– Слух, как у кота, ― хмыкнула Алина и тут же громче добавила: ― Папулечка, это женские разговоры.

– Жаль, что тебя не будет с нами.

– Ничего, я уверена, вам и вдвоем не будет скучно. Ты, главное, папкины ухаживания принимай. Я же вижу, что он тебе тоже нравится.

Я улыбнулась и медленно покачала головой.

– Мне кажется, ты неисправима.

– Есть такое. Хорошего отдыха.

Я кивнула и тут же была заграбастана в объятия Алины.

– Поехали? ― к нам вышел Никита с сумкой.

– Да.

– Все, не шали, дочь. Дом на дядю Олега оставь, если поедешь на квартиру.

– Поняла. Все, идите, а то вы так никогда не оставите меня одну.

Я улыбнулась. Никита поцеловал дочь, и мы, надев верхнюю одежду, вышли за дверь.

Я охнула от неожиданности и, улыбнувшись, посмотрела на мужчину.

– Когда я проснулась ― шел дождь.

– А теперь снег и мороз. Нужно быть осторожным на дороге. Гололед ― не самое приятное для водителя.

– Может, останемся?

– Нет, решено, едем.

Никита взял меня за руку и помог спуститься со скользкой дорожки. Я шла медленно и рассматривала, как крупные снежинки медленно покрывают все поверхности, превращая в белое покрывало. Любила я зиму, как, наверное, и большинство из нас. Сразу хочется верить в чудо, мечтать и наслаждаться сказочным волшебством. Вот, снег пошел, и уже как‐то легче, несмотря на тягость на душе от смерти дедушки.

– Доброе утро, Никита Тимофеевич, Рита.

– Доброе утро.

– Я мотор прогрел, ключ в зажигании. Будьте осторожны, гололед на дорогах.

– Спасибо, Олег.

– Легкой дороги.

– Спасибо, ― кивнула я и пошла к автомобилю.

Никита открыл для меня дверь и помог забраться в машину. Его внедорожник казался слишком огромным, и мне было непривычно. Я редко ездила на машинах, и уж тем более на переднем сидении. Иногда, если я вызывала такси, то всегда садилась в салон на заднее сидение. Мне так было спокойнее, что ли. А тут рядом красивый мужчина, который раза в два, а то и три больше меня, давит своей харизмой и хриплым голосом. И я сижу рядом с ним!

Господи!

Стоило ему только сесть за руль, как в нос ударил приятный аромат его парфюма. По коже побежали мурашки, и я сразу же отвернулась к окну, в надежде, что Никита не заметит моего смущения.

Вот это да. Кажется, я влипла.

– По дороге заедем на заправку, хочу, чтобы ты попробовала вкусные хот‐доги. Алина их очень любит.

– Надо же, не думала, что ты увлекаешься фастфудом.

– Не то чтобы, просто дочь иногда просит, и я сдаюсь. Тоже могу себе позволить расслабиться. Тем более в этой сети заправок они самые вкусные. Я, кстати, вчера привез хот‐доги вечером, но ты уже спала, и мы с Алиной сами их приговорили. Утром бы они уже были не такие вкусные.

– Значит, я вчера многое пропустила, ― произнесла я, повернувшись к мужчине.

– Есть такое. Но мы сейчас это исправим.

И действительно, на выезде из города мы остановились около одной заправки с красивой вывеской о бургерах, хот‐догах и прочем фастфуде. Выглядело все очень вкусно и, судя по рассказу Никиты, все так и было. У меня уже потекли слюнки.

– Ты со мной, или в машине подождешь?

– Я подожду.

– Хорошо, не буду глушить двигатель, чтобы ты не замерзла. Тебе что из напитков взять? Чай, кофе или какой лимонад?

– Давай латте с соленой карамелью.

– Хорошо.

Никита вышел из машины, а я откинула голову на подголовник и посмотрела вдаль. Снег еще больше посыпал. Такие огромные снежинки, так и хочется языком поймать. Как в детстве.

