Он не возражал против ремонта и перестроек, к тому же девчонки не требовали его участия, использовали его исключительно как банкомат, да и то, по всей видимости, не его одного. Насколько он понял, Юнка исправно трясла деньги с матери, что-то Кира покупала сама. Но, стоя под душем, он невольно задавался вопросом: остановятся ли они на большой ванной, которую сооружали из последней оставшейся свободной комнаты, или переключатся на спальни и кухню?

К его приходу на кухню, где его ждала традиционная яичница с беконом, посторонние мужики исчезли, осталась только тетка в белых брюках, которая лучезарно улыбалась Самбурову, пила кофе и энергично перелистывала какой-то альбом одновременно.

– Наш дизайнер Марина, – представила Юнка.

– Уже можно потрогать главную достопримечательность вашей мокрой зоны, – отозвалась женщина. – Мальчики все распаковали.

– Вообще круто получается! – радовалась Юнка. – Я маме покажу, дома тоже так надо обустроить!

– Очень красиво и стильно, – подтвердила Кира.

Самбуров внимательно вглядывался в ее лицо. Кира мило улыбалась, проходя мимо, нежно касалась и, казалось, пребывала в хорошем настроении. Но дорожная сумка, стоящая на диване, не оставляла никаких сомнений: она уезжает.

Юнка настояла на том, чтобы он отправился потрогать их ванную. Григорий с ходу офигел от окон, которые обнаружил в комнате. Когда они успели снести треть стены и вставить панорамные стекла? Затем Самбуров похлопал глазами, обнаружив посреди комнаты высокую каменную конструкцию. Три женщины показали ему проект.

– Отдельно стоящие ванная и раковина из камня, – речитативом произнесла дизайнер. – Основная особенность – тактильность. Потрогайте. На что похоже?

Самбуров пожал плечами. Он чувствовал себя идиотом, он не понимал, зачем он трогает каменную ванную, когда ему надо брать его женщину за руку и тащить ее в укромное место, чтобы выяснить, что у них происходит.

– Ну что вы, Григорий. На попку младенца. Поверхность сенс. Похожа на теплую и бархатную поверхность мягкой кожи… Премиальный российский производитель с итальянскими корнями… Специализируется…

Самбуров, не глядя на дизайнера, кивнул.

– Не знаю как на детскую – не трогал. Но на попку похоже, – Самбуров пристально смотрел на Киру.

Через пять минут он поставил ее дорожную сумку в ее машину и, поцеловав, пообещал:

– Я приеду к тебе на выходные. Постараюсь.

– Я буду ждать, – улыбнулась Кира. Она знала, что он солгал.

Глава 4

Томила Ивановна Зыкова гуляла с Дусей четыре раза в день. Тем, кто считал, что собаку можно выводить дважды, Томила Ивановна предлагала самим попробовать ходить в туалет утром и вечером.

Женщина корпулентной наружности, с затекшими ногами и больной спиной, проявляла незаурядную стойкость и довольно активно топала за резвой собачонкой по всем кустам и закуткам, куда этого пушистого колобка заносило. Любопытный шпиц не ограничивал себя в движении и проявлял всю бестолковость, приписываемую маленьким избалованным собачкам. Иными словами, заботу Дуся не ценила, поэтому использовала прогулочное время, чтобы сунуть нос в максимально возможное количество мест и обтявкать всех живых существ, оказавшихся в зоне ее доступа.

У Дуси не было необходимости писать у каждого столба. Уже год они с Томилой Ивановной жили в частном доме. Сын женщины приобрел его и пригласил маму жить с его семьей. Теперь в распоряжении Дуси был весь двор и сад, так что она перестала придерживаться расписания в туалете и во время прогулки познавала мир. Если хозяйка начинала ограничивать шпица в ареале обитания длиной поводка, он ловко подпрыгивал, дергал некрупным тельцем и снимал свою шлейку с ремешка. Разумеется, Томила Ивановна знала о поломке в карабине ошейника, но своеволие Дуси вносило в их отношения конфликт, которого так не хватало женщине в ее спокойной жизни.

Если посетовать судьбе на нехватку каких-либо эмоций, она скорее всего их предоставит. Бойтесь своих желаний.

