Проблема, с которой столкнулась Зелиде при чтении письма, заключалась в том, что в нем использовался шифр. Эвери отвечал на письмо, полученное им 10 декабря 1700 года, и подтверждал, что отправляется на задание. Он ждет указаний и вскоре отчитается. Эвери подписался псевдонимом «Уайлест». В двух строках, написанных вдоль левой стороны первой страницы, указывалось, куда следует направлять ответ: «Сообщения для меня оставляйте на почте в Фалмуте» (прибрежный городок на полуострове Корнуолл). Самое диковинное из исторических писем было адресовано «преподобному мистеру Джеймсу Ричардсону, библиотека на Ориндж-стрит, церковь Святого Мартина в полях, Лондон».

Человек, который сделал эту копию, добавил к завораживающим строкам письма Эвери список, некогда приложенный к оригиналу: перечень сверкающих сокровищ, которые король пиратов притащил домой в качестве своей доли богатств, захваченных на корабле падишаха Великих Моголов «Ганг-и-Савай» (или Gunsway). «Ганг-и-Савай» означает «огромное сокровище», и добыча превосходила всякое воображение – сундук, полный рубинов, сапфиров, изумрудов, алмазов, а также ящик со 120 золотыми слитками.

Все смешалось в голове Зелиде, когда она в тот день выходила из архива. Для успокоения нервов ей потребовалось порядочное количество джина с тоником. Она ехала в Эдинбург в поисках исторических сведений о затонувшем шведском корабле Svecia, которое они с Рексом отыскали у берегов Шотландии. Летом 1740 года это вооруженное торговое судно налетело на скалы между Оркнейскими островами и островом Фэр-Айл, следуя из Бенгалии с грузом дерева, селитры, шелка и, как предполагалось, сокровищами на сумму 250 000 фунтов стерлингов. Зелиде возвращалась домой в Лондон, не найдя информации о Svecia, зато обнаружив совершенно другие пыльные сокровища.

В течение следующего десятилетия Рекс и Зелиде в свободное от исследования затонувших чудес время гонялись за призраками. Они копались в архивах от Корнуолла до Лондона. Старые карты подтвердили, что первая в столице публичная библиотека открылась на Ориндж-стрит в 1684 году – куда и адресовал письмо Эвери. Другие документы доказывали, что некий мистер Джеймс Ричардсон действительно являлся ее библиотекарем, а также директором созданной при ней грамматической школы архиепископа Тенисона.

Рекс провел немало вечеров в попытках собрать воедино ускользающие кусочки головоломки. Он знал только одно: Генри Эвери, король пиратов, находился в полном здравии в декабре 1700 года. Похоже, он скрывался и использовал шифр. Библиотека на Ориндж-стрит в Лондоне, созданная доктором Томасом Тенисоном, будущим архиепископом Кентерберийским, существовала реально. Содержимое письма получило подтверждение.

В 2020 году Рекс горел желанием отыскать правду, стоящую за письмом, так же сильно, как и в 1978 году. Ради себя. Ради памяти скончавшейся Зелиде. Ради истории. Рекс сохранил результаты своих исследований. Бесценные для него. Он хранил документы о короле пиратов более сорока лет. Пришло время передать это пыльное сокровище дальше.

Теперь решение загадки легло на плечи Шона.

В декабре 2020 года мир охватил локдаун. На планету обрушился ковид. В Англии запретили путешествия. Отменили Рождество. Не важно. Шон Кингсли получил особенный подарок. Вместо семейной вечеринки, калорийной индейки и дурацких шуточек в хлопушках^[27] он удалился в свой кабинет неподалеку от Большого Виндзорского парка и начал изучать папки об Эвери, доверенные ему Рексом Коуэном.

Самое главное – является ли это удивительное письмо настоящим пиратским кладом или фальсификацией? Мошенники прошлого шли на все, чтобы подделать и продать документы, особенно когда дело касалось быстрого заработка на придумывании карт с кладами и их продажи витающим в облаках романтикам. Пыльные папки свидетельствовали, что период с 1978 по 1987 год Рекс и Зелиде провели в недрах архивов. В итоге они убедились в подлинности письма.

