Хольм Ван Зайчик: Дело жадного варвара

© Хольм ван Зайчик, 2025

© Антон Ломаев, иллюстрации, 2025

© Серийное оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025

Издательство Иностранка®

© Оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025

Издательство Иностранка®

От редактора

Известно, что Конфуций предпочитал не говорить об удивительных событиях. Но именно к таким событиям относится появление рукописей Хольма ван Зайчика в России.

Этот известный всему китайскому народу автор писал много и плодотворно. Труды его пользовались в Китайской Народной Республике всеобщей любовью и уважением, будучи поистине жемчужиной Поднебесной: не было ни города, ни села, где не шли бы пьесы, поставленные по сюжетам знаменитого писателя. При этом поразительным остается тот факт, что сами повести, составившие сюжетную основу народных пьес, никогда не были опубликованы и распространялись только изустно.

Известно, что познакомиться с рукописями ван Зайчика мог только воистину совершенномудрый муж. Писатель поверял выстраданные мысли лишь достойнейшим. Для целей ознакомления в усадьбе ван Зайчика был построен читальный зал на одну персону. И может, всего два или три человека в мире могут похвастаться тем, что они читали тексты ван Зайчика у себя дома, получив их на малый, строго оговоренный срок.

Хольм ван Зайчик не искал славы в публикациях. В своих произведениях он создал новый мир – страну Ордусь, где цвели все цветы и расцветали все школы, – мир великой державы, мир синкретической религиозной жизни, мир, в котором плохих людей нет.

Великая Ордусь…

История этой удивительной страны началась в шестидесятых годах XIII века, когда Александр Невский и его побратим, сын Батыя Сартак, вступивший после смерти отца на ордынский престол, договорились о партнерском объединении Святой Руси и Золотой Орды ради блага населяющих их народов, дабы взросло их чаяниями единое государство, где царить будет единственно диктатура закона.

Усилия побратимов оказались столь успешными, а возникшая держава столь процветающей, что полутора веками позже – когда монгольская династия Юань была изгнана из Китая, а после смерти первого императора новой, Минской династии началась новая долгая гражданская война – смертельно уставшая от неурядиц и междоусобиц Поднебесная империя предпочла войти в состав Ордуси на правах одного из улусов.

Так на просторах Евразии возникла колоссальная страна с чрезвычайно специфической культурой. Именно эта культура – культура уважения к иному, культура способности все считать родным и все приспосабливать для пользы народа – к XX веку сделала Ордусь величайшим, богатейшим и гуманнейшим государством мира. Оно раскинулось от сияющих тропиков Индокитая и Тайваня до холодных вод Суомского залива, и каждый из составляющих его семи улусов имел сообразно исторической традиции свою столицу. Императорских же резиденций было всего три: Ханбалык на востоке, Каракорум в центре и…

И Александрия Невская на северо-западе…

Множество китаистов, в разные годы видевших пьесы по сюжетам ван Зайчика, в буквальном смысле грызли локти с досады, что они не могут перевести творения знаменитого автора.

И вдруг!

В ночь на рубеже 1999 и 2000 годов почтенный переводчик с китайского Евстафий Иоильевич Худеньков, как обычно, вошел в Сеть, чтобы получить электронную почту. Будучи отшельником, он получал мало корреспонденции, в основном это были короткие письма коллег да ссылки на новые ресурсы глобальной сети Интернет по теме «даосизм и алхимические способы обретения бессмертия». И вдруг почтовая программа стала перекачивать файл, объем которого многократно превышал любое из когда‐либо полученных Худеньковым писем. Когда же взволнованный ученый открыл полученный файл, глаза его выпучились сверх всякой меры. Заголовок письма гласил буквально следующее: «Время пришло. Хольм». Далее шла путаница значков, очевидно указывающая, что файл надлежит посмотреть в другой кодировке и с применением китайского редактора. Дрожащими руками проделав необходимые процедуры, Худеньков открыл файл вновь, и перед глазами его все поплыло: он получил не что иное, как повесть ван Зайчика, от самого ван Зайчика!

