С планов на конец недели они переключились на обсуждение минувших каникул и последние новости «по профессии». В землях сирин нашли целое заброшенное поселение, где обосновалась огромная Пустота и, потревоженная, разродилась множеством выродков, и боевики то и дело обсуждали сложную и долгую операцию по зачистке, которая началась ещё до перелома зимы и обещала тянуться до весны, а то и до лета. Студентов на такие стычки никто, конечно, не брал, но часть реальных случаев разбирали на занятиях, а преподаватели старались держать руку на пульсе.

Потом они гуляли по галереям – верхним, декоративно‑хрустальным переходам между корпусами, откуда открывались прекрасные виды на остров. Переходы давно облюбовали парочки, это было самое популярное место для свиданий, но сегодня народу встречалось немного: сейчас через прозрачные стены и пол виднелась одна только слепая метельная круговерть, зрелище на любителя. Впрочем, даже Иссу это сейчас не тревожило, потому что они пришли не за видами, а за уединением, возможностью спокойно поговорить – и, конечно, всласть целоваться.

Это был ещё один большой и важный плюс их отношений: целоваться кентавр умел прекрасно, да и не только целоваться. С ним было хорошо, очень хорошо, и если иногда Исса задумывалась, насколько они на самом деле хорошая пара, то в этом вопросе ответ был очевиден.

Яман почти смог отвлечь девушку и успокоить её волнение, но увы, ключевое слово – почти. Когда она вечером легла и угомонились на своих местах подруги, змея долго ворочалась без сна, возвращаясь мыслями к менталисту.

Устойчивое ощущение, что дракон глядит на неё не как на перспективную толковую студентку, не отпускало. Наверное, именно из‑за него она так в штыки приняла разговор о выставке, и, если бы не это чувство, не задумалась бы о подвохе.

Дракон вёл себя совершенно нормально, он не намекал и тем более не распускал рук, и все слова легко могли быть проявлением обычной открытости и дружелюбия. Он же не привык преподавать, всю жизнь занимался другим, и подобная манера разговора для него могла быть вполне естественной. Сколько Исса его видела в общении с другими людьми – он держался одинаково.

Но упрямые, беспочвенные мысли страшно раздражали своей навязчивостью. Казалось бы, вот только отогнала, убедила себя, что почудилось, – и нате, вновь роятся! Вот где пригодился бы самоконтроль менталистов, у них наверняка таких проблем не бывает.

Девушка злилась не на него, а на себя за мнительность и завышенное самомнение. Мужчина улыбнулся и отметил общие вкусы – а она уже невесть в чём готова его обвинить! Почему‑то с Топазом Бантом такой проблемы не возникало, хотя он тоже шутит, поддразнивает, общается легко и вообще‑то куда более привлекательный мужчина. А тут… Надо же было так зациклиться!

Заснула Исса со всеми этими метаниями с трудом и не сразу. Очень кстати первой парой на следующийдень стояла чистая боёвка. Интенсивная тренировка быстро заставила проснуться и взбодриться, да так, что в спаррингах Исса поймала кураж и сумела навалять кое‑кому из парней, с кем прежде справиться не могла. И когда в начале следующего занятия, с магией, которое проходило в соседнем зале, куратор поставил девушку в пару с Илкером, тот взмолился человеческим голосом:

– Смилуйтесь, добрый господин, я ещё пригожусь! Не отдавайте меня этой страшной женщине!

– Вот это номер, – удивился Топаз. – Чем ты мне пригодишься и с каких пор Рыжая стала страшной женщиной? У вас в группе все девушки – красавицы на загляденье.

Красавицы единодушно одобрили данную характеристику и приосанились, а Илкер принялся подлизываться:

– Красавицы, конечно, только эта красавица Шуна на боёвке отпинала, а меня с магией – вообще по стенке размажет.

– Не бойся, дитя, я ласково! – кровожадно улыбнулась Исса.

– Сама размажет – сама соскребёт. Ей как старосте за тебя потом с преподавателями объясняться. На позиции!

