– Нет, я по‑прежнему склоняюсь к версии, что он невиновен. Вы ведь с ним еще не знакомы, да? Урих производит впечатление несколько трусливого и весьма рассеянного книжного червя, он органически не предрасположен к роли короля, как и его отец. Но если это не так и в нем скрывается жесткая натура, то весьма вероятно его участие в заговоре. Однако, я так понимаю, кузена вы предложили скорее в шутку?

– Скорее, – вздохнула королева. – Простите. Я совершенно выбита из равновесия столь неожиданным развитием событий. Как быстро я должна дать окончательный ответ?

Этот вопрос вызвал у Тавьера легкую, кажется, одобрительную улыбку.

– Не сейчас. Я надеялся, что вы достаточно ответственно подойдете к решению проблемы и как следует все взвесите. Предлагаю вернуться к этому вопросу завтра вечером.

– Я не уверена, что суток хватит на принятие решения, – призналась Олира. – Я вообще не уверена, что вопрос этот можно решить вот так…

– Для начала обдумайте все, а там будет видно, – сказал Тавьер, поднимаясь с места. Коротко поклонился. – Спокойной ночи, ваше величество. Что‑то я еще… – пробормотал он себе под нос, уже сделав шаг к двери. – Ах да. Вам чрезвычайно идет белый цвет.

– Благодарю, – кажется, окончательно лишившись на сегодня способности удивляться, ровно ответила Олира. – Спокойной ночи.

Безопасник вышел, а королева с минуту сидела неподвижно без единой мысли в голове, глядя прямо перед собой. А потом вдруг осела в кресле, словно из нее вынули какой‑то стержень, и рассмеялась – нервно, с легким истерическим подвыванием. Так, как можно позволить себе только в одиночестве.

Когда смех оборвался, осталась тяжелая усталость, укутавшая плечи и обручем стиснувшая голову, словно Тавьер, уходя, оставил королеве часть собственной головной боли. Небольшую, но весьма неприятную. Впрочем, отчасти ведь так и было, учитывая предмет их разговора.

Как реагировать на это, Олира не представляла. Вопрос начальника Тайной канцелярии звучал безумно, и еще безумнее было то, что мужчина, кажется, говорил совершенно искренне. И королева отчаянно пожалела, что родители далеко и нет возможности посоветоваться с отцом. До сих пор она так отчаянно тосковала только об отсутствии рядом матери, которая могла бы научить ее чему‑то в общении с сыном. Но с наследником помогали опытная няня и надежная кормилица, а здесь… Здесь, похоже, помочь совершенно некому.

И, главное, перед тем как решать этот вопрос, нужно ответить для себя еще на один. А действительно ли можно верить словам этого человека? Это даже не ужастик Тагренай, это начальник Тайной канцелярии, который занимает свой пост дольше, чем Олира живет на свете! Для него ложь и тонкий расчет – воздух, он в принципе не должен быть способен на правдивость! Тогда для чего затеял этот разговор? Чтобы проверить, насколько королева управляема? И что будет, если она – пока только гипотетически – пожелает править?

Мало, мучительно мало всего – знаний, понимания окружающих, друзей. Друзей, пожалуй, особенно…

И, увы, ответ на все эти вопросы не найдешь ни в какой книге. Никто не написал пособия по общению с начальником Туранской тайной канцелярии, нигде не перечислены его сильные и слабые стороны. И нет способа проверить, когда он лжет, а когда – говорит правду. Увы. А впрочем…

Последняя мысль заставила Олиру собраться и выпрямиться.

Как раз против лжи лекарства придуманы. Есть же магия в самом деле! И сложные артефакты, пропитанные ментальными чарами. Те, которые ни на кого не влияют и никого не защищают, но дают знать, когда лгут. Да, их можно обмануть, но это все же лучше, чем ничего. И раз вокруг Олиры творятся столь странные дела, пора бы вспомнить, какие полезные драгоценности имеются у нее в распоряжении. Ераший Третий был щедр к своей супруге и совершенно определенно дарил ей не только простые драгоценности. Осталось немного напрячь память.

