Яр коснулся подушечками пальцев основания кружки и лениво провел вдоль нее. Диалог явно не строился. Громов, который затащил меня в шкаф и учудил игры с пожарной тревогой, был не особо болтливым. Хотя моя бы воля – я бы вообще никогда с ним не заговорила. Однако мы сидели в кофейне, оба пришли сюда добровольно, и я до сих пор склонялась к мысли, что весь этот спектакль с дружелюбием Давы не иначе как коварный план самого Яра.

– Знаешь, когда тебя не станет,– а этот день обязательно случится,– я надену розовое платье с надписью: «Умер самый болтливый парень на планете, давайте поплачем».

– Что ж, – вдруг заговорил Ярослав, усмехнувшись. – Если это все, на что ты способна,– дерзай.

– Слушай, я никому не скажу о том, что случилось в раздевалке. Я не стукачка, – мне почему-то показалось, что нужно обговорить этот факт. Не хотелось бы за четыре месяца до выпуска наживать себе врагов, тем более в лице этого парня.

– Можешь надеть розовое платье с надписью «В раздевалке случилось нечто крутое».

– Это было совсем не круто! Не заблуждайся.

– Тот факт, что кто-то вроде тебя согласился идти на свидание с Саней – вот это реально не круто.

– Это не свидание, – возмутилась я и тут же покраснела. Ярослав откинулся на спинку стула и посмотрел на меня тем самым взглядом, которым смотрят на дураков. Мне захотелось ему врезать. Вот же хам.

– Я серьезно, и не надо вот этих странных взглядов.

– Каких взглядов? – он склонил голову набок, продолжая разглядывать меня без особого интереса.

– Будто я девочка-дурочка.

– У тебя очень скудный набор эпитетов. В нашем словаре столько слов, а ты остановилась на дурочке.

– Да ладно? – я выгнула бровь, прожигая взглядом этого парня. Он провел рукой по коротко-стриженным каштановым волосам, словно наш разговор его утомил.

– Если бы наивность могли лечить, этот мир потерял бы тысячу идиотов, – задумчиво сказал Ярослав.

– Если бы хамство могли лечить, этот мир потерял бы всех хоккеистов, и тебя в первую очередь.

Он усмехнулся и сделал большой глоток чая, который налил пару минут назад, пока мы обменивались любезностями, в то время как я с трудом сидела на стуле, сгораемая от раздражения.

К нам вдруг вернулся Давыдов, а за ним следом и Лиля. Они оба уселись на свои места, и атмосфера кипящей ненависти вмиг сменилась дружелюбной. Улыбка Саши, кажется, может сгладить даже самые острые углы. И снова разговоры потекли рекой, зазвучал звонкий смех. Дава безусловно умел располагать к себе, у него словно это было в крови. Немудрено, что девчонки так и вешались на этого парня.

Когда чаепитие подошло к концу, Саша предложил проводить нас с Лилей домой. Я хотела отказаться. Уж больно все сказочно выглядело: разве красивые принцы в один день замечают золушку? Однако Лиля была иного мнения, поэтому она великодушно ответила за нас. Хорошо хоть Громов не увязался следом, а вдруг заявил, что занят и попрощался – правда, только с Сашей, а мы будто были для него пустым местом.

По дороге домой общение приобрело еще более дружелюбный характер. Без Яра было однозначно проще – никто не нагнетал и не вызывал раздражение. Одно только его присутствие напрягало.

Проводив Лилю – она жила ближе,– мы с Давой остались вдвоем. Я честно попытала удачу отклонить его предложение проводить меня, но Саша был непреклонен.

– Все нормально, – сказал он. – Погода отпад, грех упускать момент и не прогуляться.

– Ладно, – пожала плечами я. – Тогда пойдем, мой двор вон там. Тут всего пару минут.

– Отлично, значит, у меня есть целых пять минут, чтобы узнать о тебе все и даже больше.

– Что ты хочешь узнать обо мне? – я удивленно посмотрела на Даву. Он провел пальцем вдоль немного вздернутого носа и тепло улыбнулся. Я же продолжала разглядывать вблизи человека, с которым по непонятной причине меня столкнула судьба: брендовая одежда, дорогие часы на руке и даже рюкзак, который стоил дороже, чем весь мой гардероб. Мы были из разных миров. Моя мать тоже стремилась к этому обществу, поэтому меняла ухажеров, как перчатки.

