Типографский брак (страница 9)
Алиса удивлённо посмотрела на стоящую позади кареты длань. Конечно, она тоже слышала сражение с монстрами, но ничего не смогла разобрать. Как Марк умудрился отследить, что кого-то задели?
– Сэру Уайту тоже нужна помощь. Эти рыцари – гости замка. Окажите им содействие, – обратился он уже к прислуге, повысив голос. Дружное: «Да, милорд» – пронеслось по двору.
Хорошо, что Марк об этом не забыл. Теперь можно было не опасаться, что королевских рыцарей оставят ночевать где-нибудь в конюшне. Прямой приказ господина не подвергался критике и сомнению.
– Я прикажу подготовить гостевые покои рыцарям и вашей… спутнице? – осторожно уточнил дворецкий.
– Гостевые покои рыцарям и спальню хозяйки замка для моей леди, – поправил его Марк и, взяв руку Алисы, поцеловал кисть перед всеми, демонстрируя кольца. На этот раз площадь ахнула. – Благословением небес со вчерашнего дня леди Алисия является моей дражайшей супругой. До гробовой доски.
Последние слова прозвучали зловеще, но не для местной прислуги. Алисе захотелось провалиться сквозь землю: когда она выбралась на помост во время казни, на нее смотрели с недоумением и жалостью. Здесь же мечтательные взгляды служанок не оставляли сомнений, что жест герцога оценили. А памятуя, что он никем не интересовался, кроме Луизы, да и по ней больше вздыхал, чем добивался, в глазах местных они станут самой романтичной парой. Даже если Вельвела расскажет правду. Даже если приукрасит ее так, будто Алиса стояла рядом с ножом у горла их господина и требовала на ней жениться!
– Да, ваша светлость! – просиял дворецкий, и это только подтвердило ее опасения.
Любовь в темных землях не была под запретом. И сказкой тоже не была. Именно она спасала здешних обитателей от вечной тьмы и давала силы выживать в страшном месте. Наверное, поэтому обитатели замка считали важным, чтобы и герцог обрел свое счастье.
– Должен ли я перенести тебя через порог, дорогая супруга? – спросил Гречихин, когда они подошли к дверям.
– Только попробуй, – прошипела Алиса и почти взбежала по ступенькам.
Смешок за спиной подгонял. С Марка сталось бы выкинуть подобный фокус, и неважно, что в этом мире такой традиции не было. Зато как удачно он отвел от себя внимание! Конечно, возвращение герцога было новостью номер один, но его ждали. Наверняка успели обсудить заточение, накидать предположений, какие тяготы и лишения пришлось пережить их господину. Оставалось их подтвердить или опровергнуть – разговоров разве что на вечер. А вот никому не известная новоиспеченная хозяйка замка давала куда больше поводов для сплетен. Кто она? Дворянка или простолюдинка? Зачем спасла? И главное – была ли у молодоженов первая брачная ночь, и не пора ли осыпать кровать розовыми лепестками? К слову, весьма дорогим удовольствием, с учетом, что обычные цветы приходилось закупать у заезжих торговцев.
Как же Алисе хотелось поскорее спрятаться за закрытыми дверьми! Подальше от любопытных взглядов, от шепотков за спиной. Но стоило зайти в замок, как выросло новое препятствие: доспехи на входе ожили, взлетели в воздух, принимая вид смутной человеческой фигуры. Вперед вытянулась стальная перчатка, преграждая путь. Откуда-то изнутри пустого шлема раздался замогильный голос, декламируя с чувством и в рифму.
– Остановись! Как смеешь ты, презренный, в обличье герцога проникнуть тайно в замок?
– А вот и шут подъехал, – хмыкнул Гречихин под нос, действительно останавливаясь, но перед этим поймал Алису за руку и задвинул ее себе за спину. Балаган балаганом, но угроза была озвучена.
Насчет шута Марк не ошибся. С юмором у Алисы всегда было слабовато – казалось, пошути, и смеяться будет только она. Поэтому, когда ей намекнули, что мрачный замок герцога неплохо разнообразить каким-нибудь милым фамильяром (должно же быть там что-то хорошее?) Алиса придумала призрак Безымянного поэта. Призрак говорил стихами, ныл Луизе о несчастной судьбе и восхвалял героиню, не всегда удачно. В последнем был виноват исключительно поэтический антиталант автора. За любовь прихвастнуть, а то и вовсе переиначить исторические события Безымянного поэта в замке всерьез никто не воспринимал.