Перед глазами всплыла картина, как мы с дедушкой лепили снеговика, когда я была совсем еще маленькая. Мы тогда жили с ним в селе под Киевом. А за городом всегда много снега выпадало в то время. Мы одевались потеплее, он завязывал мне рот шарфом, чтобы я не простудилась, и мы шли лепить во дворе снеговика. Всегда катали огромные шары, и снеговик выходил просто гигантских размеров. Случалось и такое, что, поставив средний шар, нижний рушился от веса, а за ним следовала вся конструкция. Тогда мы с дедушкой по новой крутили шары, начиная с маленького снежка, который при каждом повороте становился все больше и больше. И когда было готово три шара, мы шли выбирать маленькие угольки для ротика и глазок. Даже для носа брали морковку, все точно, как в мультиках.

Моргнула, понимая, что от воспоминаний покатились слезы.

Жаль, что прошлое нельзя вернуть, отмотать назад и снова прожить те годы, когда мы с ним были счастливы вместе.

Прекрасное было время. Помню, как возвращаясь в дом, мокрая от снега и безумно уставшая, я каждый раз под елочкой находила мандарины и конфеты. Правда потом меня обсыпало и оказалось, что от переизбытка цитруса, у меня началась аллергия. И про любимый фрукт пришлось забыть. А дедушка потом еще долго себя корил, а я успокаивала его. Ведь сама ела, никто мне в рот не совал мандаринки.

– Таак, держи, ― дверь в машину открылась, и в лицо дунул порыв ветра, принесенный вместе с Никитой. Я взяла из его рук пакет с хот‐догами и подставку со стаканами, ― а ты чего плачешь?

– А, это так, воспоминания из детства.

– Надеюсь, хорошие?

– Да. Вспомнила как мы с дедушкой снеговиков лепили. А ты чем в детстве занимался?

Никита неожиданно изменился в лице и, забрав у меня из рук один стаканчик с напитком, грустно улыбнулся. Я нахмурилась, догадываясь, что задала не тот вопрос. Он снял пластиковую крышку со стакана и отпил немного горячего напитка.

– Мое детство было не самым радостным. Я кочевал из одного детдома в другой.

– Что? Прости, я не должна была спрашивать.

– Ничего страшного в том, что ты спросила. У меня была замечательная мама, но она была абсолютно одна, без помощи, без поддержки. Когда мне было семь, ее сбила машина. Насмерть.

От его слов мне стало не по себе. Я хоть и сама осталась без родителей, но я их совсем не помнила. Только с рассказов дедушки. А Никита, он помнил маму.

– Его тогда посадили?

Морозов покачал головой и снова отпил свой кофе.

– Нет, он свалил с места преступления. Свидетелей не было, случилось это поздно вечером, когда все уже сидели по домам. Да и камер в те годы тоже не было.

– Ты его потом искал?

– Искал. Правда, поздно нашел. Он тогда уже лет семь в земле гнил.

– Мне жаль, что с твоей мамой так случилось.

Он поморщился и продолжил рассказ:

– Я в детстве не совсем понимал, что случилось. Думал, она уехала, оставила меня, потом с чего‐то решил, что она скоро меня заберет. Уже позже правду узнал, от директора первого детдома.

– А почему ты говоришь первый детдом? Извини, если я лезу не в свое дело.

– Меня усыновили в девять. А спустя пять лет сдали обратно в детдом. Только в другом городе.

– Но почему? ― удивленно воскликнула я, не понимая, как так могут поступать взрослые люди.

– Я начал расти, подростковый возраст ― период порой сложный. Да, я был тем еще сорванцом в четырнадцать.

– И это послужило поводом?

– Да. Тогда я решил, что, если кто‐то захочет меня усыновить, ничего у него не получится. Я ведь не игрушка, чтобы со мной играть, а потом выбрасывать.

– Ты так и остался в детдоме до совершеннолетия?

Никита покачал головой и, посмотрев на меня, улыбнулся.

– Я единственный раз не сдержал слово и таки позволил себя усыновить. Через полгода. К нам пришла женщина в слезах. Она мне показалась очень доброй и душевной, чем‐то схожей с моей мамой. И я понял, что не могу ей отказать. Инна стала моей второй мамой, и я благодарен ей за ее любовь.

– Я рада, что все же у тебя появилась своя семья.

– Я обязательно тебя познакомлю с ней. Уверен, ты ей понравишься.

Я смутилась, бросив взгляд в окно на падающие снежинки. Достала стаканчик из подставки и отпила немного вкусного напитка.

