Тетя Марина странно хрюкнула и уткнулась лицом в рукав. Стоя за закрытой дверью, Айша слышала, как мама шептала сдавленным голосом:

– Газету «Правда» читает, представляешь? Расстелет на паласе и ползает по ней. Оттуда цитаты.

После ухода дяди Рашида зажили спокойно, даже в какой-то мере скучно: ни патлатых хриплоголосых гитаристов, ни шлепающих ночами по коридору ежиков, ни синеватой дымки, обнимающей плафон. Теперь по дороге из школы можно было не гадать, что ждет дома.

Мама все так же работала поваром: крахмалила халаты и колпаки, рисовала на глазах длиннющие стрелки и уходила в столовую. Замуж она больше не вышла, так что жил цветник сам по себе, неприхотливой клумбой на степных землях. Со временем образ незадачливого любителя животных в памяти потускнел. Айша повесила в комнате папин портрет в рамочке и по вечерам пересказывала Назику факты его биографии, добавляя с каждым разом все больше красок.

Оранжевый томик Ахматовой она доставала, когда сестренка засыпала. Книга распахивалась сама на определенном стихотворении, выдавая, что оно любимое.

Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.

Безысходность. Какое страшное слово. Вот что чувствовала мама тогда, у гроба, а в ее животе, ничего не подозревая, бултыхалась Назик.

– Я жила как за каменной стеной, – рассказывала мама. – Не знала даже, где платить за квартиру. Навести уют, приготовить вкусный ужин, ждать мужа с работы – так безоблачно протекала семейная жизнь. Когда он погиб, я решила, что мои девочки ни в чем не будут нуждаться.

В самом дальнем уголке сердца Айша хранила малюсенькую тайну. О ней не знал никто. Как и почему возникла теория, что папа жив, она не помнила. Книги ли тому виной, бурная ли фантазия – не имело значения. Главное, что жизнь подсвечивалась теплым секретным огоньком, поэтому Айша не собиралась с этой мыслью расставаться.

Папа не умер, просто уехал. Пусть даже бросил, значит, имелись на то причины. Зато он где-то жив и здоров, наверняка завел семью. Ходит по земле, улыбается и вспоминает свой цветник. Могила на кладбище с безучастным мраморным памятником? Да взрослые на многое способны, в детективах и не такое творят, чтобы замести следы. С этими размышлениями становилось легко. Он есть, не здесь, но где-то – абсолютно точно. И может, когда-нибудь они встретятся, наступит такой момент. Айша ни словечка не скажет ему в упрек, только обнимет или возьмет за руку и будет держать долго-долго. Ей никогда не приходило в голову ластиться к дяде Рашиду. Зачем, если есть свой папа?

«У Ахматовой татарская фамилия, и у меня от мамы татарская кровь. Вот почему эти строки так ложатся на сердце», – думала Айша, разглядывая строгий профиль на черно-белом рисунке потертого томика. Благодаря Анне Андреевне и она начала писать стихи в толстую коричневую тетрадь. В школе одно время стали модными анкеты, самый жгучий интерес вызывал ответ на вопрос «Кто тебе нравится?». Все целомудренно писали инициалы, будто так сложно было угадать, кто за ними скрывался. Находились и отважные, которые в открытую писали имя и фамилию, как бы сразу заявляя миру: «Вот кто моя симпатия! Мне скрывать нечего!» Год, два, и на смену анкетам пришло увлечение стихами. Тетрадки с поэзией разрисовывали сердечками и цветами, обклеивали вырезками из открыток, показывали другу другу. Айша свою скромную тетрадь не давала никому, только Ольге. Та со свойственной ей горячностью хвалила так бурно, словно лучше стихов никогда и не встречала.

Айша откладывала томик Ахматовой и доставала коричневую тетрадку. «У меня тоже будет муж каменной стеной, как папа. И никогда-никогда никакой безысходности!» Только стихи почему-то чаще всего выходили грустные.

5. Там, где спят драконы

– То, что ты видишь, это древние горы Карата́у.

– Да какие же это горы. Холмы. Вот у нас в Алма-Ате настоящие горы!

