Отец горестно вздохнул и пошёл на выход. Котангенс запрыгнул на кровать, возмущённо и обиженно посмотрел в мою сторону и занялся важным делом – вылизывать свои драгоценности от Фаберже. Я усмехнулся и продолжил заниматься книгой.

Это хорошо, что я догадался себе будильник поставить, а то так и сидел бы допоздна, не вспомнив про цветы. Вспомнил цветочную лавку по пути, заехал туда до того, как приехать к Насте. Чтобы она их не увидела раньше времени, положил на самое заднее сиденье. Когда Настя открыла дверь, я потерял дар речи. Она выглядела очень стильно, изысканно и в то же время без перебора в украшениях и макияже.

– Ох! – только и смог я произнести.

– Что? Что-то не так? – взволнованно спросила она и метнулась к зеркалу.

– Да нет, наоборот, всё очень даже так! – успокоил я её. Ты готова?

– Морально – нет, – хмыкнула она. – Но я об этом больше никому не скажу.

– Я тоже, – улыбнулся я. – Поехали.

Когда мы с Настей поднялись на крыльцо нашего дома, дверь распахнулась сама. Точнее её распахнул Пантелеймон, облачённый в праздничную ливрею. У него был такой довольный вид, словно ему наконец-то попалась рыба его мечты. Даже Маргарита прихорошилась и над причёской поработала. Родители тоже были при параде, словно собирались к императору с официальным визитом. Единственное, чего не было, это кокошников и каравая с солонкой, зато были искренне приветливые лица и жизнерадостные улыбки. Пока Настя снимала пальто, я сбегал до машины и принёс заготовленные букеты, которые немедленно вручил.

Что характерно, все старательно делали вид, что не знают по какому поводу сегодня собрались. Ну вот просто так, захотелось красиво поужинать, принарядившись лучше, чем на день рождения или на новый год. Я некоторое время держался, надеясь, что кто-то не выдержит и сорвётся в главный вопрос, но, как выяснилось, меня окружают очень стойкие люди.

– Мама, папа, – начал я, воспользовавшись паузой в разговорах. Все сразу затихли в напряжённом ожидании. – Я сделал Насте предложение, и она ответила согласием.

В этот момент Настя подпёрла рукой подбородок, чтобы подаренное мной кольцо было всем хорошо видно и у неё получилось приковать к себе взгляды.

– И мы решили пожениться, – продолжил я и, в принципе, закончил свою речь.

– Ну это же прекрасно! – воскликнула мама после небольшой звенящей паузы.

– Молодцы, поздравляю! – сказал, широко улыбаясь, отец.

– Надо выбрать самый лучший ресторан, – сказала мама.

– Не надо ресторан, – осторожно перебила её Настя. – Свадьбу можно сыграть в моём загородном имении, оставшемся от родителей. К тому же это благодаря вам, Пётр Емельянович, оно снова стало моим на днях. Ну точнее почти стало, ещё будет суд, но мне сказали, что всё решится в мою пользу.

– Петя? – мама удивлённо выпучила глаза и медленно повернулась к отцу. – А почему ты мне ничего не сказал? Это же прекрасная новость!

– Алевтина, давай потом поговорим, – тихо сказал отец, вызвав этой фразой превращение маминых глаз в узкие щёлочки.

Я немного напрягся, ожидая развитие диалога, но его не последовало. Как ни в чём ни бывало продолжили обсуждать, как это лучше сделать, где нанять поваров, официантов и музыкантов, куда девать гостей и так далее.

– А когда вы собираетесь? – спросила мама, глядя то на меня, то на Настю.

– Я думал где-нибудь в конце мая, – сказал я, ни с кем не советуясь. – Как раз уже тепло будет, сады расцветут, приятная праздничная атмосфера естественного происхождения. И времени вполне достаточно, чтобы ко всему подготовиться. Правильно я говорю?

Последняя фраза была адресована Насте, которую с сегодняшнего дня в полном праве называть своей невестой, помолвка ведь состоялась.

– Полностью с тобой согласна! – расцвела Настя. Видимо я угадал её мысли, хотя мы этот вопрос ещё не обсуждали. – Мне понадобится некоторое время, чтобы восстановить поместье, да и всё остальное потребует время, а в конце мая там очень красиво, вы бы видели, какие там у нас клумбы! А какой парк!