Когда Томила Ивановна свернула в привычный для их прогулок переулок, ей и в голову не пришло, что именно сейчас Дуся сорвется с поводка и сиганет в неизвестном направлении, ведь здесь они уже гуляли сотню раз, и псина все основательно изучила. Но, видимо, мужчина в черном, который вышел из дома с увитым виноградом забором, взбудоражил собаку. Его как-то странно шатало, он даже оперся о ствол дерева и после уже побежал. Ярко-синие кроссовки замелькали, удаляясь. Томила прищурилась, рассматривая подозрительную личность, и уже в следующую секунду заметила, как от нее стремительно удаляется персиковый хвост. Светло-рыжая собака пошла вправо, замелькала в высокой нескошенной траве, дернулась на клумбе перед чужим домом.

– Дуся! – завопила женщина, почуяв неладное. – Дуся!

Но собака уже шмыгнула в открытую дверь в воротах.

– Только бы там не было больших собак, – взмолилась хозяйка хулиганки.

Псине, настроенной на охрану, нарушительница границ Дуся в лучшем случае на один кус. Да и сама Томила до одури боялась всех этих ротвейлеров, доберманов и кавказских овчарок, так что была не слишком пригодна для защиты любимицы.

Но, пока Томила Ивановна на своих больных ногах добиралась до ворот, в которых исчез пушистый хвост, пока оглядывала двор, извиняясь за свое вторжение, Дуся, слава богу, вернулась обратно.

– Воспитанные собаки так себя не ведут! – попеняла хозяйка любимице, поднимая ее с земли и собираясь вновь пристегнуть шлейку к поводку.

– Ой! А! Что… А-а – а, – глухой и неразборчивый вскрик вырвался из груди женщины. Она вертела собаку в руках, не понимая, откуда у нее на шерсти кровь. Дуся звонко тявкала и пачкала кровью руки и одежду женщины.

До Томилы Ивановны наконец дошло: кровь не Дуси, кровь чужая. Больше всего у собаки были испачканы лапы. На подкашивающихся ногах женщина сделала несколько шагов к воротам и заглянула внутрь. От распахнутой двери в дом по крыльцу и выбеленной солнцем бетонной дорожке к ней шли кровавые следы Дуси и еще чьи-то большие размазанные кляксы.

Женщина быстро-быстро заморгала и медленно осела на землю.

Очнулась она от горького вкуса своих капель, со стаканом воды в руке, в машине скорой помощи. Рядом тявкала Дуся, сын смотрел тревожно и обеспокоенно.

Оказалось, ему она позвонила первому. Томила Ивановна этого совершенно не помнила. Как не помнила и того, когда приехала полиция, скорая для нее и еще какой-то молодой женщины, которая рыдала и тряслась на соседнем сиденье.

Ничего не помнила. И следствию никак помочь не могла, хоть и являлась по факту свидетелем, обнаружившим труп.

Томила Ивановна отказалась от госпитализации, и сын забрал ее домой. Она еще долго приходила в себя и старалась что-нибудь вспомнить по совету строгого и очень серьезного следователя. А что она могла вспомнить? Мужчину в черной одежде, который пробежал в пятистах метрах от нее? С ее минус три? Тела обнаружила Дуся. Тела. Три женщины. Немыслимо. Даже в самых кошмарных снах Томила Ивановна и Дуся не представляли, что когда-нибудь на прогулке обнаружат тела трех убитых женщин.

Глава 5

Леонид Николаевич начал работать в охране еще десять лет назад. Он быстро разобрался, что сделает из простого охранника начальника службы безопасности, и дальше уже выполнял эти условия. Получал все нужные сертификаты, проходил стажировки и обучения, научился носить пиджак и гладить на брюках стрелочки, чтобы выглядеть презентабельно и надежно. Привык не расставаться с рацией и смотреть на людей пытливым, оценивающим, но непременно доброжелательным взглядом.

Главную принципиальную разницу между своей должностью и работой, например, Димы на воротах он видел в зарплате, и это Леонида Николаевича полностью устраивало.