Топаз виртуозно выдерживал баланс между дружескими подначками со студентами и субординацией, и ученики прекрасно понимали, когда ещё можно ворчать и препираться, а когда – страдать остаётся только молча, исполняя указание преподавателя. Сейчас переход преподавателя из одного состояния в другое почувствовали все и, глухо ропща, разбрелись по залу.

– Ты обещала сильно не бить! – напомнил Илкер и поднял щиты.

Он дурачился, это понимали все, потому что за два с половиной года обучения студенты прекрасно успели изучить друг друга. Этому кентавру недоставало старания и усидчивости, зато он отлично импровизировал, порой очень нестандартно мыслил и обладал сильным сдвоенным даром воздуха и огня, отчего делался совсем уж неудобным противником.

Боевые маги уже достаточно давно, несколько поколений, почти не сражались друг с другом – с тех пор, как драконы создали Империю. Огромное государство занимало весь материк, собрав в себя почти три десятка этнических и смешанных государств, а ближайшие соседи располагались за океаном, и тамошние внутренние распри мало занимали имперцев. Слишком далеко для серьёзной драки.

Да, существовали преступники, порой весьма жестокие и опасные, и кто‑то их ловил, да и поединки порой случались – как последнее средство разрешения разногласий, но основной нерастраченный пыл умело направлялся на борьбу с Пустотой. Люди стали гораздо чаще и больше перемещаться, и стычки с ней участились.

Но обучали боевиков по старинке. Как показала практика, опыт тренировочных поединков с себе подобными неплохо готовил и к встрече с выродками Пустоты. Понятно, что в самые сложные и опасные места никто новичков не отправлял, но зачистить старый чердак, на котором завелась пакость вроде мелкого пыльника, по зубам уже толковому третьекурснику, а неплохому выпускнику, да ещё со страховкой старшего товарища, – тем более.

На счастье людей, магия отлично действовала на Пустоту с её детищами. Разная, и силы порой требовалось немало, но ни одного выродка с иммунитетом к магии никто не встречал. Ходили, конечно, страшные истории, но из области пугалок для детей. Так, мамы всего мира любили приговаривать нерадивым чадам, что «не будешь поддерживать порядок и убираться в комнате – провалишься в Пустоту». Потом уже, подрастая, дети понимали, что так не бывает, но в нежном возрасте работало прекрасно, это Исса знала на собственном опыте.

На занятиях по магической боёвке отрабатывали больше не сложные заклинания, а скорость реакции, поэтому поощрялось активное перемещение в рамках отведённого паре пятачка. Подпрыгивать и уворачиваться, позволяя защитному полю поглотить излишки магии, – гораздо эффективнее и почётней, чем принимать всё на щит. Подножки и прочие подлые приёмчики для выведения противника из равновесия тоже приветствовались: выродок не станет терпеливо ждать, пока его распылят. И хотя Илкер продолжал дразниться и просить пощады, носясь обожжённым зайцем от невидимой стены к стене, от процесса получал удовольствие. Ещё большее, конечно, начал получать, когда пришёл черёд носиться Иссе.

Топаз ходил между парами, кидался замечаниями по делу и лёгкими шпильками, подбадривая студентов и успевая за всеми. Это на первом курсе их делили на две подгруппы между двумя преподавателями, а сейчас предполагалось, что на занятия пришли достаточно взрослые уже и ответственные люди. Зря, конечно, потому что иногда преподаватель мог не уследить, защитные чары – тоже, и всё заканчивалось травмой. Чему студенты к своему третьему курсу точно научились – так это воспринимать мелкие повреждения философски, это поначалу каждый ушиб или синяк казались катастрофой. Так что грязно матерящуюся Ло с обожжённым коленом спокойно повёл в лазарет её напарник, а остальные продолжили тренироваться чуть более осторожно, понукаемые насмешками куратора.

Иссу Топаз подловил уже после душевых, когда вся компания спешила на следующее занятие.

– Где Гранат? – с ходу насел он. – Вроде вчера у них никаких развлечений не планировалось.

