– Раз ты такой умный, – продолжил Император, – то вот тебе задание. Иди и договаривайся с Пруссией. Они нам должны. Пусть пропустят наши войска через свою территорию. Без боя, разумеется. Если они согласятся, то так и быть. Нагнём твой Лихтенштейн. Но только если пруссаки откроют нам дорогу. Идти напролом, как ты предлагаешь, – это не наш метод. Всё же мы – Империя, а не варвары.

Кощеев почтительно склонил голову, скрывая торжествующую улыбку.

– Будет исполнено, Ваше Императорское Величество. Я не подведу.

Когда герцог вышел, Император снова откинулся в кресле, чувствуя, как головная боль усиливается. Шёпот в ушах стал громче, а тени в углах кабинета, казалось, ожили, сплетаясь в пугающие узоры.

– Отдохнуть… Нужно срочно отдохнуть… – прошептал он, закрывая глаза.

Глава 3

Кабинет Министра Иностранных Дел

Берлин, Пруссия

Министр иностранных дел Пруссии, его превосходительство Вернон фон Шпрингмайерхофенцвайг (или просто Вернон, как его звали все, кто не хотел вывихнуть челюсть), с отвращением смотрел на имя, высветившееся на экране коммуникатора секретаря. Герцог Степан Андреевич Кощеев из Российской Империи.

"Ну вот, опять этот…" – мысленно поморщился Вернон, поправляя безупречный галстук.

Он прекрасно знал, кто такой Кощеев. Официально – уважаемый герцог, доверенное лицо Императора. Неофициально же – главный контрабандист и отмыватель денег, который использовал несчастное княжество Лихтенштейн, как свою личную офшорную прачечную. Скользкий, беспринципный, но, чёрт возьми, влиятельный человек.

Пруссия пару раз "контактировала" с ним по своим каналам, когда нужно было незаметно подгадить Российской Империи. Знали ведь: для Кощеева на первом месте всегда был собственный карман, а потом уже всё остальное. Человек без принципов, но с огромным влиянием и, что самое неприятное, – с благословения самого Императора.

– Пропустить, – буркнул Вернон, мысленно готовясь к неприятному разговору.

Через минуту в его роскошный кабинет вошёл сам герцог Кощеев. Высокий и холёный, в идеально сшитом костюме. Он буквально излучал ауру уверенного человека, привыкшего получать от жизни всё, что ему нужно.

– Рад видеть вас в добром здравии, господин министр, – промурлыкал он, вальяжно опускаясь в предложенное кресло.

– Взаимно, герцог, – Вернон постарался улыбнуться как можно дружелюбнее. – Чем обязан столь неожиданному визиту?

Они обменялись дежурными любезностями, поговорили о погоде, о последних новостях с Кавказского фронта (Кощеев выразил уверенность в скорой победе русского оружия, Вернон вежливо покивал).

Затем Кощеев перешёл к делу.

– Господин министр, как вы знаете, ситуация в Лихтенштейне вышла из-под контроля. Этот самозванец Вавилонский…

– Временно исполняющий обязанности главы княжества, – поправил его Вернон.

– …узурпировал власть, – невозмутимо продолжил Кощеев, игнорируя поправку. – Он сеет смуту, подрывает авторитет Империи, якшается с Тенями… В общем, полный набор. Его Императорское Величество крайне обеспокоен этим положением дел и принял решение навести порядок.

– Навести порядок? – Вернон напрягся. – Каким образом?

– Самым решительным, господин министр. Мы планируем провести небольшую, но эффективную военную операцию. Восстановить законную власть, так сказать. И для этого нам необходим… гхм… небольшой транспортный коридор, чтобы обеспечить беспрепятственный проход для наших войск через территорию Пруссии. С Балтики мы высадим десант – несколько дивизий имперской армии. Они пройдут маршем до Лихтенштейна и быстро наведут там порядок.

Вернон ошарашенно уставился на него.

– Коридор?! Через Пруссию?! Герцог, при всём уважении, но вы в своём уме?!

– Абсолютно, – Кощеев достал из папки документ с внушительной печатью. – Вот официальный указ Его Императорского Величества. Я уполномочен вести переговоры от его имени. Империя нуждается в вашей помощи, господин министр. И, разумеется, мы готовы компенсировать все возможные неудобства.

