Сегодня неплохие продажи. Я работаю за процент, так что настроение поднимается. День продолжается, я перекладываю товар, вешаю новые поступления, отвечаю на вопросы клиентов. Немного устала. Все же, скоро уже срок рожать. Все покупатели со мной заботливы и обходительны.

Иногда меня охватывает страх, что не справлюсь одна. Возникает сильное желание позвонить родителям. Все же скоро появится на свет их внук. Может быть пора забыть старые обиды?

Но потом вспоминаю как жесток был отец. Сколько всего он наговорил мне, когда я призналась, что люблю Анри и уезжаю с ним.

Что я больше ему не дочь…

Что не хочет больше никогда слышать обо мне.

Колокольчик, висящий на двери звякает, отвлекая от грустных мыслей. Я оборачиваюсь.

Посетитель не типичен для нашего магазина. Его широкие плечи заполнили весь дверной проем…

Очень высокий, атлетически сложенный мужчина. Черные брюки, черная рубашка. Он делает шаг вперед, к прилавку, и пространство начинает стремительно сужаться. Я ощущаю, как воздух сгущается.

Узнаю это породистое лицо. Четко вылепленное, надменное. С твердой линией подбородка. Но главное – глаза. Глубокие, темно-синие, пронзительные, как будто прожигают меня насквозь.

Глава 7

Нет, нет, этого не может быть! Как они нашли меня? И почему прислали именно его??

Паническая дрожь заслоняет собой любые другие ощущения. Сердце заходится, но я изо всех сил пытаюсь дышать глубоко, чтобы унять панику. Мне нельзя, нельзя быть слабой.

– Успокойся, Кира, – голос брата мужа звучит низко и немного взволнованно. – Я приехал с миром. Мне не надо совершенно, чтобы ты родила тут передо мной.

Подонок! Как всегда презрительно откровенен!

Наша первая встреча произошла на свадьбе. Я выходила за Анри в узком кругу друзей. Его друзей. В Париже у меня никого не было.

Каролина нашу скромную свадьбу проигнорировала. У нее были свои планы. А вот старший брат заглянул на мероприятие. Лучше бы он этого не делал. Его изучающе-презрительный взгляд ужасно меня нервировал. Понятно было и без слов, что семья мужа не одобряет его поступка. Уже тогда надо было прислушаться к внутренним страхам и сомнениям. Но я была по уши влюблена.

Трясу головой, отгоняя воспоминания.

– Тебе здесь нечего делать! Я порвала с вашим семейством! Я подала на развод! Убирайся!

Обнимаю ладонями живот. Габриэль наблюдает за моим жестом пристально.

– Но развод не состоялся. Твой муж попал в аварию, Кира. Он сейчас в тяжелом состоянии. Ты должна быть рядом с ним, – припечатывает холодно.

– Нет, ни за что, – я вне себя от ужаса. – Я никуда не поеду! Никогда больше… – от мысли что снова окажусь беспомощной в чужой стране меня начинает колотить. Я верила юристу, который обещал, что расторжение брака вот-вот будет готово. Неужели меня снова обманули?

– Ты даже не спросишь, каковы прогнозы? Настолько безучастна?

Синева глаз Габриэля переходит в черноту. Он явно с трудом сдерживается. Лицо каменное. Только угол рта чуть подергивается, выдавая внутреннюю ярость.

– Ничего не хочу знать о вашем семействе!

Вздергиваю подбородок, пряча страх, но внутри все сжимается в один дрожащий, беззащитный комок.

– Жаль тебя разочаровывать, Кира. Я не уйду отсюда без тебя. Придется тебе смириться. Хоть ты и обожаешь вытворять что в голову взбредет. Не на этот раз. Я не позволю тебе рисковать ребенком Анри.

– В смысле не уйдешь без меня? Я никуда с тобой не пойду!

Габриэль хмыкнул.

Без радости. Без насмешки.

– Мой брат попал в аварию не случайно. Он задолжал много денег очень опасным людям. Поверь, я тоже не в восторге от того, что мне приходится нянчиться со вздорной бабой, еще и беременной. Но выхода нет. Они установили за тобой слежку.

