Владимир Петрухин: Погребальные обряды и культ предков

Утверждено к печати Институтом славяноведения РАН (протокол № 3 заседания Ученого совета ФГБУН Института славяноведения РАН от 28.05.2024)

Рецензенты:

академик РАН, д-р филол. наук С. М. Толстая

чл. – корр. РАН, д-р ист. наук Л. А. Беляев

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Петрухин В., 2025

© Оформление. ООО «МИФ», 2025

* * *

Введение

В науке продолжаются споры о том, что было раньше – обряд или мифологические представления. Во многих странах, от Европы до Китая, умершего положено выносить в гробу ногами вперед. Мало кто осознаёт при этом магический подтекст обряда: смерть не должна найти дорогу в дом, откуда выносят покойника, ведь он может превратиться в вампира и вернуться, чтобы увести в мир иной живых. В первобытные времена на похоронах создавали шум для отпугивания злых духов и выпроваживания на тот свет смерти, а в наше время похоронный оркестр озвучивает скорбь по умершему.

Автору, окончившему в 1972 году кафедру археологии исторического факультета МГУ, пришлось столкнуться с проблемой интерпретации погребального обряда при исследовании древнерусских курганов Х века в Гнёздове, самом большом языческом некрополе Восточной и Северной Европы. Руководивший раскопками профессор МГУ Даниил Антонович Авдусин (1918–1994) предложил автору тему студенческой работы об отражении скандинавской мифологии в погребальном обряде, ведь в Гнёздове жили и уходили в иной мир многочисленные варяги, направлявшиеся из-за моря в Киев и Царьград (по пути «из варяг в греки»). Возможности для интерпретации «немого» для археологов обряда были уникальны, поскольку, в отличие от славян, скандинавы сохранили языческую мифологию.

Под руководством Авдусина автор защитил диссертацию «Погребальный культ языческой Скандинавии». На кафедре археологии с сомнением относились к «инфернальной» теме, однако заведующий кафедрой, патриарх отечественной археологии Артемий Владимирович Арциховский (1902–1978) приветствовал этот интерес, заметив, что не все сводится к истории материальной культуры. Поддержал это начинание и знаменитый этнограф, профессор МГУ Сергей Александрович Токарев (1899–1985), его исследования погребального культа как ранней формы религии предопределили подход автора к интерпретации археологических свидетельств этого культа^[1]. Токарев предполагал, что первые погребения древнего каменного века совершались предками человека современного вида инстинктивно, были связаны со стремлением изолировать разлагающийся труп и не предполагали религиозных взглядов на смерть. Действительно, ритуал не всегда требовал словесного осмысления – мифа, поэтому предлагаемая книга основывается прежде всего на мифах, комментирующих смерть и погребальный обряд. Автор, сотрудник Института славяноведения, специально учитывает славянскую (древнерусскую) традицию, в том числе рассказы о живых мертвецах – вампирах или упырях в славянском фольклоре. Их жуткий образ сохраняют литература и киноиндустрия – достаточно вспомнить гоголевского Вия и графа Дракулу.

Проблемы интерпретации погребальных обрядов автору довелось обсуждать с филологом и фольклористом Никитой Ильичом Толстым (1923–1996), историком Ароном Яковлевичем Гуревичем (1924–2006), специалистом по сравнительной мифологии и фольклору Елеазаром Моисеевичем Мелетинским (1918–2005), археологом и знатоком средневекового искусства Владиславом Петровичем Даркевичем (1934–2016), скифологом Дмитрием Сергеевичем Раевским (1941–2004), петербургским археологом-скандинавистом Глебом Сергеевичем Лебедевым (1943–2003), археологом, специалистом по древнейшим погребениям Юрием Александровичем Смирновым (1946–2016) и исследовательницей Гнёздова Тамарой Анатольевной Пушкиной (1945–2020).

Автор посвящает книгу памяти своих учителей и коллег.

Глава 1. Происхождение погребальных обрядов

Современная наука полагает, что похороны – это древнейшая традиция в истории культуры. Самые ранние погребения, обнаруженные археологами, имеют возраст почти 100 тысяч лет, то есть относятся к древнему каменному веку (палеолиту). Именно тогда происходило становление человека разумного – человека современного вида. В ту пору на земле жили неандертальцы. Они не были нашими прямыми предками, хотя их гены сохранились в генотипе современных людей. Неандертальцы умели использовать огонь, изготавливать грубые орудия из камня и прятаться от непогоды в примитивных укрытиях. При этом они вряд ли обладали членораздельной речью и не создавали произведений искусства, подобных живописным композициям «верхнего палеолита», следовательно, у них не было умений, которые впоследствии будут отличать человека разумного. Тем не менее что-то заставляло неандертальцев заботиться о больных и умерших соплеменниках, которые не могли быть им полезны для совместной борьбы за выживание.

Для умерших неандертальцы вырывали неглубокие могилы и засыпали их землей и камнями. Некоторые исследователи полагают, что первобытными коллективами в первую очередь руководило простейшее представление о санитарии, то есть желание избавиться от разлагающихся останков. При этом отечественный археолог Алексей Павлович Окладников (1908–1981) обнаружил в могиле ребенка, погребенного в гроте Тешик-Таш (Узбекистан), козлиные рога, а в пещере Шанидар (Ирак) один из скелетов, судя по найденной пыльце, был осыпан цветами. В гроте Тиншемет (Израиль) останки умерших взрослого и ребенка располагались на боку и были присыпаны охрой. Полагают, что в скальном навесе Лагар-Велью в долине Лапедо (Португалия) умерший ребенок с чертами неандертальца и человека современного вида был завернут в окрашенную шкуру животного^[2]. Археологи до сих пор спорят о том, насколько осознанно неандертальцы размещали эти погребальные дары. Так, Артемий Владимирович Арциховский любил повторять, что и обезьяна может украшать себя цветком.