За десять лет он повидал море отдыхающих. Кто с кем, для чего приехал и как будет вести себя во время отдыха, определял по тому, как гости вносили чемоданы в фойе отеля. Вот у этих отец семейства убежден, что у него наконец-то заслуженный, оплаченный им отдых, поэтому он будет сидеть у бассейна или моря, пить пиво и всем видом показывать: даже не думайте мне мешать. Те, наоборот, наконец-то выбрались всей семьей в отпуск, следовательно, надо активно проводить время друг с другом. Отец семейства будет плестись за недовольной супругой, выпивать за углом бутылку пива, жена – ворчать на неблагодарных детей, дети – с нетерпением ждать возвращения в родной двор к друзьям. В конце все единообразно напишут в соцсетях: «Прекрасный отдых, свежие фрукты и сладкая вата для деток».

О, эти понятно! Уже с пачкой путеводителей, с остервенением оббегут все маршруты на экскурсиях, посетят все достопримечательности.

Были еще небольшие погрешности – влюбленные парочки или молодожены. Эти всегда вместе, всегда за ручку – к концу отпуска половина готова разойтись и развестись, вторая половина в депрессии, что надо уезжать. Еще мужики, привезшие в отпуск любовниц. Тут вечное брюзжание и подозрение, что жену свозили круче. Чувство вины у изменника, а к концу отдыха сплошное разочарование на лицах у обоих.

Леонид Николаевич даже с ребятами спорил, кто чем из отдыхающих будет заниматься. Всегда выходил победителем.

Но в этом сезоне им попался крепкий орешек, не походивший ни на один тип. И пока ставку, которая возросла уже до пяти тысяч рублей, не поднял никто.

Молодая, красивая, одна, все попытки познакомиться пресекала. Значит, не за приключениями и не за витамином «Х». На экскурсии не ездила, в море не купалась, у бассейна не лежала, компании не искала, вообще людей сторонилась, притом что была приветлива, всегда здоровалась и перекидывалась парой фраз. Могла бы оказаться местной – девушка неплохо знала округу и географию Краснодарского края, – но что местная делает в гостинице? На своей машине с московскими номерами выезжала два раза в неделю в одно и то же время и уже дважды продлевала пребывание в отеле.

«Больше похожа на постоялицу, уже не гостья», – терялись в догадках охранники.

Димон даже охаживал на предмет странной гостьи администратора Машеньку, но та пожала плечами. Живет и живет. Номер с включенным в стоимость завтраком. По паспорту регистрация московская, не замужем, детей нет. Платит картой, проблем не устраивает, чаевые горничным оставляет. Хорошая гостья.

– Она кого-то ждет, – предположил Димон.

– Или чего-то, – согласился Леонид Николаевич.

Остальные догадки оставались туманными и неподтвержденными.

Странная гостья отеля «Грейс Абрис» Кира Вергасова действительно ждала. Только чего, не знала. Но, кроме как ждать, ей больше делать было нечего.

Она нашла студию танцев в Адлере и дважды в неделю арендовала зал, чтобы танцевать. Казалось, только это удерживает ее в разуме. Ну и еще тренажерный зал в отеле, где она обливалась семью потами в одиночестве. Через неделю ее регулярных посещений туда даже дошла уборщица, чтобы вытереть пыль со снарядов.

Кире было нечего делать. Она не хотела купаться, не хотела плавать, она целыми днями просиживала за стойкой прибрежного бара с видом на море, заказывая кофе, чай, лимонад, вино. Потом шла обедать и возвращалась. На ужин то же самое. Кира написала все статьи по психологии, которые ей оплатили, попутно отметив, что заказов стало меньше. Она, конечно, не останется без дохода. Подруга прислала координаты пары потенциальных работодателей, которые заинтересовались ее работами. Можно было наладить с ними контакт. Были еще варианты. Можно. Но что-то ее останавливало. Она точно знала что. Самым большим своим достоинством Вергасова считала то, что она никогда не лгала себе. Вот и сейчас она нашла в себе силы посмотреть правде в лицо.

Она хотела обратно в УВД. Она хотела в следственную группу. То, что изначально было консультированием, по непонятным, смешанным причинам превратилось в наркотик.

Зачем она тогда согласилась?

Вольцев говорил о патриотизме, ответственности, о моральном долге. Обо всем, во что Кира Вергасова не верила. Но в какой-то момент он выкинул крючок с приманкой «только ты сможешь», поймав ее на постоянном доказывании себе, что для нее нет невыполнимых задач, непосильных целей. Ох уж этот ее комплекс демиурга!