Из царских врат алтаря вышел священник в золоченых одеждах и начал обряд. Помахивая звякающим крышкой кадилом, он распространял вокруг себя сладковато-пряный запах горящего ладана и нараспев читал ектеньи, стихиры и псалмы. Певчие на клиросе помогали ему. Время от времени их распевный речитатив прерывался возгласами «Аллилуйя!», «Господи помилуй!», «Аминь!», и тогда все, кто собрался в этот час в церкви, осеняли себя крестным знамением. Кто-то умело, а кто-то не очень и, скорее, из чувства солидарности, а не по велению души.

Так прошло чуть больше получаса. Андрей вполуха слушал обрядовые песнопения, смотрел на пляшущий огонек свечи, вдыхал слегка дурманящий голову фимиам и думал о скоротечности бытия. Душа его хоть и болела из-за горечи утраты, но глаза были сухи.

Все изменилось, когда священник закончил ритуальную формулу и пригласил родных, близких и друзей проститься с усопшей. Андрей первым подошел к матери, положил руку на ее мертвенно-холодную ладонь и долго стоял, склонившись над гробом. Он шептал слова покаяния и любви, просил прощения за доставленные ей огорчения и понимал, как много он потерял из-за глупой гордыни и ослепляющего разум эгоизма. Он вдруг осознал, что целый пласт его жизни остался позади. Что незримая черта разделила ее на «до» и «после», и что теперь он, при всем желании, даже если очень захочет, не сможет поговорить с самым дорогим человеком на Земле. Что он одинок как перст, и что ласковая материнская рука больше никогда не прикоснется к нему. И от этого осознания ему вдруг стало так больно и горько, что он расплакался как ребенок. Слезы градом покатились из глаз, рисуя кривые дорожки на небритых щеках. Он почувствовал, как кто-то положил руку на его плечо, повернулся к этому человеку, прижал к себе и зарыдал в голос, ничуть не стыдясь этого.

Только после того, как горячие слезы выжгли горе настолько, что он смог взять себя в руки, Андрей понял, у кого так самозабвенно плакал на плече. Он хотел оттолкнуть Владимира Александровича, но вдруг отчетливо услышал мамин голос: «Не делай этого, сынок». Усилием воли Андрей заставил себя сдержаться, похлопал отчима по спине и отошел в сторону.

К гробу один за другим подходили люди. Одни трижды кланялись и целовали иконку или венчик на лбу усопшей, другие молча стояли несколько секунд, прощались кивком и уступали место следующим.

Когда церемония прощания закончилась, священник попросил убрать иконку и цветы из гроба, проделал необходимые для завершения ритуала манипуляции, опустил крышку и защелкнул замки.

До вырытой почти на самой окраине кладбища свежей могилки гроб несли на руках. Женщины снова заплакали, когда комья земли застучали по лакированной крышке последнего пристанища Нины Дмитриевны.

В груди Андрея как будто заполыхал огонь. Сердце превратилось в сгусток расплавленного металла, а сам он чувствовал себя так, словно у него начался жар. Он стоял и отсутствующим взором наблюдал за тем, как ловко могильщики орудуют лопатами. Смотрел, как один из них устанавливает в изножье холма жирной, рыжей земли черный металлический крест, а другой раскладывает поверх слегка утрамбованной ударами лопат могилы принесенные из церкви цветы и расставляет венки.

После похорон все желающие отправились в ресторан «Гуси-лебеди» на поминальный обед. Андрей хотел было отказаться, но потом вспомнил, как просил у матери покаяния, и поехал следом за траурным кортежем из автобуса и полудюжины легковых автомобилей.

За все время печальной трапезы отчим как будто специально старался не попадаться ему на глаза, а когда Андрей случайно пересекался с ним взглядом, опускал голову или отворачивался в сторону, но делал это с явной неохотой. Словно так желая показать, что пасынок по-прежнему дорог ему, но он уважает его выбор.

Андрей вышел из ресторана одним из последних. Чувствуя себя опустошенным, сел в машину, завел двигатель и поехал домой.