– Значит решено, – улыбнулся отец, подводя общий итог. – Насть, ты тогда скажи, если понадобится помощь при восстановлении дома или парка, я знаю, что твоё материальное положение сейчас, мягко говоря, не очень.

– Зато моё очень даже ничего, – улыбаясь сказал я и показал ему приложение на экране телефона с красивой цифрой. Да-да, я нашёл время его установить и настроить.

– Ого! – брови отца уверенно поползли вверх с твёрдым намерением скрыться в его аккуратно уложенной причёске. – Но откуда?

– Потом расскажу, – сказал я, улыбаясь, довольный произведённым эффектом.

Не знаю, видела ли цифру Настя или удивление отца так на неё повлияло, но она тоже смотрела на меня немного странно. Ничего, разберёмся.

Мы ещё долго потом сидели и обсуждали всевозможные подробности, родители тщательно избегали вопроса гибели её родителей, за что я им очень благодарен, очень больная тема. Чаепитие вопреки традициям решили не переносить в каминный зал. Повариха внесла купленный отцом торт. Я только сейчас оценил, какой он большой и красивый. Мама, Настя и Катя издали восторженный возглас, а отец сидел довольный, как кот, съевший целую банку сметаны.

– Так как там на самом деле обстоят дела с твоим загородным имением? – спросил я у Насти, когда вёз её домой. – Может быть завтра съездим посмотрим?

– Пока посмотреть не получится, – вздохнула Настя. – У меня пока нет решения суда и по закону я не имею права находиться на территории. Я не знаю, живёт там сейчас кто-нибудь или нет, но территория наверняка охраняется. Но не переживай, ждать осталось уже недолго, после следующего суда мы уже можем всё осмотреть.

– Хорошо, подождём ещё немного, – кивнул я.

– Кстати, а что ты там показал отцу на экране телефона, что он в цвете поменялся? – поинтересовалась Настя, заглядывая мне в глаза.

– Свой банковский счёт, – хмыкнул я. – Не надо тебе ничего продавать, у меня есть средства для восстановления и приведения в порядок. Даже останется.

– Ого! – воскликнула Настя. – А я уже думала провести свадьбу и продать имение.

– Нет, не надо, – покачал я головой. – По крайней мере всегда успеется.

Глава 5

Воскресный день я полностью собирался посвятить работе над книгой, а вечером планировалось культурное мероприятие. Встал позже обычного, выспался даже несколько с перебором и сразу после медитации и завтрака уселся за свой рабочий стол и разложил перед собой свои наработки, как вдруг зазвонил телефон. Номер мне неизвестен, в контактах нет.

– Слушаю, – сказал я, ответив на вызов.

– Привет, братишка! – услышал я в трубке бодрый голос Боткина. – Ну меня наконец-то отпустили, я дома! Чёртовы бюрократы, продержали дольше, чем обещали.

– Скажи спасибо, что вообще отпустили! – возразил я, а сам сидел и улыбался, ещё одна галочка в выполненных заданиях, друг на свободе. – Ты там чем сейчас занимаешься? Встретиться сможем?

– Да я вот недавно только домой приехал, – сказал Андрей, – вспоминаю, как моя комната выглядит и где что лежит, заначки, например. А насчёт встретиться пока не уверен, сейчас отец меня ждёт в своём кабинете, как переоденусь, тогда отзвонюсь.

– Как отец отреагировал на то, что ты теперь на свободе? Охотно домой пустил? – спросил я. – Ты вроде говорил, что может и не пустить.

– Да я пока не совсем понял, как он теперь ко мне относится, – хмыкнул Андрей. – Лицо строгое, улыбки не видел, но и ненависти тоже. Встретил, посмотрел, сказал привести себя в порядок. Сейчас пойду к нему, разговор всё покажет.

– Тогда позвони потом, – попросил я.

– Хорошо, – ответил Андрей и положил трубку.

Я некоторое время смотрел на погасший экран телефона и думал. А что, если отец скажет ему собирать вещи и валить на все четыре стороны? Тогда я сниму ему квартиру, возьму к себе на работу, с первого жалованья он начнёт оплачивать квартиру сам. Лекарь он неплохой, не пропадёт, а ещё я научу его работать более эффективно. Короче, хватит фантазировать, ждём звонка.

