– Ладно, черт с тобой, забирай этот корм! Мне он и правда не нужен. Место только занимает.

– А где хоть он?

– Где-где, известно где – в кладовке.

В прихожей, возле кухонной двери, была еще одна дверь, на нее и кивнула Рогнеда.

Я открыла эту дверь и оказалась в маленькой темной кладовке. Включила свет, и прямо напротив двери увидела большой мешок из плотной бумаги, на котором была изображена довольно ухмыляющаяся собачья морда. Кстати, очень похожая на Берри.

Я ухватилась за углы этого мешка, попыталась его поднять – но это оказалось выше моих сил, мешок был на удивление тяжелый.

– Ну что ты там возишься? – проговорила Рогнеда, заглядывая в кладовку. – Я тебе только корм разрешила взять! Смотри другое что не прихвати!

– Да мне и с этим-то не справиться, куда уж еще! – пропыхтела я, возясь с мешком. – Может, вы мне поможете?

– Еще чего! – фыркнула Рогнеда. – Сама управляйся как хочешь! Тебе надо, ты и возись!

Я сделала еще одну попытку, но моей силы не хватало, чтобы поднять злополучный мешок.

Тогда пришлось тащить его по полу волоком.

Я вытащила мешок в прихожую, под подозрительным взглядом Рогнеды доволокла до квартирной двери, перетащила через порог.

Едва я вытащила мешок из квартиры, Рогнеда тут же захлопнула за мной дверь.

Я перевела дыхание, дотащила мешок до своей квартиры.

Там, у входа, меня встретил Берри.

– Проснулся наконец! – рассердилась я.

Пес посмотрел виновато, и я вспомнила, как Максим говорил, что Берри отчего-то очень не любит Рогнеду Ивановну.

Что ж, теперь я его понимаю.

Мешок Берри обнюхал с большим интересом.

Я кое-как доволокла несчастный мешок до кухни и тут же отправилась в душ. Требовалось срочно привести мысли в порядок, мне всегда помогает горячий душ.

Голова, болевшая вечером, прошла, только была какая-то чужая и тяжелая, словно налитая свинцом. Я долго стояла под горячим душем, потом сушила волосы феном, после чего у меня появилась надежда, что если выпить чашку крепкого кофе, то в эту самую голову придет какая-нибудь дельная мысль.

Разумеется, на съемной квартире не было у меня кофеварки. Опять же, рассиживаться в кафе Октавиан запретил категорически.

Обычно я беру кофе с собой в небольшом магазинчике на углу, хотя это тоже чревато тем, что меня запомнят.

Так или иначе, сейчас раннее утро, магазин закрыт. Так что я сварила кофе в обычной турке и насыпала Берри солидную порцию корма. Он все терся около пакета.

– Да не волнуйся, это все твое, теперь надолго хватит!

От кофе в голове прояснилось, однако никакой умной мысли там не возникло.

И то сказать, откуда ей взяться? Я совершенно не представляла, что мне теперь делать.

Куда подевался Максим? Я не знаю. Не знаю даже, куда он поехал. То есть полетел, он сказал, что самолет ждать не будет. Но у меня нет подтверждения его словам.

Более того, я не знаю, чем он занимается, есть ли у него работа и какая и как он зарабатывает деньги.

И еще… я с ужасом поняла, что не знаю даже фамилии Максима! Вот так как-то, живем почти два месяца рядом и…

Но говорила уже, что Октавиан строго-настрого запретил мне всяческое общение. Встретила соседа на лестнице, поздоровалась – и пошла себе мимо. А если он настаивать будет на близком знакомстве – говорить, что бойфренд ревнивый. Или просто подальше послать, если уж совсем непонятливый.

Так что познакомилась я с Берри, он подошел ко мне на лестнице. Говорила уже, что Берри – красивый пес и очень ласковый, так что мы сразу подружились.

Максим мне тоже нравился, но держались мы с ним осторожно. Как-то пару раз гуляли с Берри, они случайно меня встретили, Максим о себе ничего не рассказывал и меня тоже не расспрашивал, мне это вполне подходило.

