– Отлично. Я думаю, что у него хорошие шансы и мы сможем подумать, чем можно ему помочь. Итак, мне мои друзья предложили хорошую позицию в одной из британских страховых компаний. Я уже дал согласие и через неделю уезжаю в Лондон. Буду приезжать в Гамбург к семье на выходные, но есть уверенность, что после окончания учебного года туда переедет вся моя семья.

– А где твоя жена будет работать?

– У меня уже есть предварительная договорённость, что мне помогут устроить её в другую страховую компанию.

– Если получится нам с тобой работать в одной команде, то, я думаю…

– Что?

– Это было бы интересно. Сейчас больше думаю о муже, о том, как ему быть и что предпринять.

– Я думаю, что есть варианты насчёт твоего мужа.

– Какие?

– Во-первых, я и, соответственно, ты будем заниматься морским страхованием, страхованием морских судов для судовладельцев и операторов флота. Это огромный рынок от небольших рыболовных шхун до крупных контейнеровозов и танкеров. Мы также будем заниматься страхованием морских грузов, и твой муж вполне может открыть небольшое предприятие инженеров-сюрвейеров с целью проведения независимых экспертиз состояния грузов, судов, транспорта или оборудования на различных этапах транспортировки и хранения товаров.

– Юрген, мне кажется, что ты отлично подготовился к этому разговору и отлично знаешь, кто мой муж.

– Лена, от тебя ничего не скроешь.

– То, что ты предлагаешь, несколько рискованно. Мой муж совсем не бизнесмен, знаешь, у него, мне кажется, напрочь отсутствует дух предпринимательства. Он хороший инженер, но не предприниматель, не организатор бизнеса.

– И это просто отлично.

– Я тебя не понимаю, Юрген.

– Лена! Мы с тобой обеспечим его фирму заказами.

– Мне кажется, в этом случае может возникнуть некий конфликт интересов. Это опасно. Полагаю, что ему лучше быть наёмным работником где-то в надёжном месте.

– Полагаю, что Александр вполне может идеально организовать бизнес-процессы с инженерами-сюрвейерами. Это очень прибыльное дело.

– Зачем нам это, Юрген?

– Сама не догадываешься?

– Я ушам своим не могу поверить.

– Как ты к этому относишься?

– Неожиданно как-то.

– Давай возьмём паузу в этом разговоре и утолим голод. Поговорим о чём-то другом и потом вернёмся к этой теме.

Мы обсудили многих наших общих знакомых, хорошенько посплетничали и выпили почти всю бутылку вина.

Юрген взял в том разговоре как бы паузу, можно сказать, демонстративную, не возобновляя его самостоятельно, тем самым показывая, что ждёт моего ответа.

– Юрген, идея создать компанию во главе с Александром мне нравится. Но не даёт покоя ответ на вопрос о смыслах и вопросах безопасности.

– Мы будем тратить огромные средства на сюрвейер. Эти вопросы будут полностью в моей власти, и понятно, что все знают, что мой выбор всегда не случаен. В любом случае я имею некоторые непубличные и специфические обязательства перед генеральным директором. Есть один путь – это иметь дело со множеством различных компаний и людей. Это в общем нормально и безопасно, но для непубличных вопросов это риски. Есть другой путь, а именно: иметь дело с одним надёжным и крайне заинтересованным лицом по всем делам, в которых нужна осторожность, но и не только по ним. Нужно будет всё это как следует перемешать и растворить вопросы, в которых требуется осторожность. При этом мы не откажемся от сотрудничества со многими другими, я понимаю, как нужно всё устроить так, чтобы было обоснованно и безопасно. Мне кажется, что-то подобное тебе было знакомо ещё в Москве, насколько я знаю.

– О, да! В Москве… Ты и это знаешь! Что же… я не стану отрицать. Впрочем, мне не хочется вспоминать об этом и говорить о каких-то подробностях. Юрген, но мне кажется, в Великобритании…

– Лена, не нужно вспоминать то, чего… В общем, ничего не было. Если я правильно тебя понял. Поговорим о другом. Лена, не будем себя обманывать, возможно, в Великобритании взяток не дают, но коррупция в Британии процветает.

