Лея Вестова: Развод. Осколки идеальной жизни

Аннотация

Алиса всегда верила, что её жизнь сложилась идеально – крепкий брак, уютный дом, любимый сын. Но одна случайная находка рушит эту иллюзию в одно мгновение. Сообщение на телефоне мужа становится той искрой, которая поджигает фитиль сомнений, вскрывая ложь, предательство и пустоту их отношений.

Как долго она закрывала глаза на очевидное? Что делать, когда реальность оказывается больнее любых страхов? Внутри неё разгорается борьба – за себя, за своего ребёнка, за право не быть просто декорацией в чужом спектакле.

«Когда любовь становится клеткой» – это история о разбитых иллюзиях, силе женщины и поиске свободы там, где её давно нет.

Развод. Осколки идеальной жизни

Глава 1-1

Часы показывали почти полночь, когда я закончила уборку на кухне. Тусклый свет настольной лампы отбрасывал причудливые тени на стены, а за окном барабанил мелкий осенний дождь. Саша уже давно спал в своей комнате, закутавшись в одеяло с динозаврами – подарок Олега с последней командировки. Его темные кудряшки разметались по подушке, а пухлые губы чуть приоткрылись во сне. Муж обещал вернуться к ужину, но позвонил около девяти, сказав тем самым деловым тоном, который в последнее время появлялся всё чаще, что задерживается на важных переговорах. Обычная история. Наш остывший ужин я убрала в контейнеры – завтра разогреет, если захочет.

Вытирая руки кухонным полотенцем, я заметила мигающий экран его телефона на подоконнике. Голубоватый свет пробивался сквозь полупрозрачную занавеску, как маленький маяк в темноте кухни. Сердце вдруг пропустило удар. Олег никогда не оставлял свой рабочий телефон дома. Никогда. За восемь лет брака я могла по пальцам пересчитать случаи, когда он расставался со своим смартфоном. Даже в душе он держал его на полочке за шторкой.

Мои пальцы замерли на полотенце, сжались до побелевших костяшек, что-то внутри меня дрогнуло – интуиция или, может быть, просто накопившееся за последние месяцы напряжение, когда каждый поздний приход домой сопровождался запахом чужих духов, который муж пытался замаскировать мятной жвачкой. Я медленно подошла к окну, ощущая, как учащается пульс в висках. А телефон снова мигнул, высвечивая уведомление о новом сообщении:

«Спасибо за вечер, котик. Было божественно. Жду завтра в то же время». – Имя отправителя – «Дарья (работа)».

Котик. Олег ненавидел, когда я называла его ласковыми именами. «Мне тридцать семь, а не семнадцать», – всегда огрызался муж, когда я в порыве нежности называла его солнышком или котёнком. А тут – котик. И это «божественно» обожгло меня, как кипяток.

Я медленно опустилась на стул, почувствовав, как комната вдруг начинает кружиться вокруг меня в каком-то безумном вальсе. Стены словно сжимались, воздух стал вязким и тяжёлым, а дыхание перехватило, словно кто-то сдавил горло невидимой рукой.

– Дарья, – прошептала я, пробуя имя на вкус, чувствуя, как оно горчит на языке. – Дарья.

Новая сотрудница их отдела? Та самая, о которой он вскользь упоминал пару раз? «Толковая девчонка далеко пойдёт», – так он говорил, а я не придавала значения. Боже, какой же я была наивной дурой!

Телефон, наконец, погас, и кухня снова погрузилась в полумрак. Дрожащими руками я взяла телефон, холодный и тяжёлый, нажав на кнопку сбоку, но экран был заблокирован паролем. Конечно. Олег всегда был осторожен. Всегда держал всё под контролем, кроме, видимо, собственных желаний…

Входная дверь вдруг щелкнула, и я вздрогнула так сильно, что чуть не уронила телефон. Сердце заколотилось с бешеной скоростью, а по спине пробежал холодный пот. Я быстро положила телефон на место, поправила штору и, схватив тряпку, сделала вид, что протираю стол, хотя он уже блестел от чистоты.

