На секунду к щекам прилил жар. Потому что после ее слов я оказалась не здесь, а в собственных воспоминаниях. Где было все, о чем она говорила. И снова был Драйден.

– Да все я поняла! – воскликнула я, отмахиваясь и от картин прошлого, и от ее доводов. – Ну, и что такого?

– Кристина, – Джен чуть сильнее подалась в мою сторону, очевидно, думая, что я шучу, – у вампиров есть своя типа система ценностей. И твой мужчина определенно с ней знаком, потому что рос в то время, когда она считалась абсолютной нормой. Если я просто так начну пить чужого партнера, я нанесу оскорбление. За такое убивали! В прежние времена…

– Погоди, стой, – я выставила руку перед собой. Звучало логично, но откуда у нее появились эти знания? – Это тебе Драй… Ван Райан сказал?

От нее не укрылось то, как я произнесла последнюю фразу и как именно назвала «своего мужчину». Глаза Джен подозрительно сощурились.

– Нет, – с неохотой сказала она. – Со мной согласились встретиться несколько вампиров. И обучить меня… азам их жизни.

Теперь я таращилась на нее круглыми глазами.

– Но как..?

– Да никак! Твой мужчина их знает. И он же договорился о встрече. Это небольшой клан, хотя скорее даже семья. Они пытаются адаптироваться, живя в Отделенном мире, и даже «легализоваться», переходя на донорскую кровь. И финансируя разработки различных сублиматов.

Понятия не имею, чего они на самом деле хотят, но со мной занимались. Пятеро детей нынешнего Правящего. Все вампиры по рождению, почти все от разных матерей. Парочка из них весьма отбитые ребята. Особенно, самая младшая девчонка, которая, по ходу, никогда не выпускает из рук игровую консоль и вообще странно реагирует на мир вокруг. Ее, кажется, ничего не интересует, кроме игр, соцсетей и питания, но… с остальными можно договориться.

У меня по спине пробежал холодок, и это явно был не ветер.

– Ван Райан действительно знаком с этими вампирами?!

– Похоже, он знал основателя их клана, – Джен только развела руками в воздухе. – И, как бы мне ни претило признавать это, я вновь обязана твоему мужчине. Потому что только благодаря их знаниям и тренировкам я не схожу с ума от тех вещей… что вижу иногда.

– Я… я даже не знаю, что сказать. Боюсь, что, если я извинюсь еще раз, ты просто захочешь меня прибить.

– Ты думаешь верно, – Джен сверкнула глазами в мою сторону, но сейчас она хотела лишь сильнее поддеть меня. – Так что там у вас такого произошло с твоим мужчиной? Давай, я слушаю.

Она тем временем снова играючи поднесла трубку ко рту. Это пугало. Иногда Джен двигалась и говорила буквально как Рюи.

Я опустила голову. Снова сложила руки на коленях и туго переплела пальцы. Сидела так, пока это не стало выглядеть подозрительно.

– Да нет уже никаких «нас»… – произнесла я честно и украдкой глянула на Джен, лицо которой удивленно вытянулось, а рот приоткрылся. – А может, и не было никогда…

Я сглотнула вязкую слюну и с трудом заговорила вновь:

– Наверное, нам лучше расстаться. Есть вещи… в которых мы не сходимся. Никак.

Ну вот, я это сказала. Ведь совсем не страшно же? Миры не рухнули. Только почему так отчаянно хочется стиснуть зубы, чтобы подавить всхлип?

Мне казалось, что сейчас Джен скажет что-нибудь из серии: «Так вам и надо!» Или «Да вы два идиота!». Или… наоборот решит поддержать меня и выдаст пару-тройку куда менее лестных определений в адрес Ван Райана.

Но она вдруг резко выпрямилась и выпалила:

– Совсем что ли? А ну-ка быстро начала думать, как с ним помириться!

– Ч-что? – изумленно пробормотала я, снова глядя на Джен округлившимися глазами.

– Что слышала! – она подняла голову к свету луны и зарычала, будто была оборотнем, а не вампиром. – Ар-р-р! Чтоб помир-р-рились в ближайшее время!