– Точно не знаю, но парни говорили, его по семейным обстоятельствам забрали, – мигом сориентировалась Исса, мысленно обещая ленивому дракону все кары небесные и подземные, если он просто проспал и поленился идти на боёвку. – То ли у племянницы имянаречение, то ли у кузена введение в род жены. К концу дня выясню.

– А, ну‑ну, – не повёлся Топаз. – Балуешь ты их. У него столько народу в клане нет, сколько мероприятий, – добавил ворчливо. – Ладно, ему я отдельно фитиль запалю. Понятно, начало семестра, но боёвку мог бы и не игнорировать. Мне вообще‑то как куратору обидно! Как твой факультатив? – перескочил он.

– Пока непонятно, – осторожно ускользнула Исса, мысленно опять ругаясь. Вот кто его за язык тянул? Только она отвлеклась! – Я вообще не понимаю пока, есть у меня какой‑то дар или нет и как им пользоваться. Ну то есть Цитрин говорит – есть, а откуда – непонятно.

– Это тебе у родителей надо спрашивать, кто там из предков согрешил с менталистом. А если непонятно – так попроси Книжника объяснить, как ты можешь почувствовать этот свой дар. Что ты как маленькая, всё объяснять надо! Понимаю, преподаватель новый, но, уверяю, он не кусается.

– Откуда знаете? – не удержалась Исса. – Проверяли?

– Язва, – не обиделся куратор. – Иди на пару, у вас там что дальше, философия?

Пришлось страдальчески вздыхать и плестись на занятие.

Если и были в программе предметы, отстаивать полезность которых было сложно даже Иссе, то философия стояла среди них на первом месте. Причём беда была не столько в предмете, где при старании нетрудно найти и забавное, и интересное, и познавательное, сколько в преподавателе. Сухопарый занудный сирин Волян Скрытень обожал себя и терпеть не мог студентов, поэтому подлянки устраивал с особенным удовольствием и в любой момент, с филигранной точностью удерживаясь на грани, не позволявшей студентам начать на него жаловаться.

Опоздания и разговоры у него на лекциях были недопустимы, и некоторые особо одарённые ученики приловчались ближе к сессии спать с открытыми глазами и очень заинтересованным видом. Чтобы не опоздать и не нарваться на дополнительный вопрос на экзамене, Иссе пришлось немного пробежаться, но зато в дверь она проскочила за две секунды до звонка и даже успела плюхнуться на своё место. Скрытень поджал губы, но замечания не сделал – успела же. Его формализм работал в обе стороны.

– Староста, почему студенты отсутствуют?

Не забывая одновременно выкладывать на стол конспект, ручки и журнал посещаемости, Исса принялась бодро тарабанить об отсутствующих, начав с Ло. Каким бы вредным ни был преподаватель, против ранения и посещения лазарета он ничего возразить не мог, и наказание на такой случай существовало строго определённое: реферат по пропущенной теме.

Имелись у него и свои слабости: аккуратные конспекты. Когда всё красиво, выделено разными цветами и скрупулёзно записано, под хорошее настроение мог и поставить зачёт автоматом. Парни этим привычно пренебрегали, а вот все пять девушек группы единодушно решили, что аккуратность проще необходимости потом всё это учить. В прошлом семестре сработало, оставалось надеяться, что повезёт и в этом. А дальше предмет закончится, это ли не счастье!

Прошлая учебная неделя началась с организационного собрания и прошла без занятий, так что философию в этом году группа посетила впервые. И даже немного оживилась, когда преподаватель озвучил первую, весьма интригующую, тему: философия Пустоты.

Никто из студентов раньше не задумывался о существовании подобного течения. А между тем оно оказалось старым и основанным – удивительно – прагматиками‑драконами. Исса не без удовольствия послушала о концепции Пустоты как наказания за равнодушие, за отказ от памяти и потерю прошлого, за стяжательство и жадность, за безответственность и пустую спешку, оставляющую позади не только воспоминания, но близких людей и сам смысл жизни.