– Ты еще не спишь? – проронил Олег, его голос звучал устало, но с оттенком раздражения, словно моё бодрствование было ему неприятным сюрпризом. Он повесил пальто на вешалку и прошел на кухню, ослабляя галстук нервными движениями пальцев. – Зачем ждала? Завтра рано вставать.

– Решила домыть посуду. Как прошли переговоры? – с натянутой улыбкой ответила, пряча дрожащие руки в карман фартука.

– Нормально, – коротко бросил муж и легко поцеловал меня в щеку, словно выполняя давно надоевший ритуал. От него пахло дорогим одеколоном и чем-то еще… сладковатым, женским. Аромат жасмина и ванили, совсем не похожий на мои фруктовые духи.

– Хорошо, – неопределенно протянула, с трудом пытаясь унять разбушевавшееся сердце, которое, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. В голове промелькнула горькая мысль: интересно, «Дарья (работа)» тоже говорит «хорошо» с такой же фальшивой улыбкой своему мужу, если он у неё есть?

– Хм… Забыл утром, – усмехнулся Олег, заметив свой телефон и небрежно хватая его с подоконника. В его глазах на мгновение мелькнула тревога, которую он тут же замаскировал под усталость. – Представляешь, весь день проходил как без рук.

Ложь. Такая обыденная, такая привычная, что от этого становилось еще больнее. Она разливалась внутри меня жгучим ядом, отравляя всё, во что я верила последние восемь лет.

– Могу себе представить, – произнесла я, отворачиваясь к раковине, чтобы он не увидел, как предательски задрожали мои губы и как в глазах закипают слёзы. – Без телефона в наше время – как без воздуха.

В зеркальном отражении кухонного окна я видела, как он проверяет уведомления, как его лицо на мгновение каменеет, а затем расслабляется, когда он блокирует экран и прячет телефон в карман брюк.

– Саша спрашивал, когда ты придешь пожелать ему спокойной ночи, – сказала я, наблюдая за его реакцией, выискивая малейшие признаки вины. Во рту пересохло, а сердце колотилось так, что казалось, он должен слышать этот грохот.

Олег поморщился и потер переносицу – жест, который раньше казался мне милым признаком усталости, а теперь выглядел как маска, за которой он прятал раздражение.

– Я же звонил, объяснял, что занят. Он понял, – недовольно проворчал муж, расстегивая запонки на рукавах рубашки с монограммой, которую я подарила ему на прошлый день рождения.

– Ему шесть лет, Олег, – мой голос дрогнул, выдавая бурю эмоций, бушующую внутри. – Он хочет видеть своего отца, а не слышать его по телефону. Сегодня он нарисовал вас двоих на рыбалке. Весь вечер ждал, чтобы показать тебе.

Я не стала добавлять, что потом нашла рисунок смятым под кроватью Саши – маленький художник разочаровался в своем произведении, как и в ожидании папиного возвращения.

– Не начинай, Алиса, – отрезал муж, и на мгновение его маска соскользнула, обнажая холодное раздражение во взгляде. – Я работаю на нашу семью. Раньше ты это понимала.

Этот упрёк ударил больнее, чем пощёчина. «Раньше». Как будто это я изменилась, а не он предал всё, что было между нами.

Я вновь отвернулась к раковине, стиснув её края до боли, чтобы он не заметил, как дрожат мои руки. Раньше. Раньше я верила каждому его слову. Раньше я не знала про Дарью, про её «было божественно», про ласковые прозвища и тайные встречи. Раньше я была счастлива в своем неведении.

– Завтра у нас ужин с Сергеем и Мариной, – сказал Олег, снова проверяя что-то в телефоне, его большой палец быстро скользил по экрану, стирая, возможно, очередное сообщение от «Дарьи (работа)». – Не забыла?

Его деловой тон, словно он обсуждал график встреч с секретаршей, а не планы с женой, царапал слух. Сергей – его начальник, от которого зависело повышение, о котором Олег грезил последние полгода. А я должна была играть роль идеальной жены успешного менеджера.

– Нет, конечно, – ответила я автоматически, чувствуя себя актрисой в пьесе, которая вдруг поняла фальшь своей роли. – Я купила новое платье.

