участникам.

– И что им всем грозит? – поинтересовался я.

– Самый мягкий вариант – это каторжные работы в рудниках, – сказал князь. – Несколько человек из управляющей верхушки отправятся в камеры одиночки на пожизненное, а к нескольким по велению императора будет применена смертная казнь, что давно уже не практиковалось.