– Это бред! Ты нарочно это придумал, – я не могу дышать от ужаса. Нет, не может все это быть правдой! Я же не в шпионском боевике…

Но я действительно пару дней как заметила странную машину, следующую за мной. Стало не по себе. Сразу возник страх – что это муж нашел меня. Отгоняла эти мысли от себя, убеждая, что показалось. Что это паранойя. Не хочу верить этому человеку!

Здесь, в родном городе, я смогу найти защиту. Никто не посмеет причинить вред беременной женщине посреди бела дня.

И тут же понимаю, что мои надежды по меньшей мере наивны.

– Ты же не хочешь, чтобы тебя похитили. Включи мозги. Хоть немного, Кира. Приди в себя. Хватит порхать по этой жизни бездумно, – произносит, наклонившись ко мне, Габриэль. Его дыхание щекочет мой висок.

Он так близко, что я чувствую тепло его кожи сквозь тонкую ткань платья. Хотя он даже не касался меня. Но ощущение такое, словно уже держал меня в кулаке.

Я сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

Как обычно, классическое поведение члена семьи Симон. Запугать меня. Раздавить. Подчинить.

Перевожу взгляд на окно. И вижу отчетливо в витрине ту самую машину, что уже замечала пару дней. Вздрагиваю.

Габриэль тоже их видит…

– Ты сейчас едешь со мной, поняла? – приказывает резко. – Не устраиваешь сцен. Я смогу тебя защитить. Не играй в то, чего не сможешь выдержать, – добавляет хмуро.

И в следующую секунду отстраняется. Так быстро, словно ему невыносима, омерзительна моя близость.

Машина за окном продолжает стоять. Тонированные стекла.

Меня будто пригвоздили к полу. Все рушится. Все надежды. Я верила, что дни плена позади, что никогда больше не позволю никому запереть меня в золотой клетке. Все это в секунду теряет смысл, когда Габриэль говорит:

– Анри задолжал серьезным людям. Очень серьезным, Кира. Ты, ребенок – отличное средство давления. Сейчас ты полностью беззащитна и станешь игрушкой в их руках. Тебе не понравится.

– Или в твоих, – выдавливаю, с трудом глотаю воздух, он словно стал липким и тяжелым. Все внутри дрожит. Руки сами тянутся к животу.

Я не хочу ему верить. Не могу. Но…

Картины прошлого прорываются одна за другой. Еще до того, как застала мужа за изменой, Анри в последний месяц стал другим. Резким. Дерганым. Не ночевал дома, просыпался в холодном поту, шептал какие-то обрывки фраз во сне. Один раз я видела, как он кричал по телефону, выгоняя персонал из комнаты. А потом, заметив меня, схватил меня за руку и прошипел, чтобы я «никому и ни слова».

– Он не случайно попал в аварию, – продолжает Габриэль, пристально вглядываясь в меня. – И ты не случайно оказалась под наблюдением. У тебя есть, чем платить по его счетам. Или кого забрать взамен.

Я чувствую, как внутри все сжимается в узел.

Как же отчаянно хочется послать Симона к черту! Не сомневаюсь, он еще более жесток, чем его брат! Но я не имею права рисковать. Я уже однажды чуть не потеряла малыша. Я больше не выживу, если что-то случится.

– Ты же не думаешь, что я в восторге от этой ситуации? – Габриэль прищуривается. – Я не спасатель, Кира. И не герой. Но я не дам им добраться до тебя. Тем более, до наследника нашей семьи.

Я смотрю на него – холодного, чужого, почти ненавидящего. Мой враг. Но сейчас он реальнее и страшнее любой выдумки.

– Хорошо, – говорю тихо, будто сама себе. – Только… не думай, что я тебе верю.

Габриэль хмыкает, в его взгляде скользит тень – то ли уважения, то ли снисхождения.

– А мне всё равно, веришь ты или нет. Главное – что ты сделала правильный выбор.

Я отворачиваюсь, чтобы он не увидел, как дрожат мои губы.

Нет, я не сдалась.

Я просто выбрала, что важнее.

Сейчас – выжить.

Потом – все остальное.

Глава 8

Закрываю магазин дрожащими пальцами. Замок заедает, как будто не хочет отпускать меня. Пишу короткое, сухое сообщение хозяйке под диктовку Габриэля:

Срочные обстоятельства. Не смогу больше выходить. Простите.

Он не настаивал на своей формулировке. Я просто не знала, что написать, зависла над чистым листком бумаги. Тогда старший Симон решил мне "помочь".