– Например, ты любишь танцевать?

– Танцевать?

– Да, допустим, в клубе под ритмичную музыку и все дела.

– Не сказала бы, – я покачала головой. На самом деле, за свои семнадцать лет я ни разу не была в клубах. Меня туда и не тянуло. – А ты?

– Я люблю. Музыка – это круто. А как насчет кино? Как тебе Квентин Тарантино? Я обожаю работы этого дядьки, – говорил с нескрываемым восторгом Дава.

– Ну…

– Ты, кстати, сидишь в вк, постишь там видосы? Как тебя найти? – он вытащил телефон и уставился на меня, явно ожидая услышать мой ник. И мне почему-то стало безумно некомфортно, словно я случайно вторглась на чужую территорию. Потому что мне никогда не нравились фильмы Тарантино, да и видео для вк не снимала. Я показалась себе какой-то до ужаса скучной и несовременной.

– Мы уже пришли, – выпалила я, указав на не свой двор. Да и какая разница, главное разойтись здесь и сейчас. – Мне пора, – резко развернувшись, я побежала по тропинке, ведущей к ступенькам.

– Постой, Ангелина! – крикнул вдогонку Дава.

Но я не остановилась и не оглянулась, просто подняла руку и помахала ему, молясь всем богам, чтобы Саша больше ничего не сказал. И, к моему счастью, он позволил мне уйти. Однако не это оказалось проблемой. Картина, представшая перед моим подъездом – вот то, насчет чего действительно стоило переживать.

Глава 5 – Ангелина

Вадим стоял, перекатываясь с носков на пятки, держа руки в карманах широких, болотного цвета брюк. Из-за больших набедренных карманов брюки выглядели старомодно, мать вечно прятала эти штаны, утверждая, что они убогие, но брат каждый раз их находил и надевал назло ей. Он любил выводить маму из себя.

Рядом с Вадимом стоял широкоплечий парень в выцветшей толстовке. Его бледная кожа тут же бросалась в глаза, да и то, как он периодически оглядывался, словно искал в округе врагов. Я не то чтобы знала этого парня, скорее видела пару раз и кое-что слышала о нем. Он был из компании «уличных», абсолютно своевольных подростков, которые давно забили на свое будущее. Они постоянно пили, употребляли всякую гадость, слонялись по заброшкам и вели беспорядочную жизнь.

Я подошла ближе и достаточно громко произнесла:

– Привет! – оба как по команде уставились на меня, а Вадим еще и скорчил такое выражение лица, словно я появилась не в то время и не в том месте.

– Бывай, Дэн, – брат пожал ему руку, и они быстро попрощались. Мы остались вдвоем.

– Это не тот парень, который тусуется с ребятами у заброшенного дома в двух кварталах отсюда? – сходу спросила я.

– Да, он оттуда. Удивлен, что ты знаешь их компанию.

– Все их знают, не связывайся с ними.

– Ой, только не включай бабушку, – хмыкнул Вадим. Он вытащил ключ из кармана, открыл мне дверь и пропустил в подъезд.

– О них ходят странные слухи.

– О нашей матери тоже ходят странные слухи, – огрызнулся брат, за что получил от меня подзатыльник.

Да, мама у нас была не примером для подражания. У нее действительно часто менялись ухажеры, и противные соседки на эту тему то и дело чесали языками. Мне тоже не нравилось это в маме: вместо того, чтобы уделять внимание нам, она искала кошелек, который обеспечит ей дорогие вещи и качественную косметику.

– За правду не бьют, – прорычал Вадим.

– Это не правда, – прикрикнула я. Какой бы мать ни была, я все равно ее любила, хотя порой казалось, что это не взаимно.

– Ты видела ее нового хахаля?

– Нового? – я остановилась на лестничной площадке, сработал датчик движения, и загорелась лампа на потолке.

– Да, мы виделись на днях с ним, ты была у Лильки.

– И что с ним не так?

– Он такой старый и явно с характером, – пробурчал брат.

А когда мы зашли в квартиру, то воочию увидели его. Коренастого телосложения, полноватый, зато дорого одетый. Лицо у мужчины было обрюзгшее, морщинистое, и пальцы такие толстые, что сразу бросались в глаза. На одном красовался золотой перстень, который он нет-нет да покручивал. Кажется, ему было чуть больше пятидесяти; на фоне моей стройной и ухоженной мамы он выглядел старо.