В Жанатасе Андрей раньше бывал, приезжал навестить бабушку. Ничем примечательным город не запомнился. Пока Андрей добирался до него, весь измаялся, потому что отвоевал у мамы право ехать самостоятельно. Ночная дорога из Алма-Аты показалась бесконечной, пристроиться удобно на жестком сиденье никак не получалось. За час до прибытия в город автобус прямо посреди степи подобрал бородатого парня в брезентовом плаще и высоких сапогах. На самом деле у него было молодое лицо, к которому он будто прицепил бутафорскую бороду. «Отрастил для солидности, чтобы с пацаном не путали», – решил Андрюха. Бородач уселся рядом с ним и по-свойски протянул ладонь:

– Давай знакомиться, я – Михаил.

Он оказался краеведом-любителем, сразу начал рассказывать о горах и петроглифах, древних городищах и археологических находках.

На Андрюшкин выпад о том, что местные горы не идут ни в какое сравнение с алма-атинскими, он ответил так:

– Так ты часть только видишь. А если бы сверху посмотрел!

Андрей представил себя беркутом, облетающим горы Каратау. Покружил-покружил бы да унесся все-таки к своим горам. Или к морю. Он на море еще ни разу не бывал.

– Вот есть гора Келинше́ктау, переводится как гора Невесты. А знаешь почему?

– На невесту похожа? – предположил Андрей. Он заметил, что и соседи рядом стали прислушиваться к разговору, уж больно интересно рассказывал краевед Миша.

– В одном селе жил да поживал богатый бай. Была у него дочь, красивая, как сама луна, потому и звали ее Айсулу, что означает «лунная красавица». Отец очень любил ее и сильно баловал. Посватался к ней жених, отец, как положено, снарядил караван с богатым приданым, где каждый предмет был из золота. Но Айсулу обнаружила среди вещей миску для собаки из серебра и осерчала. Как, мол, так? У такой красавицы, как она, да что-то не золотое, а серебряное!

Половина автобуса дремала, другая половина слушала историю про избалованную байскую дочь. Андрей пожалел, что Михаил не ехал с ними с самой Алма-Аты, тогда бы дорога точно была веселее.

– Рассердился отец, стал проклинать неблагодарную дочь и пожелал ей самой обратиться в золото, раз не мыслила она жизни без него. Тут-то весь караван с приданым и обратился в камень, так и появился горный массив под названием Келиншектау.

– А почему не в золото? – спросил Андрей.

– А золото глубоко внутри скрыто, – подмигнул Михаил. – Иначе от горы бы уже ничего не осталось.

Андрей посмотрел в окно. История не удивила. Девчонки любят побрякушки, все эти сережки, колечки, браслеты. Значит, ничего не меняется в этом мире. И раньше так было, и сейчас.

– А по другой легенде в этих местах жили драконы. Один из них застыл и превратился в гору. Ты спросишь – а где доказательства? А я отвечу. У подножия горы есть наскальные рисунки, на которых изображен… Кто?

– Дракон, – выдохнул Андрей. Эта версия про гору Келиншектау ему понравилась гораздо больше.

– Ну что-то вроде того. Некая рептилия с крыльями, – сказал Михаил. – А самое удивительное в другом. Поговаривают, что драконы до сих пор обитают в горах Каратау. Днем прячутся и вылетают только по ночам.

Андрей снова посмотрел на покатые горы. Теперь уже по-другому. Вот бы увидеть дракона, или золото, или все сразу! Вроде и сказка, а вроде и нет. Люди просто так легенды не слагают. Значит, что-то да было взаправду.

Автобус выгрузил их на пустой автостанции. Андрей огляделся – кругом степь, вдали виднелись какие-то строения.

– А Жанатас где? – спросил он Михаила.

– Вон там. – Тот показал рукой в сторону, куда уже двинули пассажиры с тюками и чемоданами.

– А почему автостанция так далеко?

– Так строится же город, не успеешь оглянуться, здесь кругом микрорайоны поднимут.

– А водитель не мог нас поближе подвезти?

– Не положено, – усмехнулся Михаил. – Вот есть станция, до нее довозят, с нее увозят.