Шону казалось, что он балансирует между двумя чашами весов. Основное письмо имело все признаки подлинности. Обычный человек не умел пользоваться кодом – в подобные темные тайны посвящались лишь избранные. Однако перечень сокровищ, прикрепленный ко второму листу, выглядел чем-то вроде имитации Диснея – слишком хорошо, чтобы быть правдой.

По мере того как Шон продирался сквозь десять лет исследований, изложенных ручкой и карандашом более сорока лет назад, скептицизм сменялся возбуждением. В Британской библиотеке Рекс и Зелиде откопали рукопись, подтверждающую, что Тенисон действительно давал деньги на школу на Ориндж-стрит, к которой прилагалась прекрасная библиотека. Об этой библиотеке знали столь немногие, что ни один мошенник не додумался бы направить туда фальшивое письмо.

Следующим вставал вопрос, как письмо оказалось в шотландском архиве, и загадка, кто и зачем сделал копию. В ходе переговоров Шона с Национальным архивом Шотландии выяснилось, что письмо входило в архив, охватывавший период с 1497 по 1897 год, который подарила шотландская семья Гамильтон-Брюс из Грейндж-Хилла и Фолкленда. Шон работал с фотокопией письма Эвери, которую Зелиде сделала в 1978 году. При взгляде на оригинал на полях обнаружился водяной знак с надписью «C. Ansell 1806». Итак, загадка, когда появилась копия письма, получила решение. Но кто ее сделал?

Очевидным кандидатом, имевшим все причины скопировать письмо Эвери, был один из членов семьи Гамильтон-Брюс. Джон Брюс, родившийся в 1745 году, занимал пост профессора логики в Эдинбурге с 1778 года и являлся одним из основателей Эдинбургского королевского общества^[28]. Коллеги шутили, что он испытывал радость только тогда, когда «закапывался в старые бумаги»^[29]. Брюс добился своего: его назначили хранителем государственных документов Уайтхолльского дворца, а с 1793 по 1817 год он занимал должность официального историка Ост-Индской компании^[30]. Даты копирования письма и работы мечты Брюса идеально совпадают.

Брюс никогда не позволил бы себе обмануться – скопировать и бережно сохранить фальшивый документ. Обладая доступом к скрытым архивным материалам, бо́льшую часть которых он держал в тайне, ученый вполне мог наткнуться на письмо Эвери. К тому же профессор имел личную заинтересованность в вопросе о короле пиратов, поскольку являлся твердым сторонником оправдания монополии Англии и Ост-Индской компании в торговле с Индией. Он знал все о Генри Эвери и об ущербе, который тот нанес торговле между Востоком и Западом. В своих трехтомных «Анналах Ост-Индской компании» Брюс сожалел, что, «несмотря на самые усердные поиски, капитан Эвери до сих пор не обнаружен»^[31]. Ученый лез из кожи вон, чтобы отыскать пирата, но потерпел неудачу.

Все эти данные убедили Шона (как ранее Рекса с Зелиде), что письмо Эвери подлинное. Однако проблемы все равно оставались. Что делал Эвери в Корнуолле в декабре 1700 года? С кем он встречался? Почему он писал шифром? И что связывало архиепископа Тенисона и лондонского библиотекаря Джеймса Ричардсона, оказавшихся в центре тайной переписки? Чтобы разгадать эти загадки, Шону и Рексу пришлось отмотать время назад – во вторую половину XVII века, а затем по кирпичику выстроить экспертную картину, как рождалась легенда о короле пиратов, заворожившая мир.

Глава 2
Лишенный наследства

Море было в крови молодого Генри Эвери. Он вырос на причалах и палубах деревянных кораблей в портах Байдефорда и Плимута в Девоне^[32]. Его отец несколько лет гнул спину на службе у короны, затем стал самостоятельным торговцем и заработал репутацию весьма умелого моряка.

