Кто-то начинает аплодировать, остальные подхватывают. Прямо как в самолете. Кондитер выходит в зал улыбаясь.

Как же я люблю шоколад!

– Ада? – лицо Макара застывает.

– Милый…

– Ты… Ты же знаешь, что у меня аллергия? – обречённо. Мог бы не говорить этого вслух.

О, Макар, неужели? – это мой внутренний монолог.

Он смотрит на меня разочарованно, как ребёнок, у которого отняли конфету.

– Так в чём проблема? Не ешь?

Сука.

Читается в его глазах.

Сука.

Это я, да, приятно познакомиться. С сегодняшнего дня и дальше по жизни.

Хотя вру, не с сегодняшнего, сукой-то я давно стала, просто надеялась, что эта роль дома, в семье, мне всё-таки не пригодится. Дома я любимая женщина, жена, мама. Да?

Нет. Увы.

Там я тоже теперь сука.

Подхожу к торту ближе, нежно улыбаюсь, глядя на мужа.

– Макар?

Сука.

Он не может сказать вслух, но у меня сегодня дар читать мысли.

Дома никогда не было шоколада, потому что у Макара аллергия.

Жестокая аллергия. Хотя до отёка Квинке не доходило, но всё-таки.

У него аллергия, а он дико любит шоколад и не может себя контролировать.

Игнатов вообще ни в чём не может себя контролировать как оказалось.

Член в штанах он тоже не умеет держать.

А еще язык за зубами.

И многое другое.

Но шоколад… М-м-м… какая проверка на прочность и силу духа.

Свекровь закатывает глаза. Свёкр просто ими хлопает.

Карина, которая вернулась в зал закрывает рот руками. Тамара улыбается – не в курсе, про аллергию?

Вообще, если обратить внимание на всех баб в зале сейчас, можно практически со стопроцентной уверенностью назвать тех, кто трахался с Макаром и кто не трахался.

Те, кто были допущены к телу про шоколад знают. Томочка исключение, или же ей реально смешно, и она предвкушает как Макар сейчас облажается.

У барной стойки потягивая свой «Курвуазье» стоит Герман. Усмехается, салютуя мне бокалом. Показывает на бутылку «Вдовы Клико», которая стоит рядом с ним. Намекает?

Ну, вдовой мне, правда, быть еще рано. Хотя…

Аллергия, такая непредсказуемая вещь.

Свечи гаснут сами собой. Дуть не надо.

Надеюсь, Макар загадал желание?

И надеюсь, что оно не исполнится, потому что уверена – его единственное желание сейчас – убить меня.

Искренность – всегда была моей сильной стороной. Очень сильной. Поэтому я очень искренне улыбаюсь, поднимая бокал, заботливо протянутый официантом.

– С днём рождения, любимый.

Глава 14

Костры инквизиции горят в глазах.

У меня, дорогой, ты до этого не дорос.

Этот день выпотрошит тебя, вывернет наизнанку, ты его запомнишь!

О, да!

Недаром говорят в народе – сорокалетие мужчины не празднуют.

Не празднуют, дорогой, это не случайно.

Сегодня ты просто ненароком открыл портал в ад, в свой личный ад.

Ты еще этого не понял, но очень скоро поймешь.

И твоя жизнь разделится на «до» и «после». Навсегда.

Так что, наслаждайся последними мгновениями своей прошлой счастливой жизни, которую ты, мудак ебливый, не оценил.

Улыбаюсь.

Мне это не сложно.

С юных лет заучена как дважды два формула – улыбайтесь, это всех раздражает.

О, да! Я вижу, как это бесит всех сучек, которые не постеснялись прийти сюда на твой праздник. Сучек, которые мило улыбались мне при встрече, делали комплименты, делились сплетнями, а сами потом скакали на твоём члене не задумываясь, понравится ли это мне. Как я буду себя чувствовать в роли обманутой жены. Прекрасно понимая, что роль эта мне совсем не идёт.

Бесит вас, девочки? Бесит!

То что жена слезами не умылась, истерику не устроила, не ушла, опустив голову, оставив этого козла вам на растерзание.

Бесит.

Я вам его оставлю, дорогушечки, вот только будет ли он вам нужен такой?

Что ж, что ж…

Время разбрасывать камни и время их собирать.