– Неужели?! Впервые такое слышу. Это что-то новенькое для меня.

– О боже! Лена! Последи за новостями! Почти каждый день в новостях сообщают о событиях, которые, на мой взгляд, говорят о коррупции. Хотя по рейтингу восприятия коррупции, публикуемому компанией Transparency International, из 177 стран Британия занимает 14 место, а значит, является одной из наименее коррумпированных стран на Земле. Или все, кроме 13 стран, страшно коррумпированы, или с этим рейтингом что-то не так.

– Там наверняка есть критерии. Это же рейтинг.

– Да, это рейтинг. Критерии коррупции, на которых основан индекс коррумпированности, весьма узки и избирательны.

– Ты их сам изучал?

– Да. Установившийся порядок ведения дел и методы работы, которые вполне обоснованно можно было бы назвать коррупцией, в богатых странах не учитываются, а порядок ведения дел в бедных странах особо подчёркивается.

– Например?

– Разве сохранился бы в Великобритании коммерческо-банковский сектор, если бы он не был создан для коррупции? Посмотри на список скандалов: манипулирование с пенсионным фондом, мошенничество в сфере ипотеки по полисам страхования жизни, жульничество со страхованием платёжеспособности, фальсификация ставок ЛИБОР, инсайдерские сделки и тому подобное.

– Не поняла. А что такое ЛИБОР?

– ЛИБОР изначально представляла собой среднюю процентную ставку, по которой некоторые банки давали друг другу необеспеченные кредиты на лондонском денежном рынке.

– Необеспеченные?! Очень неожиданно! Не верю!

– Ха! Это всё есть в открытых источниках. Ты просто не интересовалась. Они тогда отделались тем, что привлекли к судебной ответственности порядка двадцати менеджеров среднего звена из банков. Потом закачали в проблемные банки резервы из фонда страхования банков и далее всю информацию тупо закрыли. Понимаешь?

– А что парламент?

– Как ни странно, эти расследования оказались им неинтересны. Они удовлетворились тем, что их заверили в устойчивости финансовой системы.

– Очень странно.

– Это коррупция, Лена. Это она! Есть и другие примеры.

– Какие?

– Есть скандалы с телефонным хакерством и подкуп репортёрами полицейских, есть продажа по бросовой цене Королевской почтовой службы, есть система частой смены руководящих кадров, позволяющая руководству компаний разрабатывать проекты законов, влияющих на их коммерческую деятельность. А ещё есть факты хищения частными фирмами-подрядчиками средств из служб социального обеспечения и государственной пенитенциарной службы. Есть факты ценового сговора между энергетическими компаниями, есть факты непомерного завышения цен фармацевтическими компаниями и множество других подобных случаев. Разве всё это не коррупция? Или эти действия слишком сложно квалифицировать?

На самом деле я, конечно же, отлично ориентировалась в специфической теме, как работает коррупция в Европейском Союзе, особенно в Германии и Великобритании, как она работает в Китае и как везде с ней борются или делают вид, что борются. Это отдельная тема, которой в нашей подготовке уделялось огромное внимание. Для нас коррупция – это по-настоящему золотое дно.

– Хорошо. Убедил. Но у нас не должно быть никаких скандалов. Мне кажется, нереально сделать так, чтобы заказы фирме моего мужа не вызвали ни у кого никаких вопросов. Расскажи, как должно у нас всё работать и где эти риски будут.

– Это уже деловой разговор. Всё начнётся по той методике, которую ты начала формировать у нас в компании. Индивидуально работаешь с теми, с кем отказались другие андеррайтеры. Тебе нужно опровергнуть фактически сюрвейерский отчёт уже хорошо зарекомендовавшего себя инженера. Я правильно говорю?

– Точнее, я должна представить новый отчёт.

– Правильно. Предположим, что ты желаешь, чтобы новый отчёт сделала компания твоего мужа. Для этого ты пишешь служебную записку о том, чего хочешь, но при этом указываешь, что возникает конфликт интересов.

– Вот именно.