Когда появились деньги, семья Эвери переехала в элегантное поместье в Кэттедауне в Плимуте, «на возвышенности с видом на морской залив»^[33]. На короткое время молодой Генри попал в отличные условия. У него имелись все основания полагать, что таково его естественное положение в обществе. Генри, внимательно наблюдавший за тем, как отец общается с людьми, обладал вспыльчивым характером и не терпел дураков. Даже в школе «он демонстрировал признаки такого дерзкого и властного гения, что некоторые из его соучеников сильно беспокоились и подавали на него множество жалоб за его тираническое обращение»^[34]. Мало кто мог предположить, что за этими золотыми годами последует падение.

Мальчик проводил свободное время, слоняясь по мощеным улочкам Плимута и исследуя пристани, глубоко вдыхая запах смолы, пота, а также хмеля, масла и фруктов из упавших ящиков. Многие семьи зарабатывали ткачеством, кожевенными работами, варкой пива для вечно жаждущих моряков; неизменным спросом пользовалась рыба. Генри наблюдал, как деловитые купцы и тяжело загруженные торговые суда приходят и уходят – Вест-Индия, американские колонии и Средиземноморье. Он болтал со старыми моряками, чинившими паруса, и грузчиками, закатывавшими деревянные бочки на склады.

Больше всего юный Генри любил слушать рассказы о старом Плимуте в те радостные моменты, когда его отец оказывался дома между плаваниями. Пусть городок был невелик, но он слыл главным портом Англии. Пока Генри, пытаясь поспеть за широким шагом отца, бежал вприпрыжку вдоль крутого скалистого склона, на котором сотни лет назад высекли изображения сражающихся Коринея и Гогмагога^[35],^[36], Эвери-старший показывал достопримечательности города. Местные пещеры полнились древними человеческими костями, возраст которых, как утверждалось, исчислялся десятками тысяч лет^[37].

Юный Генри мечтательно рассматривал скользкую, покрытую бурыми водорослями набережную, откуда Томас Стакли отправился во Флориду, а сэр Уолтер Рэли – в Гвиану. На площадке рядом легендарный сэр Фрэнсис Дрейк, уже совершивший к тому времени кругосветное плавание, в 1588 году спокойно закончил партию в кегли и только потом отправился на встречу с Непобедимой армадой – самым большим флотом, когда-либо вторгавшимся в Англию: 73 корабля, 2431 орудие^[38].

Отец рассказывал сыну, как в 1606 году король Яков I предоставил Плимутской компании королевскую хартию на создание поселения на североамериканском побережье, известного как Виргиния^[39]. Генри подслушивал тихие обсуждения купцов, каким образом лучше всего присвоить груз с призовых судов, захваченных у врага и отбуксированных в порт. Он узнал, что преступление – законное пиратство – может принести хороший куш. Плимут был городом искателей приключений, и юный Генри отчаянно стремился вступить в их ряды, чтобы оставить свой след в мире.

Вот только судьба не уготовила Эвери легкого пути. Шли годы, и ситуация ухудшалась. Мать умерла, когда мальчику было шесть лет, отец – когда ему было всего лишь одиннадцать^[40]. Утратить семью, любовь и поддержку – плохое начало жизни, которая позже станет еще тяжелее. Генри узнал о человеческой подлости еще до того, как его голос начал ломаться.

После смерти отца заботы о мальчике легли на плечи тети Норрис и купца Бартоломью Ноулза, друга семьи. Спустя четыре года тетя умерла, и Эвери, оставшийся один как перст, унаследовал «приличное поместье» стоимостью 500 фунтов, а вместе с ним «статус и состояние»^[41]. Шестнадцатилетний юноша обладал богатством, но не считался благородным. Выросший у воды, Генри отправился в море юнгой, но быстро поднимался по карьерной лестнице, проявив «необычайную готовность к морской практике»^[42]. Ноулз, теперь уже его управляющий, видел, как хорошо парень адаптировался на море, и предложил ему устроиться на военный корабль Resolution, который направлялся в Алжир в Северной Африке, чтобы уничтожить логово тамошних пиратов^[43].