Вернон дрожащей рукой взял документ. Печать выглядела подлинной. Подпись – тоже. Он пробежал глазами текст. Действительно, указ о "восстановлении конституционного порядка" в Лихтенштейне и просьба к Пруссии о содействии.

"Чёрт… – подумал Вернон. – Неужели Император и правда решился на такое?!"

Он прекрасно понимал, что этот проход – ловушка. Пруссии совершенно не выгодно ссориться с Вавилонским, с которым они только что заключили выгоднейший торговый договор. Лихтенштейн под его руководством стремительно превращался в технологический и экономический центр, сотрудничество с которым сулило огромные прибыли.

Но и отказать Российской Империи напрямую – значит, спровоцировать гнев самого Николая Александровича. А ссориться с Российской Империей Пруссии сейчас было совсем не с руки.

– Герцог, я… я не могу принять такое решение единолично. Мне необходимо посоветоваться с канцлером. Обсудить этот вопрос на высшем уровне.

– Конечно-конечно, понимаю, – кивнул Кощеев. – Я всё понимаю. Но Его Императорское Величество не любит ждать. Так что, надеюсь, вы не будете затягивать с ответом.

Он встал, собираясь уходить.

– Кстати, господин министр, – Кощеев вдруг остановился у двери и обернулся. – Я тут захватил с собой бутылочку одного редкого вина. Шато Петрюс 1961 года. Говорят, редчайший экземпляр. Не желаете ли скоротать вечер за бокалом вина в неформальной обстановке? Обсудим детали, так сказать… Заодно и продегустируем.

Вернон на мгновение задумался. Вино, конечно, было искушением. За такую бутылку можно было продать душу дьяволу! Но главное – это была возможность потянуть время и придумать, как деликатно отказать этому опасному типу. Отказать так, чтобы и прусские интересы соблюсти, и гнев российского Императора на себя не навлечь.

– Что ж, герцог, ваше предложение весьма заманчиво. Я с удовольствием составлю вам компанию сегодня вечером. Скажем, у меня дома, в восемь?

– Прекрасно! – Кощеев потёр руки. – Договорились.

Вечер того же дня окутал Берлин прохладой. На веранде уютного особняка Вернона горели мягким светом старинные фонари. В хрустальных бокалах рубиновым огнём играло вино – то самое, легендарное Шато Петрюс.

– Превосходный букет, герцог, – Вернон сделал небольшой глоток, смакуя терпкий вкус. – Вы истинный ценитель.

– Стараюсь, господин министр, стараюсь, – Кощеев лениво откинулся в плетёном кресле. – Жизнь слишком коротка, чтобы пить плохое вино. Ну так что? Удалось вам посоветоваться с канцлером? Каково его решение?

Вернон тяжело вздохнул, изображая вселенскую скорбь.

– Увы, герцог, вынужден вас огорчить. Канцлер сейчас очень занят. Сами понимаете, внутренняя политика, экономика… Но он обещал рассмотреть ваш вопрос в ближайшее время. Правда, быстрого решения ждать не стоит. Возможно, через несколько недель. Мне очень жаль, герцог, но, боюсь, вам придётся вернуться в Россию. А как только станет известно решение канцлера, я вам непременно сообщу.

Кощеев медленно повернул бокал в руке, наблюдая, как играет вино на свету.

– Вернуться? – он усмехнулся. – Мой дорогой Вернон, вы думаете, я не вижу, что вы пытаетесь меня обмануть? Канцлер Мисбарк никогда не упустил бы такой возможности усилить своё влияние. Вы просто боитесь этого Вавилонского. Боитесь испортить с ним отношения. Но поймите, Вернон, вы играете с огнём.

Он наклонился к министру.

– Жаль, очень жаль… Вы упускаете прекрасную возможность укрепить союз с Российской Империей. А Вавилонский? Вы уверены, что он надёжный партнёр? Сегодня он с вами, а завтра? Вы думаете, что сможете усидеть на двух стульях? Дружить и с Империей, и с этим самозванцем? Наивный…

Он сделал ещё глоток вина.

– Подумайте, господин министр. Может быть, всё-таки стоит пересмотреть решение канцлера? Я уверен, мы сможем найти… компромисс.