У тебя сейчас пересменка, родной.

Ты уже разбросал всё, что можно, Макар.

Завтра начнётся жатва.

Сбор урожая.

А сегодня… сегодня мы будем наслаждаться шоколадным тортом.

Вернее, наслаждаться будут не все.

– Макар, давай разрежем его вместе, как на свадьбе, – говорю я милым голосом лисы Алисы, – или ты хочешь сам? Первый кусочек, конечно, тебе, мой хороший.

– Мне…

Макар смотрит на меня тщательно стараясь сдержать ярость.

Конечно, если сейчас, после всего он на мне сорвётся – как это будет выглядеть?

Одуряюще пахнет шоколадом.

– М-м-м, лучший! Смесь бельгийского и московского. Хотели добавить еще немного белого. Но ты же не любишь белый шоколад, милый?

По иронии судьбы белый ему не противопоказан, но он его терпеть не может.

Протягиваю нож.

Как там было у «Виа Гра»?

«Нож, я подарю тебе ты выбрал, бери, теперь он вечно будет у тебя внутри…»?

Хорошая песня, душевная.

Мы встаём рядом. Плечом к плечу.

Супруги. Соратники. Партнёры.

Угу.

Только один слил другого, сдал, опустил. Но второй в долгу не останется.

Месть будет сладкой.

Со вкусом шоколада.

Шоколадный бисквит в несколько ярусов, украшенный свежими ягодами, на котором установлен фонтан выглядит шикарно. Нужно сначала отрезать кусочек торта, потом подставить под бьющий из фонтана шоколад.

Макар берётся за нож.

– Ада, ты просто блядь.

Спасибо за комплимент, любимый, я всегда знала, что ты оценишь мои усилия.

Острый нож входит в бисквитную плоть. Я подставляю тарелку. Отделяю кусок. Поливаю шоколадом.

Неужели реально съест?

Ну, если что, моей вины нет. Он всё знал.

– С днём рождения, любимый.

– Сука. – очень тихо, шипя, сквозь зубы. А хочется на весь зал, да?

Заорать – какого хрена!

Но кто-то себе этого не может позволить. Потому что кто-то очень боится последствий. Понимая своё шаткое положение.

Ты же всё понимаешь, да, Макар?

– Если что, антигистаминное у меня с собой.

– Может сразу бы дала мне яду?

– Сидеть за тебя потом? Ну, нет, Игнатов.

Сесть я всегда успею.

И потом, лучше, когда за тебя сидят другие, правда?

Муж делает шаг в сторону, забирая с собой кусок шоколадной смерти.

Я продолжаю резать торт, раскладывая по тарелкам, которые тут же разбирают гости.

– Очень шикарно выглядит, но мне кажется, или у Макара была аллергия на шоколад?

Томочка Карамель. Интересно, как она осмелела…

– Главное, чтобы у него еще и на карамель не появилась аллергия. – передаю ей кусок стараясь улыбаться ослепительно.

– Мне не нужно, спасибо, слежу за фигурой, углеводы на ночь очень вредно.

Да, неужели?

Я назло ей беру с тарелки, которую припасла для себя большой кусок, беру ложкой, отправляю прямо в рот демонстрируя белоснежные зубы.

М-м-м, торт реально – шедевр!

Карамель смотрит чуть скривившись.

Завидуй, сучка, последнее что меня сейчас волнует – углеводы на ночь. Они все сегодня сгорят в адовом пламени.

Улыбаюсь, языком проведя по зубам.

Томочка отыгрывает:

– Хотя, давайте, отнесу своему любимому, он обожает сладкое.

– Ему что, на углеводы уже плевать?

– У него сейчас набор массы, ему можно.

– Ну, приятного аппетита.

– Знаете, что, любезная Аделаида, не думал, что когда-нибудь это скажу, но мне кажется, у меня появился достойный противник противоположного пола.

Я видела, как он подошёл, его голос снова царапает что-то внутри.

И этот аромат. Сандал, мох, табак, коньяк.

Гремучая смесь.

Гад.

Становится душно.

Слишком много маскулинного рядом.

– Разве мы противники, Герман Львович? Я думала – партнёры.

– Это как посмотреть. В танго и в бизнесе – возможно да. А в жизни…

– Разве в жизни нам нужно воевать?