Но – утром, на ясную голову, а сейчас нужно отдохнуть. И набраться сил.

Глава 4,
в которой королева пытается сделать выбор

Королевские покои

Следующее утро у королевы Олиры началось настолько обыденно, что первое время она старательно боролась с желанием тряхнуть головой, потереть глаза и сотворить охранное знамение. Чтобы отогнать страшный сон, в котором его величество Ераший Третий убит, где‑то рядом бродят заговорщики, а начальник Тайной канцелярии навещает ее со странными предложениями. Останавливал только вид камеристки, на голове которой белела аккуратная косынка, скрывающая волосы, а на плече – траурная лента.

Неразговорчивость служанки очень импонировала Олире, и королева в очередной раз порадовалась сегодня, что остановила выбор именно на этой серьезной уравновешенной девушке, потому что та просто делала свое дело и не отвлекала от мыслей.

Которые, разумеется, вились вокруг вчерашнего вечера. Чуда, конечно, не случилось: ночь минула, а Олира толком не знала, что предпринять. Она нашла изобличающий обман артефакт – изящную хрустальную каплю на цепочке, мутнеющую от звучащей рядом лжи, подобрала подходящий наряд – благо это оказалось несложно, драгоценность была достаточно универсальной. Но и только.

Олира привела себя в порядок, позавтракала в будуаре, потому что не хотела сейчас делить трапезу с кем‑то: под любопытными взглядами незнакомых людей не особенно поешь, а в музыкальной гостиной ее уже ожидали женщины из новой свиты. Что бы там ни говорил Тавьер про возможное самовластие королевы, а окружение ей пока подбирал именно он из каких‑то собственных соображений.

Аристократок оказалось четыре. Как без труда определила королева по их фамилиям, тут безопасник тоже решил следовать по пути равновесия: по две от каждого лагеря, одна постарше, другая – помоложе. Даршарай Ла’Таир, воспитанница каяра Лестри, и супруга канцлера накари Фаль – с одной стороны, с другой – Амея Саварди, жена лакката, и Наяна Марник, незамужняя дочь министра недр. В некотором роде почти те же лица, что сопровождали ее вчера. Смешно.

Наяна была девушкой бледной и неприметной наружности, однако весьма обаятельной, с очень красивой теплой улыбкой и исключительно женственными изящными движениями. Амея Саварди – невысокой полной особой с мягкими чертами лица и влажным взглядом, в строгой и даже скромной одежде.

А Лора Фаль оказалась моложе, чем Олира могла предположить по ее супругу, и была настолько эффектной, что привлекала внимание больше всех остальных женщин, вместе взятых. Ее асимметричное острое лицо было восхитительно некрасивым. Оно противоречило всем канонам, но при этом оказалось удивительно гармоничным, так что менять что‑то – лишь портить. Раскосые, широко посаженные глаза невыразительного, болотного цвета смотрели лукаво, по‑лисьи. Острый длинный нос и ржаво‑бурые волосы только подчеркивали сходство с этим животным, как и темно‑красный с черным наряд. Наконец, женщина носила совсем короткую стрижку – смело и вызывающе. Однако, глядя на нее, Олира просто не могла представить накари Фаль с другой прической.

Поздоровавшись со своим новым близким кругом и выслушав положенные слова о том, как рены польщены и насколько им приятно, Олира извинилась и попросила еще немного подождать, пока она проведает сына. К счастью, поняли ее правильно и навязывать компанию не стали.

Примерно через полчаса все пять женщин до изумления прилично и достойно сидели в гостиной с рукоделием. К удивлению королевы, ожидавшей от экстравагантной накари Фаль некого протеста или бунта, та тоже преспокойно вышивала, явно не питая к этому занятию отвращения.

Когда исчерпали приличные темы погоды и любимых рукоделий, Амея Саварди завела серьезный разговор. Любопытства от женщин Олира ждала давно, поэтому переход не застал ее врасплох.