До небоскребов Москва-Сити он добрался за час с небольшим и через сорок минут оказался бы во дворе съемного жилища, но тут случилось непредвиденное. Двигатель неожиданно зарычал, резко набирая обороты. Андрей нажал на тормоз, но в машину как будто вселился злой дух: она перестала реагировать на любые действия водителя.

По счастью, на дороге в этот час оказалось не так много автомобилей. Рыская из стороны в сторону, «ауди» играючи обходила попутные машины, продолжая набирать скорость.

Краем глаза Андрей заметил справа красноватое свечение, мельком глянул в ту сторону и увидел отраженный стеклянными панелями небоскребов багрянец заката.

Позади заполошно взвыла сирена. Андрей бросил взгляд в зеркало заднего вида, увидел красно-синие вспышки над крышей полицейского «форда» и чертыхнулся. Он снова попробовал затормозить, но педаль как будто окаменела и даже на миллиметр не сдвинулась под его ногой. Стрелка тахометра приближалась к красной зоне. Скорость достигла ста сорока километров в час и продолжала расти.

Гаишники не отставали. Вой сирены на мгновение стих, раздался усиленный громкоговорителем голос:

– Водитель «ауди», немедленно сбавьте скорость и прижмитесь к обочине!

Словно в насмешку над требованием, взбесившаяся машина прибавила ходу. В ту же секунду в воздухе перед «ауди» появились похожие на грозовые облака темно-серые клубы. По капоту и лобовому стеклу автомобиля заскользили белые змейки молний.

Андрей испугался, сильнее вцепился в руль, зажмурил глаза и, неожиданно для себя, закричал.

* * *

– Тормози! Куда летишь?! Не видишь, что ли, хрень какая-то происходит!

Заполошные крики капитана больно резанули по ушам. Лейтенант Сивков и без воплей напарника понял: впереди творится нечто странное. За всю свою жизнь он ни разу не видел ничего подобного. Темная с кровавым подбоем туча как будто материализовалась из ниоткуда. Она возникла сама по себе перед машиной нарушителя, и воздух на десятки метров вокруг разом наэлектризовался. Лейтенант чувствовал, как покалывает кожу на кончиках носа и ушей, будто в сильный мороз; ощущал странный металлический привкус во рту и видел, как приподнялись белесые волоски на коже сжимающих руль руках в узком, открытом глазу промежутке между ладонями и краем рукавов серо-голубой форменной рубашки.

Сивков обеими ногами вдарил по педалям. Из-за неисправности одного из датчиков система АБС не сработала. Визжа тормозами и рисуя черные полосы на асфальте, «форд» резво клюнул носом. Корму полицейского автомобиля по инерции поволокло в сторону. Лейтенант рефлекторно дернул рулем, выравнивая норовящую пойти юзом машину.

Позади послышался пронзительный визг резины и сердитые гудки других автомобилей.

– Сивков, ты тоже это видишь?! – заголосил справа капитан. В его расширенных от адреналинового шока зрачках, как в черном зеркале, отражались происходящие впереди события. Пронизанная трескучими молниями туча окутала «ауди» непроницаемым коконом. Несколько тягучих, будто клейкая патока, мгновений с ней ничего не происходило, а потом вдруг темная дымчатая субстанция резко расширилась, словно где-то внутри нее сработал взрывной импульс.

Лейтенант прекрасно все видел, но не мог выдавить из себя и слова. Язык будто онемел.

«Форд» влетел в прижатое к земле грозовое облако. На пару секунд в салоне машины стало сумрачно, как в хмурый пасмурный день. Капитан самозабвенно заорал, смешно тараща глаза, а лейтенант глухо мычал, зажмурившись, как ребенок. Оба продолжали кричать, каждый по-своему, когда туча исчезла – так же внезапно, как и появилась.

На удивление, за эти показавшиеся гаишникам вечностью секунды с «ауди» ничего страшного не произошло. Машина, как ни в чем не бывало, ехала впереди, быстро теряя скорость. Как будто водителю надоело геройствовать и он наконец-то решил придерживаться правил.

Капитан первым пришел в себя, забористо выругался и сильно ткнул сослуживца локтем в бок:

– Сивков, ты видишь кого-нибудь за рулем?