За все то время, что я тут живу, ни разу не видела, чтобы к Максиму кто-то приходил – ни друзей, ни девушки не было. Не то чтобы я высматривала его из окна или наблюдала через дверной глазок, просто говорила уже, что слышимость у нас отличная.

То есть следует честно признать, что я ровным счетом ничего про Максима не знаю.

Кроме одного: он очень любит свою собаку, и Берри платит ему такой же горячей любовью. И я твердо знаю, что никогда Максим бы не бросил Берри. Не оставил бы его совершенно незнакомому человеку. Потому что если я Максима не знаю, то и он меня тоже.

Так что одно дело – это попросить взять собаку на два дня, и совсем другое – это оставить ее насовсем. Откуда он знает, может, я выгоню Берри на улицу, сдам в приют или вообще…

Так что с Максимом что-то случилось. Сбила машина, попал в аварию, ограбили и бросили на улице без сознания… мало ли что. Телефон отключен, сам, если жив, ничего не помнит…

В таких случаях родственники обычно начинают обзванивать больницы и заявляют в полицию. Но я не могу ничего этого сделать, потому что, во‐первых, я не родственница, во‐вторых, я, черт возьми, не знаю фамилии Максима, а в‐третьих, в полиции ведь непременно надо предъявить документы. И вот тут у меня проблема.

Но о ней тоже после…

Тут я вспомнила, что сегодня четверг. Ну да, третье ноября, четверг, то есть четвертый день недели. И следовательно, нужно идти на встречу с Октавианом. То есть это только так говорится – встреча. На самом деле мы уже давно не встречаемся по-настоящему. И никакого зума и видеотелефона, про это даже думать он мне запретил.

Я порылась в кармане куртки и нашла скомканную бумажку – объявление, которое я сняла со столба возле магазина.

«Отдаю котят в хорошие руки» – было напечатано плохим принтером на листке, и телефон: 921 528 12 34.

Да… в прошлый раз было что-то про щенков. А то еще придумает, что продает что-то. Фантазия у Октавиана богатая.

Но текст объявления не имеет значения, важны вот эти цифры телефона.

То есть на самом деле это вовсе не номер телефона. 921 – это просто так, чтобы подозрения не вызвать, что номер липовый, а вот сумма трех дальнейших цифр обязательно должна равняться пятнадцати. Это такой сигнал, что все в порядке, письмо именно от Октавиана, а не от кого-то другого. Восемь плюс два, плюс пять равняется пятнадцати.

Дальше идет число 12. Цифра один означает, что в парке (не буду писать в каком, его нельзя называть. Скажу только, что этот парк находится недалеко от моего нынешнего дома), так вот, нужно идти на первую аллею (1) и найти там вторую (2) скамейку. А когда? Правильно, третьего ноября, в четверг, то есть в четвертый день недели.

То есть сегодня. Точное время не имеет значения, но чем раньше, тем лучше. Скоро девять, как раз очень удобно: все, кто на работу, уже прошли, мамаши детей в садик отвели, а бабушки пока на лавочках не сидят.

Так что нужно идти, и Берри я с собой взять не могу.

Все прошло как обычно, на второй по счету скамейке между сиденьем и ножкой была спрятана флешка. Я достала ее незаметно и положила на ее место свою.

Никого не было на аллее, только не в меру шустрый и предприимчивый голубь сел у моих ног и посмотрел требовательно. Теперь оставалось еще одно дело.

Я брела по улице в задумчивости.

Мало мне своих собственных проблем, так еще и Максим пропал, оставив мне собаку.

Конечно, Берри очень славный и обаятельный пес, но я сейчас не в том положении, чтобы брать на себя ответственность за живое существо… как там говорил Экзюпери? Мы отвечаем за тех, кого приручили…

Но что делать?

Говорила я уже, что Октавиан строжайшим образом запретил мне пользоваться интернетом и телефоном, мой собственный телефон он вообще отобрал.

Но когда я поняла, что Максим пропал, со мной случился мелкий эпизод, который немного изменил ситуацию.