Но это раньше. Сейчас же книга ожила, и, если подумать, поэт поступал очень нетипично. До сегодняшнего дня он никогда не позволял себе нападок на его светлость. И боялся его вполне обоснованно. Хорошо, что во дворе их не слышали, а то для поддержания имиджа Маркуса доспехи пришлось бы разбить, а призрака – развеять.
– Исчезни! Господин слишком устал с дороги, чтобы слушать твои бредни, – проскользнула мимо них Вельвела. Ее нападки не смутили, хоть и разозлили. Выходит, поэт за месяц, пока герцога не было, совсем распоясался?
Увы, он и не думал прислушаться к совету.
– Волчицу глупую ты обмануть способен. Но для меня ты жалкий самозванец! Лишь сделай шаг – и гнев я свой обрушу! – патетично продолжил грохотать он.
– Зря ты научила его вселяться в предметы, – заметил Марк, поморщившись: эхо внутри шлема создавало воистину ужасающее впечатление. – И это ты считаешь смешным?
– Зато посмотри, какое разнообразие, – заюлила Алиса, мысленно соглашаясь: призрак вышел ни капли не забавным, но уж каким получился. – У кого-то есть разумные растения, боевые хомяки, говорящие коты. А у меня – декларирующий стихи призрак.
– Лучше бы немой. Не нравится мне его угадайка. Но, кажется, он сам себя перехитрил – в его сказки никто не верит.
– Как удивительно, правда? Переселение душ – дело же привычное…
Отвечать на колкость Марк не стал. На «блуждающей темной душе» – три «ха-ха», с учетом кто в кого вселился, терпение друга подошло к концу.
– Идем, пусть хоть поет. Я так устал, что готов уснуть стоя, – отмахнувшись от мешающей перчатки, Марк прошел мимо поэта и молча двинулся дальше.
– Не внял предупрежденью – так умри же! – прокричал ему вслед призрак.
Латная перчатка полетела Марку в спину, но будто ударилась обо что-то незримое и упала на пол.
Марк медленно обернулся. Глаза горели алым, а воздух вокруг него сгустился.
– Ты посмел поднять на меня руку? – тихо сказал он, и доспехи загрохотали по полу, рассыпаясь на куски.
Сам же призрак – усатый дядька с бородкой-эспаньолкой, в нелепой шляпе и в пышном костюме – завыл, задергался в воздухе, отчаянно пытаясь вырваться из незримых тисков. Полупрозрачное тело таяло на глазах, как будто кто-то счищал его с мироздания вместе с клочьями тумана.
Замерли все: рыцари на ступеньках, дворецкий, который собирался раздать распоряжения слугам. Даже Вельвела застыла, не в силах оторвать взгляда от суровой расправы.
Марк неспешно поворачивал кисть, и вызванные магией потоки воздуха резали призрака как ножи. И пусть Безымянный поэт не испытывал физической боли, наверняка чувствовал, как истончается сила, удерживающая его в этом мире. Исчезнуть навсегда – вот что было по-настоящему страшно.
– Прекрати, хватит! – не выдержала Алиса, бросаясь к Марку и хватая его за руку. А его ли?
– Считаешь, ты можешь мне приказывать? – теперь герцог смотрел на нее, и пришлось собрать волю в кулак, чтобы не спрятаться за спины рыцарей.
Глаза колдуна отливали огнем, как в тот раз, при встрече с зубоскалом. А еще из них исчезла привычная теплота и смешинка, оставив неподъемную усталость, помноженную на злость. Это магия так его меняла? Или – Алиса похолодела – сейчас перед ней стоял настоящий герцог?
– Я просто не хочу, чтобы ты действовал на эмоциях, – она разжала руку, отступая. – Поэт погорячился и уже наказан. Не делай того, о чем пожалеешь, – осторожно проговорила она, выискивая в незнакомце своего друга.
Нет, это паранойя какая-то! Гречихин просто хорошо играл свою роль. Просто играл, так ведь?
– Я сам решу, что делать! – прорычал герцог. Призрак отлетел и врезался в стену, теряя очертания, но тут же вернул привычный облик. Съежился, стараясь стать как можно незаметнее. – А ты… – герцог шагнул к ней.
– Ваша светлость, это всё усталость с дороги, – вмешался Себастьян, встав между ними. – Отдохните, примите ванну. А после Эбби принесет вам теплого молока…