Неутомимый исследователь не день и не два пытался определить, откуда пришло письмо, используя в своих поисках разнообразные программы, а также немалый опыт соседского мальчика Васи, который в свои 12 лет слыл самым способным хакером Курляндской улицы. Но тщетно, письмо миновало множество анонимных серверов, так что адрес определить было невозможно. Похоже, Тибет? Но разве можно сказать наверняка?

В ту же ночь Евстафий позвонил своей аспирантке Эмме Выхристюк, с которой он в 1992 году видел в провинции Гуанчжоу постановку пьесы на сюжет ван Зайчика – «Дело поющего бамбука». Тогда Эмма была юной студенткой, теперь она стала молодой исследовательницей китайской драмы династии Юань.

Эмма залилась счастливым неверящим смехом и тотчас же выехала к научному руководителю.

В трудах по переводу и комментированию текста прошло немало времени. И теперь все мы живем в напряжении – когда же из далекого Тибета придет новое письмо с новой повестью и получим ли мы вожделенный текст «Дела поющего бамбука», о котором наши переводчики не могут говорить иначе как со слезами восторга?..

Ольга Трофимова

Предисловие переводчиков

Теперь можно с уверенностью сказать, что великий и могучий русский язык породил присказку «ах вы, зайчики-гулики» не на пустом месте. Имя выдающегося голландского востоковеда и писателя Роберта ван Гулика, хотя и с большим опозданием, стало в последние годы хорошо знакомо российскому читателю. Странная, во многом до сих пор загадочная фигура его младшего соотечественника и отчасти коллеги Хольма ван Зайчика остается пока еще совершенно неизвестной. Но и этому противоестественному положению приходит конец.

Хольм ван Зайчик родился в семье артиллерийского офицера в небольшом городке Медемблике, расположенном на самом берегу туманного залива Эйсселмер. Произошло это в 1911 году. С раннего детства океанские корабли, во множестве достигавшие фарватерами залива порта Роттердам и уходившие обратно, пробудили в тонкой, поэтической душе мальчика страсть к путешествиям и дальним странам. Судьба была благосклонна к юному романтику: она наделила его блистательными способностями к языкам. Еще в молодости он выучил китайский, японский, малайский и в возрасте двадцати лет начал свою дипломатическую карьеру на тогдашней Формозе (ныне остров Тайвань).

Попав в 1931 году на Восток, больше Хольм его уже не покинул.

Иным мощнейшим фактором, повлиявшим на формирование характера ван Зайчика, была героическая смерть отца, принимавшего активное участие в блистательных, но безнадежных попытках противостоять вторжению кайзеровских орд через Голландию и Бельгию во Францию в начале Первой мировой войны. Мальчику было тогда лишь три года. Однако события, связанные с этой мировой катастрофой, столь трагично повлиявшей на жизнь его семьи, оказались едва ли не первыми впечатлениями детства, память о которых сохранилась у великого человека навсегда.

Порожденные этими острыми воспоминаниями культ борьбы с агрессией и ненависть к империализму ван Зайчик пронес через всю жизнь, как святыни.

Вероятно, именно это мироощущение привело Хольма ван Зайчика в стан борцов за торжество социализма и коммунизма.

С учетом опыта прошедших десятилетий можно по-разному относиться к сделанному ван Зайчиком жизненному выбору. Но надо помнить – об этом часто теперь забывают, – что в ту пору коммунистическая идея зачастую действительно служила прибежищем для самых благородных и чистых душ.