Я шла по улице, когда на меня буквально налетел смуглый небритый тип в приплюснутой кепке. Я попыталась его обойти, но он вцепился в мой локоть и забормотал вполголоса:

– Телефончик не нужен, красавица? Хороший телефончик, новый совсем…

– Не нужен мне твой краденый телефон! – фыркнула я привычно.

– Зачем краденый? – Он изобразил лицом и всей фигурой праведное возмущение. – Ничего не краденый! Я в салоне работал, мне телефоны вместо платы дали!

– Ой, да кончай врать… – машинально пробормотала я, но тут вдруг сообразила – это ведь как раз то, что мне нужно.

Октавиан запретил мне пользоваться телефоном, потому что так меня могут вычислить.

Но если у меня будет новый, нигде не засвеченный телефон… это в корне меняет дело!

Если этот телефон краденый, оно еще и лучше. По нему никто меня не вычислит. Тем более что я не собираюсь названивать всем подряд, я собираюсь связаться с Максимом.

А Октавиану об этом моем приобретении знать совсем не обязательно… Нехорошо, конечно, я ведь дала ему слово, но ради Берри можно и нарушить…

Жулик уже отпустил мой локоть и нацелился на долговязого парня в худи, но я его остановила:

– Эй, а сколько ты хочешь за свой телефон?

Брюнет оживился, назвал цену (слишком высокую для краденого телефона – видно, с расчетом на неизбежный торг). Я сбавила цену ровно вдвое, он попытался возмутиться – но передумал, и телефон перешел в мои руки.

Так я стала обладательницей левого, незасвеченного телефона. Правда, мне это ничем не помогло.

Как я уже говорила, я несколько раз пыталась по этому телефону связаться с Максимом – но каждый раз результат был один и тот же. То есть никакого.

На всякий случай сейчас я еще раз повторила попытку, отошла в тихое место и снова набрала номер Максима…

На сообщения он не отвечает, так, может, на звонок кто-то ответит, если Максим, не дай бог, в больнице…

– Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети! – прозвучал в трубке механический голос, показавшийся мне издевательским.

Кто бы сомневался…

Что же делать? Как мне его найти? Или хотя бы узнать, что с ним случилось? Тогда можно будет решить, что же мне делать с Берри?

Я не успела додумать эту мысль до конца, как вдруг мимо меня пронесся мальчишка лет тринадцати на электрическом самокате. Он промчался так быстро, что обдал меня ветром.

И при этом чуть не свалил с ног…

Я восстановила равновесие, обругала мальчишку, точнее его стремительно удаляющуюся спину, и только после этого осознала, что он не просто задел меня.

Он еще выхватил у меня из рук тот самый левый, незасвеченный телефон…

– Черт! – прошипела я с глубоким чувством…

Конечно, от этого телефона было мало проку, но все же это была хоть какая-то связь с миром!

Конечно, Октавиан бы страшно разозлился, если бы узнал про этот мой маленький секрет, но все же…

С другой стороны, может, и к лучшему, что телефон утащил этот паршивец, все равно Максим не отвечает на звонки.

Но куртка вся в грязи, нехорошо идти в таком виде, опять-таки, люди заметят. Я увидела витрину небольшого кафе и собралась зайти туда – привести себя в порядок. Придется чашку кофе заказать, а то в туалет не пустят.

Однако я не успела войти в кафе, как вдруг ко мне торопливой походкой подошел прилично одетый, представительный мужчина лет пятидесяти. На нем было длинное, немного старомодное, но очень элегантное пальто и очки в золоченой оправе.

– Девушка! – проговорил он, слегка задыхаясь, как будто только что бежал. – Как удачно! Я его догнал!

– Что? – переспросила я удивленно. – Я вас, конечно, поздравляю, но кого вы догнали?

– Того мальчишку!

– Какого мальчишку? – Я переспросила не просто так, а чтобы немного потянуть время и осознать, что происходит.

– Того, который у вас выхватил телефон!

– Какой телефон?

За время этого диалога я пригляделась к незнакомцу.

Что-то в его лице, во всем его облике было настораживающее.

Он смотрел на меня как кот на зазевавшуюся мышь.