Я не стала говорить, что выбирала его специально для него – изумрудное, с открытой спиной, которое, как мне казалось, могло вернуть его интерес ко мне. Теперь эта надежда казалась жалкой и наивной.

– Хорошо, – кивнул муж, не отрывая взгляда от экрана. Синеватый свет телефона отражался в его глазах, делая их чужими и холодными. – Только не то синее, в котором ты была в прошлый раз. Оно слишком… простое для таких встреч.

Его слова впились в меня, как крошечные иглы. Синее платье было его подарком на нашу пятую годовщину. «Оно подчеркивает твои глаза», – сказал он тогда, обнимая меня. Когда же всё изменилось?

Я молча кивнула, хотя он не смотрел в мою сторону. В горле стоял ком, который не получалось проглотить, а в груди разливалась тупая боль, словно кто-то медленно выкручивал мое сердце.

– Пойду в душ, – бросил муж и вышел из кухни, его шаги гулко отдавались по коридору, оставив меня наедине с разрушенным миром, расколотым на острые осколки утраченного доверия.

Я прислонилась к холодильнику и закрыла глаза, чувствуя, как по щекам катятся горячие слезы. Магнитик с нашей семейной фотографией из прошлогоднего отпуска в Греции впился мне в спину – маленькое напоминание о времени, когда мы были счастливы. Или я только думала, что мы счастливы?

Воспоминания последних месяцев заиграли новыми красками: поздние возвращения, неожиданные командировки, раздражительность, отстраненность в постели, новые рубашки и запах незнакомого одеколона… Как долго это продолжалось? И почему я не видела знаков раньше? Почему закрывала глаза на очевидное, цепляясь за иллюзию идеального брака?

За стеной зашумела вода – Олег принимал душ, смывая с себя следы дня, проведённого с другой женщиной. А я стояла на кухне, оцепеневшая от боли и осознания, что наш брак, как тот синий сервиз, который подарила нам на свадьбу его мать: ещё целый на вид, но с незаметной трещиной, которая в любой момент может расколоть его на части.

Я посмотрела на свое отражение в окне – бледное лицо с покрасневшими глазами, растрепанные волосы, которые я не успела уложить, и горькая складка у губ, которой не было ещё несколько часов назад. Что ж, теперь я знала, куда бежали минуты наших жизней, когда часы на кухне показывали почти полночь…

Глава 1-2

Следующее утро началось, как обычно, хотя весь мир вокруг меня уже был другим. Я проснулась раньше будильника, в 5:47, когда небо за окном только начинало светлеть, приобретая оттенок выцветшей джинсы. Лежала на самом краю кровати, боясь пошевелиться, ощущая холод простыни там, где она не согрелась от тела. Олег спал, повернувшись спиной – широкой, когда-то казавшейся такой надежной, теперь чужой и отстраненной. Между нами пролегала невидимая стена, толще и прочнее любой крепостной – стена изо лжи, предательства и невысказанных слов.

Я наблюдала, как его спина размеренно поднималась и опускалась в такт дыханию. Спал ли он так же спокойно рядом с ней? Шептал ли «Дарье (работа)» те же слова, что когда-то мне? Тошнота подкатила к горлу, и я поспешно встала с постели, стараясь двигаться бесшумно, хотя внутри меня бушевала буря, способная, казалось, разрушить дом до основания.

Горячий душ не смыл тяжести с сердца. Я стояла под обжигающими струями, позволяя воде смешиваться со слезами, и в мыслях проигрывала десятки сценариев: от тихого ухода с Сашей до скандала с битьем посуды и публичным разоблачением. Но на поверхность всплывали лишь вопросы без ответов: как долго? почему? что будет с Сашей?

Приготовила завтрак, методично нарезая фрукты для Сашиной овсянки – идеальными кубиками, как любил сын. Мои руки двигались на автопилоте, выполняя привычный ритуал: кофе для Олега, ровно 93°C, две ложки сахара; хлопья с молоком для Саши; тост с авокадо для себя, хотя мысль о еде вызывала только отвращение. В безупречной хореографии утренних движений я искала спасение от хаоса в голове.