– Что нам нужно, так это поскорее оказаться ближе, и желательно в горизонтальной плоскости.

Ого? Он серьёзно?

– Чем вас вертикальная не устраивает?

Мы так и говорим, не глядя друг на друга, он стоит за спиной.

– Устаю быстро, у меня грыжа.

Как это мило, обсуждать с адвокатом секс и диагнозы!

Чувствую, как в мою шею дует тоненькая струйка ледяного воздуха.

Гад!

– Врача, кто-нибудь, вызовите врача!

Глава 15

Вы когда-нибудь видели, как применяют приём Геймлиха? Зрелище не для слабонервных.

Про технику я читала, там идёт воздействие на нижнюю часть диафрагмы, легкие сжимаются и выталкивают предмет, застрявший в трахее. Сейчас уже не принято применять такие радикальные меры, можно просто заставить человека, который подавился, вызвать сильный кашель, который вытолкнет предмет, например дать пощечину или несколько раз ударить в спину.

Жаль, что я не знала про пощечину.

А Крестовский не знал про пощечину и про удары в спину. А про метод Геймлиха знал. И применил.

К моему мужу, который от нетерпения подавился ягодой голубики украшавшей именинный торт.

Вот вам и вишенка на торте.

Да. Он решил съесть тот кусок. Шоколадный. Наплевав на аллергию.

Торопился очень.

Жадность фраера сгубила.

Почти.

Адвокат оказался рядом.

Эх… А я уже было примеряла вдовий наряд. Шляпку с вуалью надо купить. Обязательно. И черный костюм с баской. Не знаю почему, но хочется именно с баской. И туфли. Черные. «Лабутены». С алой подошвой.

Вот это шик.

И черные перчатки сеточкой.

И презервативы тоже чёрные.

Стоп. Это уже из другой книги. О черной вдове, которой уже есть с кем помянуть мужа.

Мне пока не с кем, да и, честно говоря, не особенно-то и хотелось.

М-да…

Я рассчитывала спасать мужа от аллергии, а получилось, что он чуть не задохнулся.

– Вы уж меня простите, Аделаида Александровна, что я не удержался, проще было бы, конечно, оставить вас вдовой…

– Герман Львович, спасибо вам за помощь. Вдовой – это слишком.

– Я так и понял. День как-то у вашего мужа сегодня не задался.

– А я ему говорила, что сорок лет не празднуют.

Подхожу к Макару, который сидит за столом вместе с отцом и матерью, дышит тяжело.

– Поехали домой, Игнатов. Нагулялись.

– А как же гости?

– Разберутся без нас.

– А банкет?

– Мы все оплатили.

– Но я…

– Или мы едем, или я еду одна.

– Аделаида, ты…

– Как хочешь.

Демонстративно разворачиваюсь и иду к выходу.

Детей надо забрать. Ах, да, с гостями бы еще попрощаться.

Торт раздают официанты, ведущий приуныл, не знает, что делать, подхожу к нему.

– Вы тост хотите сказать?

– Некролог зачитаю. – парень хлопает глазами, криво улыбается.

– Шутки у вас…

Да уж какие тут шутки.

– Дорогие гости. – говорю чётко и громко. – Спасибо вам за то, что пришли. Уверена, этот праздник вы не забудете никогда. Хочу со всеми попрощаться и пожелать вам хорошего вечера.

Ну, пожалуй, и все?

Крестовский смотрит внимательно, потом имитирует аплодисменты, изображая как хлопает в ладоши. Что ж.

– Ада, останься еще на полчаса. – муж уже с бокалом виски, глазами хлопает, – ты ничего не ела почти, и торт такой вкусный.

– Спасибо, Макар, сыта по горло. Если ты не со мной, то хотя бы сообщи, ночуешь дома?

– Я? Конечно! А где еще?

– Ну, мало ли. У тебя вариантов полно.

– Аделаида, ну не надо… это мелко. – кривится, пьяненький он уже прилично – когда успел? Или это его после удушья разморило?

– Мелко, да, игра по-крупному будет позже. Я поехала, детей заберу.

Свекровь меня тормозит.

– Ада, спасибо тебе. Звони.

Целуемся в обе щеки, как принято у нормальных семей. Да мы и были нормальной семьей до недавнего времени.

Всё-таки тяжело держать хорошую мину при плохой игре.