Лейтенант открыл глаза, опять закрыл, тряхнул головой и как-то по-детски наивно захлопал ресницами.

– Нет, товарищ капитан.

– Вот и я не вижу, а должен бы.

Сивков слегка поддал газу. «Форд» легко нагнал «ауди», перестроился левее и пошел параллельным курсом.

– Ничего не понимаю, – пробормотал капитан, глядя на пустое водительское кресло. – Куда он подевался?

– Может, его там и не было?

– А может, кому-то надо заткнуться и лучше следить за дорогой? – сердито сузив глаза, огрызнулся капитан.

– Сейчас активно внедряются беспилотные технологии, – продолжил Сивков, нисколько не обидевшись на старшего по званию. – Что, если мы стали свидетелями одного из таких испытаний?

Капитан ответил не сразу. В словах лейтенанта был резон, но как быть с тем, что он видел собственными глазами? Он привык доверять себе во всем и не сомневался, что видел силуэт сидящего за рулем водителя. А может, ему показалось, что он его видел? Что, если воображение сыграло с ним злую шутку? Сомнение опутало разум капитана, закралось в душу и начало разъедать уверенность в его правоте точно так же, как ржа разъедает железо.

– Ну хорошо, может, ты и прав, – медленно проговорил капитан, задумчиво пожевал губами и продолжил: – Но как быть с той непонятной тучей? Она-то никаким боком к этим испытаниям не относится.

– Не знаю, – пожал плечами Сивков. – Как по мне, так о ней лучше вообще не вспоминать.

Он сбавил скорость, подождал, когда «ауди» проедет на два корпуса вперед, и пристроился за ней в хвост. Какое-то время лейтенант молча управлял «фордом», а потом вдруг резко повернулся к напарнику.

– А что, если нам сегодня вдвойне повезло и мы не только стали невольными участниками испытаний беспилотного автомобиля, но и видели редкое явление природы?

Капитан глянул в сверкающие лихорадочным блеском глаза Сивкова и резко ответил:

– Ты давай на дорогу смотри, а то вдруг эти экспериментаторы надумают затормозить. Проблем тогда не оберешься.

Лейтенант кивнул, устремил взгляд на загадочный автомобиль и, как оказалось, сделал это вовремя. Задние фонари «ауди» тревожно вспыхнули красным. Плавно сбавляя ход, машина приблизилась к перекрестку, бодро мигая оранжевой лампочкой указателя, повернула направо и покатила дальше.

«Форд», как привязанный, следовал за беспилотным автомобилем, повторяя каждый его маневр. Почти вплотную пристроившись к заднему бамперу «ауди», проскользнул под открывшимся шлагбаумом, и через некоторое время оказался перед высоким кирпичным забором. В глубине отгороженной от посторонних глаз территории виднелись пышные шапки древесных крон. Над зелеными волнами инфернальным огнем заката светились окна верхних этажей высокого здания.

Створки глухих ворот дрогнули. Посреди огромного круга с вычурными металлическими буквами МИИАЗ внутри прямо по центру второй буквы «И» образовалась трещина. С каждой секундой она становилась все больше, а створки ворот все дальше раздвигались в стороны. Наконец между ними образовалось достаточное для беспрепятственного проезда машины расстояние.

Приглушенно рыча мотором, «ауди» плавно вкатилась во внутренний двор исследовательского института.

– Жди здесь!

Капитан выбрался из «форда», подбежал к воротам, хотел заскочить внутрь, пока створки не закрылись, но ему преградил дорогу рослый мужчина в камуфляже без погон и знаков различия. Он двинулся на дорожного полицейского и вместе с ним оказался за пределами сомкнувшихся за его спиной ворот.

– Закрытая территория, вход только по пропускам, – сказал он, глядя на представителя власти холодным, не обещающим ничего хорошего взглядом.

– Капитан Богучаров. В эти ворота только что въехал автомобиль без водителя.

– И что? Двадцать первый век на дворе. Беспилотники освоили не только небо, но и землю и воду. Вас это удивляет, капитан?

– Нет, но…

– У нас есть разрешение на проведение испытаний, если вы об этом.

– Автомобиль двигался с высокой скоростью и мог спровоцировать ДТП.