Как‐то не верится, что все это происходит со мной.

Дорога до дачи заняла около часа времени. Если бы не гололед и сильный снегопад, мы бы давно были на месте, но Никита ехал на минимальной скорости. В такую погоду главное ― осторожность, чтобы не выехать куда‐то в кювет.

За городом уже выпало немало снега, а я порадовалась, что надела зимние сапоги и теплую куртку, когда мы заезжали домой за моими вещами. Сегодня неожиданно сменилась погода и уже с утра ударил мороз. А мерзнуть я не любила, всегда старалась одеваться тепло, чтобы беречь свое здоровье.

Никита притормозил автомобиль около больших деревянных ворот в сосновом лесу. Мне уже здесь нравилось. Я любила такую атмосферу. Тишина, лес и вдобавок еще и снег. Кто же откажется от такого отдыха?

Машину забрал сотрудник дачного отеля, а мы вместе с нашими сумками, которые нес Никита, вошли в просторный двор. Вокруг кусты с голыми ветками, но усыпанными снегом, невысокие фонарики вдоль почищенной дорожки, ведущей к главному зданию отеля. Уверена, ночью здесь не менее красиво, чем сейчас.

Мы прошли к зданию со стеклянной дверью. Никита пропустил меня вперед, и стоило нам очутиться внутри, как я охнула от здешней красоты. Все, как я люблю, ― просто, уютно и тепло. Главное, что без пафоса. А в главном холле еще и камин горит. Ммм…

Никита прошел к стойке администратора, а я решила погреться у камина. Любила смотреть на огонь, на языки пламени, которые произвольно выдавали только ему известные узоры. Улыбнувшись, перевела взгляд за окно. Контраст ― огонь и тепло, снег и холод.

Вздрогнула, неожиданно ощутив на плечах мужские руки.

– Греешься?

– Нет, просто любуюсь. Люблю камины.

– Хорошо. А я уже все, сейчас нас проведут в наши номера.

Я кивнула и, слегка обернувшись, улыбнулась.

– Я думаю, тебе здесь понравится.

– Мне уже нравится. Люблю такую атмосферу.

– Сейчас заселимся и пойдем в кафе завтракать. А то мы нормально даже не поели. Не считая хот‐догов.

– Договорились.

Администратор провел нас на второй этаж. Здесь тоже оказалось достаточно просторно и светло. Буквально каждый уголок этого отеля был пропитан любовью и заботой. Видно, что хозяева дачи с трепетом относились к этому месту, что очень немаловажно. Ведь гость сразу же ощущает это. По крайней мере со мной так было всегда.

– Ваш номер, ― произнесла девушка администратор, отрыв дверь с правой стороны.

Я ступила внутрь и улыбнулась. Номер оказался небольшой, но зато с личной ванной комнатой. Мансарда. Невероятная красота. Небольшая полуторная кровать, перед ней столик и пара кресел, а на полу белый с длинным ворсом ковер. У меня тут же появилось желание пройтись по нему босыми ногами.

Слева пара торшеров и средних размеров комод. Никита поставил мою сумку на пуфик у входа.

– Ты располагайся. Как будешь готова, постучи в соседнюю дверь, пойдем завтракать.

Я кивнула и осталась в номере одна.

Сбросила сапоги и с удовольствием прошла к окну, вид из которого открывался на заснеженный лес. Метрах в двухстах располагалось какое‐то здание с коричневой крышей, и больше ничего, кроме деревьев. Фантастическая красота! Я бы жить здесь осталась.

Вздохнув, я переоделась в теплый костюм, привела волосы в порядок и, надев верхнюю одежду, пошла на поиски Никиты. На этаже было всего два номера, потому я без проблем нашла Морозова, который как раз собирался выходить.

– Ты готова?

– Да, можем идти.

Он кивнул и, взяв меня под руку, повел к лестнице.

– Здесь очень красиво. Потрясающее место.

– Значит, я правильно подобрал. Главное, чтобы ты немного развеялась.

– Да, здесь чудесно.

Оставив у администратора ключи, мы вышли на улицу. Я с удовольствием вдохнула морозный воздух, слегка поморщившись. Все же не очень приятно, когда ледяной воздух в нос поступает.

Снег, кажется, только усилился, закрывая собой весь вид на окружающую среду.