– О, мои пришли, – улыбнулась мать. – Вадима ты знаешь, Юра. А это моя дочка, Ангелина. Познакомьтесь.

Юрий протянул мне ладонь, больше напоминающую лапу. Видимо, он ожидал, что сейчас мы обменяемся дружеским рукопожатием, но я попросту растерялась. Мне почему-то стало не по себе от одного его присутствия, словно оно грозило чем-то нехорошим. На самом деле, я никогда не стремилась найти контакт с мамиными ухажерами, да и они не видели в этом особого смысла. Мы мирно существовали отдельно друг от друга, и всех это устраивало.

– Лина, – склонила голову мама, как бы намекая, чтобы я ожила. И тут, спасибо Вадиму, он вместо меня пожал руку нашему новому знакомому.

– Рады, рады, – без особого энтузиазма сообщил брат. Он скинул кроссовки и пошел к себе в комнату.

– Странный запах, – сказал вдруг Юрий.

– Странный? – спросила мать.

– Мужского парфюма, такого… не из дешевых.

– Юрочка, я ничего не чувствую, – засуетилась мама. Она окинула коридор нервным взглядом, будто могла найти источник запаха.

– Анечка, – мужик облизнул свои пухлые губы и посмотрел на меня, как на воровку. Воздух вокруг сделался тяжелым, словно его напитали грязью. – Может, ты и права.

– Я открою окна, – спохватилась мама и тут же шмыгнула на кухню, чтобы впустить в квартиру потоки февральского ветра. Мы остались один на один, я уже начинала ругать себя за это. Вадим давно в комнате, так какого черта я продолжала торчать в коридоре?

– Ангелина, – Юрий внезапно подошел чуть ближе ко мне, его парфюм ударил в нос. Слишком грубый, стойкий, с горчинкой. – Я уже при маме не стал говорить, но запах точно исходит от тебя. Твой парень видимо, многое может себе позволить.

– А? – у меня едва не отвисла челюсть. Ни один предыдущий мамин ухажер не задавал мне вопросов о личной жизни. Да им всем было плевать, пусть меня даже сбила бы машина. Что не так с этим товарищем? Откуда такое любопытство.

– Говорю, твой парень видимо из этих, – он кивнул головой в сторону так, словно я должна была знать значение данного жеста.

– Что вы…

– Вы с мамой похожи, – легкая усмешка слышалась в голосе Юрия.

– У меня нет парня, да и желания общаться с вами тоже нет, – ответила я негромко. Не молчать же мне было в ответ на такие слова.

– Ну, – с фальшивой улыбкой протянул он. Тут в коридор вернулась мать, и Юрий моментально забыл о моем существовании. Он подхватил ее за талию и увел на кухню. Разговор был окончен.

Вот только… Мне совсем не понравился тон этого разговора.

***

Во вторник первым уроком у нас стояла физкультура. Некоторые ребята ее прогуливали, считая, что предмет маловажный, да и в целом в старших классах почти никто не любил заниматься спортом. Мы с Лилькой не были исключением, но прогуливать было не в моих правилах. В конце концов, Екатерина Никитична – именно она вела физкультуру у старших классов – тратила свое время. Она жила неблизко, и, чтобы приехать к первому уроку, вставала в пять утра. Было бы некрасиво и неуважительно пропустить занятие.

Когда мы с Лилей зашли в раздевалку, то обнаружили там всего двух одноклассниц: Марту Ольшевскую и Дину Рябову. Обе дружили еще с первого класса, и обе были полноватыми, из-за чего раньше их дразнили мальчишки.

– Привет, а где остальные? – спросила Лиля, повесив на крючок рюкзак и пакет с формой.

– Я слышала вчера, что Ася и ее компания решили прийти ко второму уроку, – тихонько отозвалась Марта.

– Везет им, – глянула на меня Лиля, как бы намекая, что и мы могли бы прогулять.

– Ну, с родителями Аси точно можно такое себе позволить, – кивнула Дина.

В этом она, безусловно, была права: у Яковой отец занимал какую-то должность в правоохранительных органах, а мать работала в суде. Классная особенно лебезила перед ними, если те появлялись на собрании.

– Да ладно, – пошутила я. – Еще будете скучать по бегу на время вдоль с пыльной дороги.