Выглядело почти забавно, и у меня вырвался неуместный смех. Вот только смех был грустным.

– Джен, я не… не думаю, что это возможно… Говорю же, есть одна вещь… И у нас к ней очень разное отношение…

– Твой мужчина сделал тебе предложение и сказал, что хочет детей? – резко спросила Микел, пытливо заглядывая в мое лицо.

Меня будто парализовало, и я просто не смогла отвести от нее взгляд.

– Как ты… Нет, он не делал мне предложение! – то, что Драйден тогда сделал, никак нельзя назвать «предложением». – Но, да, вдруг заговорил о детях, чего я вообще не ожидала! Тем более, сейчас!

– Ну-у-у, – Джен устало прикрыла глаза, – вообще-то, он всегда хотел детей. Или ты не замечала раньше? Кажется, у него в голове есть определенный пунктик насчет «создания собственного клана»…

– Но я не готова! – отчаянно выкрикнула я, почти задыхаясь.

В этот момент Джен застыла, как от пощечины. Точно услышанное потрясло ее сильнее, чем вспышка гнева или обвинения. Кварцевые глаза вспыхнули и тут же потускнели. Из них будто ушла и жизнь, и ярость.

Табак в трубке почти полностью прогорел и больше не светился красными светлячками огня. Но Джен это нисколько не волновало.

Тогда я вспомнила, с кем сидела сейчас рядом. Вовсе не со смертной девушкой, у которой еще все впереди, а с вампиром. И что спустя несколько лет она навсегда потеряет возможность родить ребенка. «Навсегда» в данном случае не было просто громким словом.

Через силу пошевелившись, я отодвинулась от нее. Так далеко, что прижалась к ограждению лестницы. А потом подтянула к себе колени и обняла их.

– Джен, прости меня… Но я правда к этому не готова. И не знаю, буду ли готова вообще. Я не думаю, что так можно сделать счастливым хоть кого-то…

– Крис… – вдруг произнесла она мягко, пробежав по мне странным цепким взглядом. – Ты… справишься. Тебе все помогут.

Я нервно рассмеялась и почувствовала, как задрожала всем телом.

– Как ты себе это представляешь? Как большую семейку монстров, где есть чокнутая мамаша-демон, гиперопекающий отец-полукровка, заботливая тетушка-вампир и сверхлюбопытная тетушка-журналистка – что в некотором смысле еще хуже – а также две старшие сестры со сложными характерами, одна из которых владеет проклятой плетью, и братишка-лисенок?

Лицо Джен исказилось так, будто она вот-вот могла расхохотаться, но ничего подобного так и не произошло. Вместо этого подруга опустила ногу со ступеньки, села прямо и уперла локти в колени, смотря на океан.

– А почему бы и… да?

Между нами буквально просвистел порыв ветра. Я снова почувствовала себя в полном одиночестве.

– Ты же любишь его, – словно вторгаясь в мои мысли, прошептала Микел. Голос, казалось, звучал прямо у меня над ухом. – Любишь так сильно, что у тебя сердце начинает танцевать чечетку, стоит кому-то упомянуть его. Особенно, в том же контексте, что и Стефанис…

Последнее она добавила с легким ехидством, а мое глупое сердце снова начало биться быстрее. Грустно хмыкнув, я отчаянно замотала головой, а потом уставилась в одну точку. На темно-красную прожилку, которая как молния вилась по каменной плите.

– Джен, ты тоже не понимаешь… Это ничего не меняет для меня. Не перещелкивает в голове тумблер в положение «стать матерью». А я уже устала кому-то что-то доказывать. Неужели простого честно сказанного «я не готова» недостаточно?

Под моим вопросительным взглядом Микел молчала. Смотрела затуманенными глазами на океан и сидела, как изваяние. Только иногда ветер подхватывал пряди белых волос. Я не сразу заметила, что из кармана ее джинсов торчит маленький плеер, обмотанный проводом от наушников-капелек.

Отголоски мелодии, как из сломанной музыкальной шкатулки… Стоя там, на балконе, разве я могла слышать их? Особенно, если они играли из лежащего на ступеньках плеера и снятых наушников.