– Генеральный директор подпишет разрешение мне подписать договор с компанией твоего мужа и выполнять все иные обязательства, связанные с исполнением этого договора. Конфликт интересов исчез?

– Не знаю. Я не юрист.

– Тогда поверь мне на слово. В этом случае его нет. Но деньги получила фирма твоего мужа.

– Поняла. А как нужные суммы попадут потом к кому надо?

– Он будет иметь постоянный абонентский договор с одной офшорной юридической компанией, которая реально будет оказывать ему все обычные юридические услуги, но за очень дорого и очень качественно. Он им платит, те работают. У него частная компания, и выбирает он только тех, кто ему нравится. Всё! Дальше не его дело.

– То есть в будущей компании мужа не будет юристов?

– Не будет. Будет абонентский договор с фиксированной платой за единичные расценки и услуги. Эта плата будет расти из месяца в месяц по мере роста заказов и работы, и так до тех пор, пока портфель его заказов не выйдет на установленный уровень.

– Если муж не захочет этим заниматься?

– Плохо. Всё будет сложнее. Я, конечно, помогу ему устроиться старшим механиком в какую-то судоходную компанию. Точнее, он будет работать в очень хорошей компании. Но… нам с тобой придётся найти очень хорошего и, главное, надёжного сюрвейера.

– Нам?

– Да. Тебя тоже это касается.

– Мне всё-таки это всё не очень нравится.

– Твоё право. Сомневаюсь, что когда-то у тебя будет такое хорошее предложение, как сейчас от меня.

– Возможно, ты прав. Действительно, сейчас у меня перспектива заняться урегулированием убытков.

– Я тебе обещаю, что если ты согласишься уйти в урегулирование убытков, то никогда из этого уже не выберешься. Эти убытки потом будут преследовать тебя при любом новом трудоустройстве.

– Юрген, почему ты решил именно мне такое предложить?

– Лена, ты должна была меня спросить, почему именно я принял решение взять тебя на работу в нашу компанию после вашего приезда в Германию. Надеюсь, ты понимаешь, что это было только моё решение?

– Разумеется. Ты куратор всего нашего блока в целом. Так почему ты принял меня на работу? Мне очень интересно.

– Обратил внимание, что вы с мужем неплохо даже по меркам Германии зарабатывали в России. Это самое первое, и отсюда очень много выводов. Разъяснять не хочу, они и так понятны.

– Согласна. Но ведь не только это?

– Вижу, что ты в России зарабатывала больше мужа, но уехала в неизвестность. Это очень сильная характеристика человека, на мой взгляд.

– Понимаю, что не только эта причина.

– Конечно. Начала работать и рванула опять в неизвестность, пошла на риск, хотя могла спокойно и строго по регламенту быть очень исполнительной и дисциплинированной.

– Спасибо за то, что ты правильно всё оценил.

– Далее. Мне многое рассказали сюрвейеры. Я всё знаю! Ты отчаянная и бесстрашная!

– О! По-твоему, я тупая?

– Почему?

– Бесстрашная – это значит игнорирует риски и разум.

– Бесстрашная – это не безумие. Наоборот, это значит, что человек научился бороться со страхом и двигаться вперёд вопреки страху. Такого человека страх не парализует, и он не орёт о помощи, а действует.

– Успокоил.

– Неужели такая, как ты, будет молча сидеть и ждать окончания рабочего дня в опенспейсе?

– Я поняла.

– Это не ответ.

– Я согласна.

– А муж?

– Я решу с ним. Это моя проблема. Смогу его убедить в том, что если он не будет ходить в рейсы, то наша семья от этого только выиграет.

– Тем более что ему не нужно будет искать заказы, мы ему их обеспечим. От него нужно будет набрать персонал, наладить идеальную работу, заключить договор с юристами. Они, кстати, создадут его компанию и скажут, с кем заключить договор на бухгалтерское сопровождение, сопроводят его с самого начала, ещё до заключения договора. По большому счёту он не совершает ничего опасного. Вся нагрузка на тебе, дорогая Лена, всё только от тебя зависит.

– Я сделаю результат, Юрген. Я смогу.