В пещере Мустье (Франция) неандертальский юноша был помещен в могилу в позе спящего. Такая поза в целом характерна для многих древних захоронений и демонстрирует сохранявшийся на протяжении многих тысячелетий ритуал, в котором нашло отражение характерное для мифов разных народов мира сближение сна и смерти. Например, в греческой мифологии Гипнос (Сон) и Танатос (Смерть) были братьями-близнецами. Считалось, что во время сна жизнь (или воплощающая жизнь душа) покидает тело и проникает в иной мир.

Тщательные исследования останков в пещере Шанидар и других захоронениях показали, что неандертальцы расчленяли трупы при помощи кремневых орудий. Сначала эти действия интерпретировали как доказательство каннибализма пещерных людей, поскольку ритуалы поедания умерших – эндоканнибализма – известны разным народам. Однако кости этих скелетов не всегда были раздроблены, а значит, из них не извлекали питательный мозг. Перед нами именно ритуалы, а не инстинктивные действия. Неандертальцы могли воспринимать разлагающийся труп как источник опасности для коллектива, поэтому расчленяли его, удаляя быстро разлагающиеся части и иногда отделяя череп^[3] и украшая его насечками.

Особой категорией умерших во всех традициях считались дети, ведь их смерть нарушала жизненный цикл всего коллектива. На верхнепалеолитической стоянке Сунгирь под Владимиром было обнаружено уникальное погребение двух подростков в богато расшитых костюмах из меха. Украшения на верхней и нижней одежде поражают не меньше, чем само количество бусин из бивня мамонта – около 10 тысяч. Правда, сделаны они небрежно, видимо, специально для погребальной одежды. Умерших сопровождал богатый инвентарь, в том числе удивительное копье, сделанное из выпрямленного бивня мамонта. Головы погребенных в узкой могиле детей соприкасались, ноги были ориентированы в противоположные стороны. Стало быть, люди современного вида в древнейшую эпоху имели развитый и сложный погребальный культ, требовавший особых материальных затрат.

Любое живое существо испытывает страх смерти, но у неандертальцев навыки коллективного выживания, очевидно, привели к осознанию значимости потерь, вызываемых смертью, и к стремлению справиться с потерями при помощи первых символических акций – погребальных ритуалов, избавления от трупа. Неандертальские погребения – первые известные нам памятники культурной деятельности, свидетельствующей о духовных потребностях формирующегося человека. Их нельзя сравнивать с погребальными памятниками – некрополями и мавзолеями, к которым сейчас устремляются паломники и туристы. Однако и эти древнейшие «мемориалы» обозначали место, которое умерший занимал в коллективе. Так формировалась историческая память – необходимое свойство культуры^[4]. Неясно, насколько эта социальная память могла быть связана с мифологией: исследователи архаических традиций замечают, что именно обряды дают материал для реконструкции мифологических представлений, но отнюдь не обязательно сопровождаются мифологическими комментариями^[5].

В жизни архаических, первобытных коллективов смерть была повседневным явлением: она касалась не только людей, но и животных, на которых охотились. Тем удивительнее, насколько первобытная культура стремилась отрицать неизбежность смерти в многочисленных мифах о ее случайном появлении.

Происхождение смерти и погребения в библейских сказаниях. Почему Сатана обратился змеем

Первые люди Адам и Ева, согласно Библии, были сотворены для вечной жизни в райском саду, Эдеме. Но они лишились бессмертия за ослушание, когда вкусили от Древа познания.

Адам и Ева в райском саду. Гравюра Николаеса де Брюна, 1600 г.

The Rijksmuseum

Низвергнутый с небес Сатана – в еврейских преданиях Люцифер или Самаэль – обернулся змеем и проник в Эдемский сад, где Адам и Ева должны были заботиться о деревьях и не подпускать к ним зверей.

В мифах разных народов змей часто обитает у корней мирового древа, видимо, поэтому Сатана неслучайно оказался у Древа познания^[6]. Змей продемонстрировал Еве, что, прикоснувшись к Древу, не умираешь, и любопытная женщина (вспомним ящик Пандоры) не удержалась и отведала запретный плод.

Однако стоило ей дотронуться до Древа, как она увидела приближающуюся Смерть. И взыграла в Еве женская ревность: «Я умру, – подумала она, – и Бог даст Адаму новую жену». Поэтому ревнивица заставила Адама также вкусить плод. Прельщенный красотой жены, он не смог ей отказать.

Змея можно назвать постоянным персонажем мифов о происхождении смерти. У полинезийцев схожий миф возник под влиянием библейского рассказа, но основан он на более ранних, первобытных представлениях. Так, полинезийцы острова Янде рассказывали, как спорила первая супружеская пара.

Муж сказал жене:

– Хорошо бы нам сменить кожу и навсегда остаться жить здесь, на Янде.

Жена возразила:

– Что ж хорошего в одинокой жизни! Лучше сделать нового человека, который продолжил бы наш род.

Муж попытался спрятаться от жены в жилище и тайком сменить там кожу, но женщина выследила его, и первый человек вынужден был отказаться от затеи стать бессмертным. У пары родились дети, и люди заселили всю землю.

Стоит отметить, что змей не появляется на этом райском острове, однако из мифа понятно, о чем мечтает первый человек. Он хочет, подобно змее, менять кожу и оставаться бессмертным.

Согласно библейским легендам, Ева уговорила не только Адама, но и всех живых тварей отведать запретный плод. Лишь птица феникс оказалась осторожной и обрела бессмертие.