Точка невозврата (страница 8)
Он стоял возле разрубленной туши чудовища, весь перепачканный в его потрохах, в которых усердно ковырялся. Вонища от туши исходила такая, будто она протухла ещё при рождении и всю последующую жизнь непрерывно разлагалась. Впрочем, это неудивительно, учитывая среду обитания и рацион твари. Если она питается подобно крокодилу, то наверняка любит мясо с душко́м.
– Да, – ответил я, при этом совершенно безразличным тоном.
– На сколько мне известно, вы расстались, – подметил капитан. – А значит, тебя это волновать не должно.
– Оно меня и не волнует, просто любопытно, – пожал плечами я. – Как так у вас получилось?
– Она же рядом была, – всё же снизошёл до рассказа Коробков. – Так и закрутилось.
– Очень содержательно, – скептическим тоном произнёс я.
– Слушай, да иди ты в жопу, понял?! – огрызнулся приятель. – Я здесь в дерьме по самые уши, а ты мне про любовь. Хочешь, чтобы я об этой твари каждый раз вспоминал, когда Танюху обнимаю?
– Не знал, что такой ранимый, – усмехнулся я. – Нашёл что-нибудь?
– У меня такое ощущение, что она сплошь из кишок состоит. Я уже метров сорок из неё вытянул.
– Ну что-то же я зацепил, – заключил я. – От ранения в брюхо так быстро не подыхают.
– Ща, – буркнул капитан и вытянул из земли мачете.
С хекающим выдохом он несколько раз ударил ножом по туше, разрубая панцирь, и едва успел отскочить, когда тот вдруг резко раскрылся, вывалив наружу всё содержимое.
– Заебись! – выругался Коробков. – И как теперь понять, что откуда?
– Можем попробовать ещё одного поймать, – предложил я.
– Если только ты его сам вскрывать будешь.
– А смысл нам обоим возиться?
– А чтоб мне обидно не было.
– Как раз это беспокоит меня в последнюю очередь.
– Вот так мы и теряем настоящих друзей, – пробормотал Коробков и обеими руками подхватил целый ворох кишок. Отбросив его в сторону, он кончиком мачете отодвинул край плоти и заглянул внутрь. – Вот оно что…
– Что там?
– Все органы по кругу разбросаны, а посередине кишки, что очень странно.
– Почему?
– Да потому что у всего живого важные органы находятся под защитой, а здесь всё наоборот.
– Так, может, для этой твари пожрать важнее.
– Может, – не стал спорить капитан. – Мозгов у неё точно нет. Какой-то нервный узел там, где щупальца сходятся, и всё.
– А я куда угодил?
– Да чёрт его знает. В жабры, что ли? Они примерно в центре туши располагаются, одна пуля через них прошла. Вторая какую-то штуку типа печени пробила, а третья в кишках запуталась.
– А сердца у нее нет?
– Есть, наверное, но я понятия не имею, как оно выглядит. Печень здесь, конечно, как у заядлого алкоголика.
– Короче, убить их можно, – сделал выводы я.
– Ага, только если успеешь. В этой грязи автомат долго не проработает, если вообще сможет хоть раз выстрелить. К тому же неизвестно: сколько их там?
– Да я вроде и не собирался с боем прорываться, – хмыкнул я. – Попробуем ночью с нашими связаться.
– Фу, помыться бы теперь. – Капитан попытался оттереть руки о траву, но только хуже развёз грязь.
– А я не знаю, зачем ты вообще в эту тушу полез.
– Ну интересно же, – пожал плечами Коробков. – А вдруг они на сушу выберутся?
– Сомневаюсь, – покачал головой я. – Уже давно бы вышли, если бы могли.
Жухлый с опаской походил вокруг туши, но трогать её не решился. Затем подошёл к капитану, понюхал его и, развернувшись, принялся закапывать. Глядя на эту картину, я не выдержал и взорвался от хохота.
– Ах ты скотина мохнатая! – выругался Коробков и швырнул в волчонка палкой.
Питомец отпрыгнул и попятился к вездеходу, не понимая, что он такого сделал. А капитан плюхнулся в траву, уставился на грязь и тяжело вздохнул.
– Сдохнем мы здесь, – вдруг выдал он.
– Рановато ты сдался, – поморщился я.
Капитан молча отмахнулся и развалился в траве, закинув руки за голову.
– Она мне сразу понравилась, – произнёс он. – Но я видел, как она на тебя смотрит. Ты ведь меня поэтому бесил.
– Ты же знал, что мы расстались.
– И чё? Она до сих пор тебя любит. Тень то, Тень это… Тьфу! – Коробков сплюнул в сердцах. – Мудак ты…
– Я что-то не понял сейчас. Ты предлагаешь мне к ней вернуться?
– Кишки выпущу, – совершенно спокойно пообещал Коробков. – Даже не приближайся к ней.
– Да я и не собирался.
– Вот и правильно. Обидел ты её, очень сильно.