Насколько нам удалось выяснить, дипломат, ученый и писатель ван Зайчик формально никогда не вступал в компартию ни в какой стране. Но то, что во второй половине тридцатых годов он стал советским разведчиком (агентурные имена «Волк», «Попрыгунчик», «Пушистый»), удалось теперь доказать неопровержимо. По заданию Центра он после нападения японских милитаристов на Китай попросил в Японии политического убежища, принял китайское гражданство в подвластном Японии Маньчжоу-Го и стал вскоре советским резидентом в важнейшем военно-морском порту Японии – Хиросиме. Ван Зайчик входил в группу Рихарда Зорге, был одним из его ближайших друзей и наиболее ценных агентов, а уцелел после гибели группы лишь по счастливой случайности, вовремя отбыв в очередную длительную командировку в Китай.

Его вклад в дело победы трудно переоценить. Например, по заданию советского руководства Пушистый проник на один из японских линкоров, направлявшихся к Мидуэю. Во время известной битвы (1942), находясь попеременно то на японских, то на американских кораблях, он наблюдал во всех деталях катастрофический разгром сил микадо и триумф союзной СССР Америки. Более того, герой невидимого фронта активно этому разгрому способствовал. Ему удалось, быстро перемещаясь прямо под огнем американцев с одного японского авианосца на другой, воспрепятствовать своевременной замене торпед на бомбы и бомб на торпеды на японских самолетах, что обусловило потерю императорским флотом всех четырех авианосцев, задействованных в операции, – и, таким образом, предрешило конечный результат всей борьбы на тихоокеанском театре военных действий.

Именно от ван Зайчика Москва впервые узнала о победе американцев у Мидуэя, о перипетиях многомесячной битвы за Гуадалканал и о многих других судьбоносных событиях.

В это же напряженное время у ван Зайчика в полной мере начинают проявляться и способности ученого. Он пишет несколько феноменальных по широте охвата и смелости выводов сочинений и эссе о скрытых, исподволь действующих тенденциях в истории Востока ^[1]. В них выдающийся мыслитель предвосхитил многие принципиальные открытия нынешних геополитиков. Если бы не война, эти работы принесли бы ему мировую известность.

На всю Южную Японию прославилась также его коллекция лаковых выгребных ящиков Хэйанской эпохи. Ван Зайчик собирал ее несколько лет, не жалея своих скудных средств. В поисках этих удивительно удобных, легких и по-японски изящных переносных туалетов древности он посетил едва ли не все аристократические кланы Страны восходящего солнца. Но и коллекцию сгубил страшный молох войны. Она погибла во время варварской атомной бомбардировки Хиросимы. Как можно предполагать, соотносясь с некоторыми неофициальными источниками (проверить это теперь, увы, не удастся уже никогда), стремительное сгорание веками пропитывавшейся специфическими веществами древесины значительно увеличило число поражающих факторов первого в мировой истории боевого ядерного взрыва.

Уничтожения бесценной коллекции ван Зайчик не простил неблагодарному американскому империализму до конца своих дней.

К моменту бомбардировки сам Хольм ван Зайчик уже вновь был в Китае и, больше не покидая этой страны, принял участие в борьбе КПК и Гоминьдана. Для него не существовало вопроса, на чью сторону встать. Все симпатии этого убежденного гуманиста и демократа издавна были связаны с коммунистами. Оставив поприще дипломата и разведчика, он долгое время был консультантом и переводчиком маршала Народно-освободительной армии Китая Пэн Дэхуая, много общался с Мао Цзэдуном и другими китайскими лидерами.

В начале пятидесятых годов здоровье ван Зайчика, подорванное напряженной многолетней работой, опасно пошатнулось. Дальнейшая активная общественная деятельность стала для него невозможной. Он отошел от дел и со всей своей семьей поселился в столь любимой им китайской глубинке, на западе провинции Шаньдун – в небольшой живописной деревеньке Багуйсянь близ пересечения Хуанхэ с Великим каналом. Вместе с пятью женами и многочисленными детьми ван Зайчик, как истый Цинциннат, занялся выращиванием капусты и организовал одну из первых самоокупаемых семейных сельскохозяйственных коммун народного Китая.