– Вы так спокойно и достойно держитесь, ваше величество, – заметила лаккари. – Восхищаюсь вашей решимостью и преданностью сыну. Я бы точно так не смогла…

– Не наговаривайте на себя, Амея, – спокойно возразила Лора. – Мать ради ребенка способна на невозможное, даже если сама в этом сомневается. А вы, насколько я знаю, очень любящая мать для своих девочек.

– Да, возможно, – неуверенно согласилась та. – И все равно это так страшно – остаться без опоры в жизни. Не представляю, что со мной было бы, случись что‑то с Барасом!

– Вы настолько любите своего мужа? – не удержалась Даршарай, постаравшись, однако, чтобы в голосе звучало только искреннее и вежливое любопытство, а не недоверие и сомнения в умственных способностях женщины. На громогласного лакката Саварди перевертыш насмотрелась достаточно, чтобы сделать выводы.

– Разумеется, он же мой муж, – отозвалась Амея с недоумением. – Барас надежный и заботливый, из тех мужчин, за которыми, как за каменной стеной. Он защищает меня и наших дочек.

– От чего? – озадачилась Наяна.

– От зловредного влияния современного общества, полагаю, – ровно ответила Лора, и уголки ее губ едва заметно дернулись, выдав тщательно сдерживаемое веселье.

– И от него тоже, – невозмутимо согласилась лаккари. – Нынче действительно появилось очень много опасных и вредных вещей. Например, еще двадцать лет назад ни одна достойная женщина не позволила бы себе выехать верхом в штанах, и уж тем более – выйти в люди, такое делали только самые взбалмошные магички и наемницы. А сейчас это уже становится едва ли не обычным явлением. Больше того, некоторые аристократки полагают нормальным водить мотор!

– А что плохого в штанах? И вождении? – спросила Даршарай, которая как раз давно собиралась научиться последнему.

– Боги! Это же неприлично! Женщина, будущая мать, сосуд жизни – и вдруг выставляет на всеобщее обозрение то, что должно быть скрыто!

– Вы так говорите, как будто они без штанов выезжают, – улыбнулась Лора.

– Скоро начнут, – неодобрительно поджав губы, предрекла Амея. – Нет, хвала богам, в нашей семье, благодаря моему дорогому Барасу, такое невозможно, мои девочки достойны своего положения в обществе и никогда не позволяют себе ничего этакого.

– И почти не выходят в свет по той же причине? – продолжила рена Фаль.

– Моим девочкам нет необходимости вертеться перед мужчинами, им и так поступает много брачных предложений, – отмахнулась лаккари. – Да и в тех нет нужды, отец уже подобрал всем трем достойные партии.

– И как же они сами смотрят на то, что им… подобрали партию? – со сдерживаемой неприязнью спросила Дая.

– Как положено достойным послушным дочерям, они спокойно ожидают того момента, когда познакомятся с супругами и должны будут покинуть отчий дом.

– А как же чувства? – расстроилась Наяна. – Любовь?

– Чувства не помогут выбрать достойного спутника на всю жизнь. Мужчина должен быть разумным, надежным и способным достойно обеспечить семью, а также являться настоящим дворянином, беречь жену, не распускать руки, не играть и не злоупотреблять алкоголем. А женщина должна быть верной, преданной, достойной матерью и хозяйкой, слушаться мужа и воспитывать детей. Тогда и любовь придет.

– А если женщина желает заниматься каким‑то своим делом? Да вот хотя бы наукой! – продолжила допытываться Марник.

– Наукой?! Боги, откуда у вас такие мысли!.. Пусть подобными глупостями развлекаются мужчины, а у женщины есть предназначение: быть женой и матерью!

– Одно другого совершенно не исключает, – возразила Лора Фаль. – Я, смею надеяться, неплохая жена для своего мужа и мать для детей, однако это совсем не мешает мне еще и преподавать.

– Ну, если вам хочется так выматывать себя и растрачивать на подобные глупости… – неодобрительно качнула головой Амея.