Время близилось к обеду, моей работе с книгой никто кроме Котангенса не мешал. Зато этот рыжий муз считал, что я регулярно нуждаюсь в стимуляции и запрыгивал то ко мне на колени, то прямо на стол, на разложенные по всей поверхности бумаги и настойчиво просил его погладить. Так что я был вынужден периодически прерываться на пару минут, чтобы поглаживанием вызвать мурчание, после чего мохнатый на некоторое время оставлял меня в покое.

Телефонный звонок я ждал, но всё равно он прозвучал внезапно, выдернув меня из мыслительного процесса. Снова звонил Андрей.

– Сможешь ко мне сейчас приехать? – немного странным голосом спросил он. Если бы он не был сейчас дома, я подумал бы, что его держат в заложниках.

– Да, конечно, – ответил я. – Тебе помочь вещи перевезти?

– Чего? – удивлённо спросил Боткин. – Не знаю пока, просто приезжай.

– Ладно, – ответил я.

Не стал больше задавать глупых вопросов, а пошёл собираться. Через двадцать минут я уже подъезжал к фамильному дворцу семьи Боткиных. Наш не особо маленький двухэтажный дом смотрелся рядом с ним утлой избушкой. Я за время пребывания в этом мире ни разу здесь не был, но что-то внутри подсказывало, что бывал раньше и далеко не раз.

На входе меня встретил не Андрей, а дворецкий, который попросил следовать за ним. Немного странно. Мы поднялись по мраморным ступеням широкой лестницы, застеленной ковровой дорожкой на второй этаж. О достатке семьи здесь кричало абсолютно всё: элементы декора с позолотой, картины, антикварные китайские вазы на подставках, люстры, бра в виде позолоченных канделябров и так далее. Мы шли по коридору, и я чувствовал, что мы идём куда-то не туда, комната Андрея находится точно не здесь.

Мы остановились перед большой нарядной двустворчатой дверью. Дворецкий распахнул одну половинку и жестом предложил проследовать внутрь. Сделав шаг вперёд, я понял, что это рабочий кабинет Серафима Павловича Боткина. За столом сидел сам Серафим Павлович, на одном из стульев для посетителей сидел Андрей. Вид у него был немного странный, лицо серьёзное, вытянулся словно лом проглотил и внимательно смотрел в мою сторону, как и его отец. Главу семейства лично я вижу впервые, но лицо показалось знакомым за счёт сработавших в подсознании образов.

– Проходи, Саш, присаживайся, – сказал он и кивнул на второй стул для посетителей.

Я с достоинством приветствовал обоих и сел, куда мне показали примерно в той же манере, как Андрей. Атмосфера была довольно неловкой и словно напитанной статическим электричеством.

– Саш, о твоих успехах и достижениях я наслышан, – сказал Боткин старший. – Об этом знает весь город, а вполне возможно, что и за его пределами. А вот о моём сыне все знают, как о раздолбае и преступнике. То, что его оправдали и освободили на мой взгляд не освобождает полностью от его вины. И, ты представляешь, мне даже кажется, что он это понимает.

Граф печально ухмыльнулся и с некоторой неприязнью посмотрел на сына.

– И вот я не знаю, – продолжил Серафим Павлович, – радоваться мне тому, что он теперь на свободе или наоборот грустить, Саш, как ты думаешь?

– Серафим Павлович, – начал я и прокашлялся, чтобы очистить горло, – думаю, что Андрей давно понял, что он в этой жизни делал не так и не будет повторять своих ошибок. Да и потом, как можно не радоваться его освобождению, это же ваш сын.

– Да, ты прав, – кивнул Боткин старший, – это мой сын. Только вот почему-то в его случае яблочко далеко от яблони упало, словно это не сын, а подкидыш какой-то.

За довольно жёсткой речью и обидными высказываниями чувствовалась спрятанная где-то в глубине тоска и горечь. Я понял, что отец вовсе не ненавидит Андрея, а очень любит, просто долгое время был на него очень зол и сердит, но это не исключает наличие отцовских чувств.