Вспышки на куполе, которые они сейчас наблюдали, были свидетельством этой непрекращающейся битвы. Каждый сполох означал, что ещё одна Тень погибла, столкнувшись с барьером, или была уничтожена защитниками у его периметра. Жители Вадуца уже научились читать эти знаки на небе.

Внезапно, на западе, небо озарилось особенно яркой и долгой вспышкой. Она полыхнула так, что на мгновение стало светло, как днём.

– Ого, эта была мощная тварь, – заметил Михаил. – Страшно представить, сколько их раньше водилось здесь, в Лихтенштейне, когда защиты не было.

Ольга поёжилась. Да, теперь они знали правду. Новый князь, Теодор Вавилонский, не стал скрывать от народа истинное положение дел. Через газеты, через выступления своих помощников, через личные обращения он рассказал всё: о Тенях, об их природе, об опасности, которая всё ещё таилась за пределами защищённого города – в лесах, горах и пещерах.

Он рассказал, как твари охотятся друг на друга, пожирая слабых, чтобы стать сильнее. А потом, когда их голод становится невыносимым, или когда их становится слишком много, они начинают искать людей. Потому что люди, как выяснилось, для них – самая лакомая добыча. "Вкуснее", как цинично выразился кто-то из Тенеборцев в одном из интервью.

Раньше они жили в неведении, списывая исчезновения людей и странные происшествия на бандитов, повстанцев или несчастные случаи. Теперь они знали правду, в каких условиях существуют на самом деле. И эта правда, хоть и пугала, но делала их сильнее. Осознание опасности заставляло быть бдительнее, ответственнее, ценить ту защиту, которую им давал купол и его создатель.

– Тебя всё ещё что-то беспокоит? – спросила Ольга, заметив, как муж напряжённо смотрит на мерцающий купол.

Он кивнул, не отрывая взгляда.

– Полагаю, защита не безгранична. И действует она только над городом. Мы всё ещё в опасности. Стоит только выйти за пределы…

– Но князь кажется честным человеком, – возразила она. – Он делает всё, что может.

– В этом-то и проблема, – вздохнул Михаил.

– Ты ему не доверяешь?

– Нет, я ему доверяю. Как раз наоборот. Меня напрягает только то, что он – временный. Кто придёт после него? Сохранит ли он эту защиту? Будет ли так же заботиться о нас?

Их младшая дочь, Василиса, услышав разговор, наивно спросила:

– А почему бы нам просто не выбрать его снова? Раз он такой хороший?

Михаил усмехнулся и потрепал дочь по голове.

– Проблема в том, дитя моё, что такой человек, сделав своё дело, может и не захотеть оставаться дальше. Не каждый, кто умеет хорошо делать свою работу, стремится к власти. Возможно, он лучше других знает её истинную цену.

* * *

Я с головой ушёл в работу на своём большом подземном заводе. Инфраструктура постоянно расширялась: проложил дополнительные рельсовые пути, установил новые конвейерные ленты, оптимизировал маршруты для големов-транспортировщиков.

Завод – это сложный, почти живой механизм, и я постоянно искал способы сделать его ещё эффективнее.

Камень, поступающий из шахт, теперь проходил полный цикл переработки. Мощные дробилки превращали глыбы в щебень, магнитные сепараторы извлекали железо, вибросита отделяли уголь, а специальные анализаторы выявляли другие ценные элементы.

Всё сортировалось, складировалось, готовилось к дальнейшему использованию или отправке. Мои големы постоянно трудились, обеспечивая бесперебойную работу двадцать четыре часа в сутки. А я постоянно создавал новых, более совершенных, и направлял их в рабочие бригады, расширяя производственные мощности.

Масштабы производства росли с каждым днём, и я всё острее ощущал нехватку эффективного управления на месте. Завод был огромен. Подземные складские помещения под ним простирались на километры. Одно только хранилище камня было таким большим, что при текущих темпах производства на его полное заполнение ушло бы лет пятнадцать!