Интересно, а как мама тащила их с братом, когда привозила к бабушке? Андрей осматривал степь. Как-то не верилось, что тут будут дома. Но Михаил сказал это таким уверенным тоном, что можно было не сомневаться. Жанатас разрастется и до автостанции, и дальше. И возможно, Андрей сам увидит, как это произойдет.

Вместе они дошли до бабушкиного двора. Тут же откуда-то сверху донесся ее голос:

– Андрюшенька!

Она наверняка все утро не отходила от окна, поджидая его.

– Ну, пока. – Михаил протянул на прощание руку. – А это тебе на память.

Он вытащил из кармана плоский треугольный камень.

– Что это? – спросил Андрей, разглядывая подарок.

– Наконечник стрелы древнего воина. Ты тоже воин, раз один такой большой путь преодолел.

Андрюха зарделся от похвалы. Что касается наконечника, это, конечно, не нож, но тоже занятная вещица. Он до сих пор страдал по сгинувшему сокровищу и поминал сторожа с хлебокомбината нехорошими словами.

– Спасибо!

– Приходи в дом культуры, я там веду краеведческий кружок.

– Приду, – пообещал Андрей.

Он взлетел на четвертый этаж, дверь в квартиру уже была распахнута. Первым делом они заказали переговоры с Алма-Атой, чтобы успокоить маму. Андрей отчитался, что добрался без приключений. Про то, что на одной остановке автобус чуть не укатил без него, пока он курил за туалетом, понятное дело, умолчал.

– Ой, заживем мы с тобой, – улыбалась баба Ната, глядя, как Андрей ест голубцы, щедро поливая сметаной. – Я уж тебе и уголок обустроила, и со школой договорилась.

Бабушка жила одна. Они с дедом были геологами, но, к сожалению, дед умер, когда Андрей только родился. Так что теперь он за хозяина, будет помогать ей коротать старость. Так мама сказала перед отъездом. Всю дорогу он думал. Коротать – это значит укорачивать? Странное выражение. Пусть бабушка живет до ста лет.

– Откормим тебя. Элла говорила, что плохо ешь. В отца своего непутевого пошел, не в нашу породу. Мы поесть любим.

Зажужжал дверной звонок и прервал бабушкины речи. Она вышла в коридор и тотчас вернулась.

– Соседская девочка за солью пришла, – объяснила она, насыпая в пиалу соль с горкой. Все банки в бабушкиной кухне, голубые с цветочками, были подписаны с немецкой педантичностью. – А ты иди познакомься. Может, вы в одном классе будете учиться.

Андрей вытер губы. Знакомиться не очень-то и хотелось, лучше бы пацан какой-нибудь жил по соседству. Но все равно пришлось выйти в коридор.

Девчонка кривлялась у зеркала, надувая губы и строя сама себе глазки. Заметив зрителя, она ойкнула.

– Это Андрей, внук мой. Из Алма-Аты приехал. А это Олечка Исаева, ее мама учительницей работает. – Подоспевшая бабушка вручила девчонке пиалу.

Андрей кивнул. Девчонка закинула назад длинную челку и кивнула в ответ. На этом знакомство можно было считать завершенным.

– Спасибо большое за соль, Наталья Феликсовна.

Бабушка открыла ей дверь и спросила:

– А ты в каком классе учишься, Оля?

– В 7-й «В» перешла.

– Как же здорово! И Андрюшу в «В» определили. Значит, вы одноклассники.

Андрей бабушкиного восторга не разделял. Девчонка показалась ему выпендрежницей. Сразу видно, что из тех, кто вечно хихикает непонятно над чем. Такие еще и плаксы, слова им не скажи, сразу глаза на мокром месте.

– А ты зайди за ним завтра, Оля, да проведи до школы. Я сама собиралась, но раз так удачно сложилось… – Бабушка сияла от того, как ловко все устроилось.

– Не надо, сам дойду, – вспыхнул Андрей. Не хватало еще в первый день заявиться, имея в провожатых эту Олю!

Вредная девчонка широко улыбнулась бабушке и пообещала:

– Обязательно зайду. С Айшой Жумабаевой, вы ее знаете, подружка моя. Вместе доставим вашего внука в школу.