Вернон почувствовал, как по спине пробежал холодок. Ему вдруг стало не по себе. Вино показалось слишком крепким, а голова – тяжёлой.

– Увы, герцог… Р-решение принято… – пробормотал он, чувствуя, как язык начинает заплетаться. – Я не могу повлиять на канцлера.

Министр вдруг почувствовал резкий приступ тошноты. Комната поплыла перед глазами. Он попытался встать, но ноги подкосились.

"Странно, – подумал он. – Вроде всего пару глотков сделал, а уже как-то… нехорошо".

– Что… что со мной? – прошептал он, хватаясь за горло.

И тут он увидел это. Прямо из его груди, там, где сердце, начал подниматься тонкий, едва заметный… дымок?

– Что за?.. – Вернон в шоке уставился на свою грудь. – Герцог, вы это видите?

Кощеев лениво посмотрел на него, потом на его грудь.

– Вижу что? – он пожал плечами. – Ничего не вижу. Вы в порядке, господин министр? Может, вам просто… вина больше не наливать? Кажется, вы немного захмелели.

– Захмелел?! – Вернон вскочил с кресла. – Да я трезв как стекло! Смотрите! Дым! Прямо из меня!

Шатаясь, он бросился к большому зеркалу, висевшему на стене в холле. То, что он увидел в отражении, заставило его замереть от ужаса.

Его глаза… Они были полностью чёрными. Без белков, без зрачков. Две бездонные чёрные дыры, из которых на него смотрела сама Тьма.

И тут в его голове раздался чужой властный голос:

– Ты теперь мой, жалкий человечек…

Вернон с ужасом обернулся. Кощеев по-прежнему стоял на веранде, держа в руке бокал с вином. И на его лице играла зловещая ухмылка.

Вадуц, княжество Лихтенштейн

Семья Завьяловых – глава семейства Михаил, его супруга Ольга, и дети Андрюша и Василиса – впервые за долгое время сидели на маленькой террасе около своего дома, ужиная на свежем воздухе. На столике стояли тарелки с простой едой, но она казалась им вкуснее любого пира.

Над городом, над крышами домов, над шпилем новой библиотеки, раскинулся полупрозрачный, едва мерцающий в сгущающихся сумерках барьер, к которому жители Вадуца уже постепенно привыкали.

Он не был твёрдой стеной, через него без проблем пролетали птицы, воздух свободно циркулировал, а люди и транспорт могли спокойно проходить. Но этот барьер изменил саму суть жизни в городе.

– Помните, как это было? – тихо произнесла Ольга. – Просто выйти вечером на улицу… Посидеть вот так, спокойно… Казалось, такое время никогда не вернётся.

Михаил молча кивнул и посмотрел на мерцающий купол. Действительно, ещё совсем недавно они не могли позволить себе такой роскоши. Ночь была временем страха, когда по улицам бродили Тени, а из подвалов и разрушенных домов доносились жуткие звуки.

Андрюша, до этого увлечённо ковырявший вилкой в тарелке с салатом Оливье, вдруг поднял голову и указал пальцем в небо.

– Папа, смотри! Опять!

Высоко над ними, на невидимой поверхности купола, вспыхнул короткий, неяркий сполох зеленоватого света. Он погас почти мгновенно. Через несколько секунд в другой части неба вспыхнул ещё один, чуть ярче. А потом, почти у самого горизонта, – третий.

– Да, вот так теперь и живём, – вздохнул Михаил. Он уже привык к этим вспышкам, как и все жители Вадуца. – Похоже, новый князь действительно не соврал, когда обещал решить эту проблему с Тенями. По крайней мере, над городом.

Он имел в виду Теодора Вавилонского, временного главу княжества, чьё имя теперь было у всех на устах. Именно благодаря ему над городом появился этот защитный барьер.

Михаил взял со стола брошюру, которую недавно раздавали на улицах. "Тени: что нужно знать для вашей безопасности". Он пробежал глазами знакомые строки.

Купол, как объяснялось в брошюре, не был панацеей. Он защищал город от прямого вторжения Теней извне, но не мог полностью остановить их появление. Твари всё ещё просачивались через тонкие места в реальности, появлялись у самых границ купола, как мошкара, летящая на свет. С ними постоянно сражались Тенеборцы – специально обученные бойцы, чья жизнь была посвящена борьбе с порождениями тьмы.