А ведь завод перерабатывал всё – от огромных глыб, которые дробились на плиты и блоки, до мельчайшей каменной крошки для мозаики.

Недавно поступил очередной заказ от "Созидателя" – позвонил Ганс и сказал, что ему срочно понадобился облицовочный камень для фасада одного из правительственных зданий. Завод легко справился с этой задачей, моментально "нарезав" крупные глыбы на аккуратные плиты нужного размера и толщины, а затем отполировав их до зеркального блеска.

Кроме того, произошло важное открытие: одна из бригад големов в недавно запущенной шахте докопалась до огромного месторождения мрамора. Причём мрамора высочайшего качества – белоснежного, почти без прожилок, с идеальной кристаллической структурой.

Это открывало невероятные перспективы! Я тут же сформировал целую бригаду големов-добытчиков, и теперь мраморные блоки непрерывным потоком поступали на завод. Этот камень позволит не только украсить Вадуц новыми зданиями, фонтанами и статуями, но и станет отличным товаром на экспорт. Уверен, пруссаки с радостью будут его покупать. Пусть он будет дороже итальянского, но качество… О, качество будет на высоте! Мы сможем диктовать свои цены.

Финансовые дела тоже шли неплохо. Семён Семёнович из лавки недавно провернул отличную сделку с какой-то крупной торговой корпорацией с экзотическим названием "Панама". Продал им целую партию рубинов, добытых на заводе. Камни были не самые крупные – так, мелочь, размером с ноготь, карата по три, не больше. Но их было значительное количество, почти пятьсот штук. Восемь миллионов рублей чистой прибыли в казну княжества – неплохое начало для нашего "экспорта".

Но чем больше становился завод, тем очевиднее становилась проблема – нужен был управляющий. Не просто надсмотрщик, а кто-то, способный координировать все эти сложнейшие процессы, оптимизировать потоки, принимать решения. Кто-то, кто чувствует камень и металл так же, как я.

И решение пришло само собой.

Прямо в огромном хранилище мраморной крошки – месте настолько большом, что его конца и края не было видно, где мелкая белая пыль покрывала всё толстым слоем, напоминая снежную пустыню, – я начал творить.

Мраморная пыль со всего хранилища пришла в движение. Она поднималась в воздух, закручиваясь в огромный вихрь, уплотняясь под действием моей магии. Я сжимал её, преобразовывал структуру на молекулярном уровне. Представьте, что камень сжимают в десять, нет, в сто раз! Вот так из нескольких тонн мраморной пыли начал формироваться он.

Сначала – просто бесформенная масса. Затем начали проступать очертания. Фигура гнома – коренастого, с густой бородой до пояса. Я тщательно "вылепливал" каждую деталь – морщины на лбу, складки на одежде, даже узор на пряжке пояса. Его мраморные одеяния переливались, как живые, меняя оттенок от белоснежного до жемчужно-серого. Глаза его я сделал из двух крупных сапфиров, найденных големами накануне – они горели синим огнём.

В это создание я вложил немало сил и энергии. Но самое главное – я вложил в него сущность древнего и редкого элементаля земли, созидателя по своей природе. Мне повезло найти его в одном из глубоких разломов во время "ремонта" последствий теневого вторжения.

Так появился Торн. Я назначил его управляющим всем подземным производственным комплексом.

– Принимай командование, – сказал я, когда голем-гном открыл сапфировые глаза и осмотрел свои новые владения. – Это теперь твоя зона ответственности.

Торн – был не просто големом. Его способности были схожи с моими, но направлены не на разрушение или оборону, а исключительно на созидание и управление. Он способен был контролировать миллионы големов одновременно, координируя сложнейшие производственные цепочки. Мог бы управлять целой планетой, превратив её в гигантскую фабрику, если бы захотел. Он инстинктивно знал, как всё должно работать.

Торн кивнул, его мраморная борода качнулась. Все големы, находившиеся в хранилище – сортировщики, погрузчики, даже простые уборщики, – собрались вокруг него, как подданные вокруг своего короля. Он разделил их на группы, отдавая мысленные приказы. Големы тут же разошлись по своим новым рабочим местам, действуя слаженно и более эффективно.