Смотрю на расплывающиеся слова на листке и понимаю:

Все. Меня уволят. Конечно, уволят.

Жаль до боли. Мне здесь было хорошо. Впервые за долгое время я чувствовала себя на своем месте. Маленький островок стабильности, красоты и смысла. И снова хаос. Снова семейство Симон вмешивается в мою жизнь, как ураган, все ломая, разрушая.

Следую за Габриэлем по пятам, как послушная собачонка, и сама внутри смеюсь над собой, с горькой, язвительной иронией. Что ж, так всегда и было. Он – решительный, резкий, непреклонный. Я – мечусь, пытаясь найти угол, где меня не прижмут к стене.

Сердце все еще колотится где-то в горле, и я никак не могу его загнать обратно в грудь. Мне страшно. Габриэль смог запугать меня. Он хочет сломать меня, как когда-то Анри. Видимо, это семейная черта. Их воля – как гвоздь, вбитый в дерево: не вытащишь.

Мне хочется закричать, вырваться, броситься обратно в магазин… Но уже поздно. Решение принято. Я переступила черту. И теперь – в их власти, снова.

Он подводит меня к огромной машине. Стекла тонированные, двери открываются плавно, бесшумно, сиденья обтянуты серой замшей, пахнет дорогим кожаным салоном и чем-то остро-пряным, мужским. Странным образом мне приятен этот запах, что я списываю на причуды беременности.

Я забираюсь внутрь, и как только усаживаюсь, волной накатывает головокружение. Живот тут же откликается ноющей, глухой тянущей болью. Стараюсь не выдать себя. Не показать. Только не перед ним.

Он замечает. Конечно же. Его глаза как рентген. Он уже сидит напротив и смотрит. Хмуро, пристально.

– Что такое? – в голосе раздражение, нетерпение. Будто я специально решила устроить драму.

– Ничего, – выдыхаю.

Сжимаю зубы. Как же я ненавижу это чувство страха. Оно стало вездесущим. Страх потерять ребёнка. Страх показать слабость. Страх, что он увидит, как уязвима я на самом деле.

Габриэль несколько секунд изучающе пристально смотрит. Потом, молча, подает мне бутылку воды.

– Пей, – приказывает коротко.

Я беру. Прикладываю к губам. Вода прохладная, обжигающая, и я чувствую, как содрогаюсь изнутри.

Габриэль продолжает изучать мое лицо. В его глазах ни капли сочувствия. Он вообще смотрит на меня не как на человека. Скорее, проблему, которую ему теперь приходится решать.

– Если тебе нездоровится, ты должна сказать. Ты беременна, и я несу за это ответственность.

– Боишься, что испорчу тебе дорогую обивку в машине? – не знаю откуда нахожу силы язвить.

Он морщится.

– Окей. Лучше сарказм, чем слезы. Ты всегда в слезах выглядишь жалко.

Его слова больно царапают, но я уже почти не реагирую. Слишком уставшая. Слишком… пустая.

– Ты можешь быть простым? Хоть раз? – вырывается у меня. – Или добрым, но это, наверное, из области фантастики.

– Ты хочешь доброты, Кира? – приподнимает бровь. – Серьезно? После того как предала моего брата? Сбежала, скрылась. Украла его наследника. Он безумно хотел ребенка. Устроила драму. А теперь сидишь тут и ждешь жалости?

Я замираю. Как могла забыть, что любой из Симонов всегда бьет в самое слабое место?

Но вдруг, на секунду, его голос меняется. Становится тише.

– Ты неважно выглядишь, – произносит он уже почти без злобы. – Сейчас приедем и я вызову врача.

Откидывается назад, закрывает глаза и делает глубокий вдох. Я смотрю на его руки – сильные, напряженные, они сжаты в кулаки. Он тоже на пределе.

Мы оба в клетке, просто с разных сторон прутьев.

Я отворачиваюсь к окну. С момента начала нашей перепалки я даже не заметила, что мы тронулись с места. Уже едем по трассе.

Закрываю глаза. Впервые с самого начала нашего разговора позволяю себе просто… устать. Забыть на пару мгновений, что рядом – огонь, холодный, беспощадный. Габриэль. Мой враг.

И возможно, мой единственный шанс выжить.