Торн даже продемонстрировал свои способности, направив руку на стену хранилища – камень послушно разошёлся в стороны, открывая новый, идеально ровный проход, ведущий к другому сектору завода.

"А ты шустрый парень," – одобрительно подумал я.

Но одному Торну было бы сложно. Ему нужны были помощники – правая и левая руки, глаза и уши. Поэтому я создал для него свиту из тридцати меньших мраморных големов – точных его копий, только ростом поменьше.

Наблюдая за тем, как Торн уверенно берёт бразды правления, как он мгновенно навёл порядок в этом хаосе движения и производства, я почувствовал радость.

Улыбка не сходила с моего лица. Наконец-то! Этот производственный цикл можно было считать завершённым и самодостаточным. Конечно, всегда есть что улучшить, но это уже была задача Торна. Он сам будет развивать и расширять производство, я в этом не сомневался. Моё вмешательство больше не требовалось. Ну, разве что изредка заглядывать в гости, да пополнять армию големов.

Завершив дела на заводе, я решил проверить свой музей. Судя по отчётам, он пользовался бешеной популярностью, посетителей было море – и местных, и приезжих. Это напомнило мне о моих грандиозных планах – я ведь задумал открыть не один, а около тридцати тематических музеев по всему княжеству! От Музея Искусств до Музея Пива (да-да, даже такой!).

Но для начала нужно было пополнить коллекцию. Особенно не хватало живописи. Я связался с Семёном Семёновичем Стариковым, моим управляющим лавкой, и попросил его организовать встречу с одним известным итальянским торговцем искусством. Тем самым, который несколько месяцев назад отказал мне в продаже нескольких картин, сославшись на мою "несолидность" и "сомнительное происхождение". Ну что ж, посмотрим, как он запоёт теперь.

Местом встречи я выбрал не свою лавку (там теперь слишком людно) и не кабинет во дворце (слишком официально), а шикарный ресторан "Солнечный Залив", который мы построили с Настей несколько недель назад на вершине одной из гор с панорамным видом на Вадуц.

Мраморная отделка (спасибо новой шахте!), хрустальные люстры, небольшой искусственный водопад, стекающий по стене, и даже несколько экзотических птиц, свободно летающих под высоким стеклянным куполом. Я хотел произвести впечатление, чтобы обстановка располагала к большим сделкам. И, судя по всему, мне это удалось.

В назначенное время туда прибыл известный итальянский торговец искусством, синьор Грациани – весьма уважаемый в своих кругах коллекционер с безупречной репутацией. Его сопровождали двое крепких помощников с объёмными кейсами.

Я встретил его у входа в отдельный зал, который я зарезервировал для нашей встречи.

– Синьор Грациани, рад вас видеть, – я протянул ему руку.

Грациани, смерив меня слегка удивлённым взглядом (видимо, не ожидал увидеть здесь главу государства), тем не менее, держался с достоинством, как и подобает человеку его круга.

– Взаимно, господин Вавилонский, – он крепко пожал мою руку. – Благодарю за приглашение. Весьма… необычное место для деловой встречи.

– Обычно я принимаю в рабочем кабинете. Но наша с вами беседа, надеюсь, будет менее формальной. К тому же, здесь превосходная кухня. Повар – просто волшебник. Прошу.

Грациани вежливо улыбнулся.

– Итак, синьор Вавилонский, – начал он, как только официант принёс нам первые блюда. – Мои помощники привезли каталоги. Здесь собраны лучшие образцы европейской живописи. Ренессанс, эпоха Возрождения, барокко, импрессионизм… Тысячи картин. Цены, как вы понимаете, варьируются от весьма умеренных до… астрономических.

Его помощники аккуратно разложили на столе около десяти толстых каталогов в кожаных переплётах.

Я взял один из них, открыл наугад. Великолепные репродукции, подробные описания, экспертные оценки… Грациани явно гордился своей коллекцией.