Неожиданно Джен моргнула несколько раз, выпрямилась и повернулась ко мне.

– Музыка, – произнесла я, с трудом разлепив губы. – Мне показалось, я что-то слышала.

Она ничего не сказала. Лишь со вздохом запустила руку в карман и, повертев плеер перед глазами несколько секунд, протянула его в мою сторону. На меня смотрели немигающим долгим взглядом. Как хищная кошка с кварцевыми глазами. Но так глядят не на добычу. Так пристально наблюдают за тем, суть чего не могут понять до конца.

Я кивнула и подняла руку к плееру, думая лишь о том, как не задеть Джен. Трясущимися пальцами ухватила край блестящего прямоугольника с экраном.

Микел продолжала наблюдать. А я не понимала, что чувствую.

Страх? Точно нет. Волнение? Вполне возможно. Любопытство? Определенно, да.

И тогда она чуть потянула руку вниз, все еще держа плеер с другого края. Но и я не отпустила своей стороны. Наши руки качнулись так, словно это было рукопожатие. Или даже нечто больше… как детская клятва или примирение на мизинцах.

Руки все еще дрожали, когда я вставила капельки в уши. А Джен… она вновь устремила взгляд вдаль.

Сначала я подумала, что плеер сломан. Маленький экранчик отобразил лишь одну композицию. Но у нее не было ни названия, ни имени исполнителя. Только надписи «Track 1» и «No name», светящиеся сероватой бегущей строкой.

Я глубоко вздохнула, закрыла глаза и чиркнула пальцем по кнопке воспроизведения.

Сначала тишина наушников заглушила все: колыхание листьев пальм и кустарников, шум фонтана, дуновение ветра, стук сердца. Постепенно в этой тишине словно появилось какое-то пространство. И оно становилось все глубже и глубже, влекло за собой. А потом… мерно завибрировало нарастающим звуком. Как волны. Если бы волны могли быть космосом. Потом электронной вспышкой по ушам ударил сэмпл, похожий на яростную дрожь земли. Ударил так, что я невольно дернулась.

Затем сама вспышка звука начала качаться на волнах, постепенно размываться и тонуть в темноте. Пока откуда-то издалека не донесся перезвон. Словно в пустоте зажигались и подмигивали огоньками хрустальные звезды. Перезвон складывался в мелодию. Простую, но отчего-то ошеломляющую.

Еще один сэмпл. Он был похож на придыхание, звучащее с легким эхом.

Вот здесь! Тут должна начинаться вокальная партия, но ее не было. И от этого внутри меня что-то заскреблось, завибрировало от неправильности. Это чувство охватывало меня, заставляя руки дрожать.

Я резко вдохнула, чувствуя, будто что-то важное ускользает от меня. И запела.

Сначала очень тихо, лишь повторяя мелодию. Все равно голос было сложно узнать. Кажется, он сделался тоньше и отчаяннее, почти как у девочки-подростка. Сердцу стало больно. Точно меня стискивали невидимыми цепями поперек груди. Но я не могла остановиться. Песня без слов сама срывалась с губ, звучала все громче и громче. Поднималась выше и уносилась к океану.

В мелодии звучали наметки на барабанную и гитарные партии. Еще не окончательно готовые, лишь оттеняющие ядро композиции. Но это было прекрасно.

Просьба и обещание. Откуда-то из других лет нашей жизни. Это не похоже на то, что пела Джен тогда в моей палате и в тоже время… похоже до ужаса.

Я искала слова и не могла найти их. Просто пела, поднимая голову выше и расправляя плечи. Пока слеза не скатилась по щеке.

Глаза распахнулись, и я увидела перед собой небосвод, полный звезд. Теперь он двигался на меня – на секунду в этом просто не осталось никаких сомнений. Пучина космоса, в которой, как живые, плавали белые огни.

Только тот, кто потерял все, мог написать такую потрясающую музыку. А еще тот, кто обрел способность слышать и видеть наши миры по-новому.

Я резко замолчала, стиснула зубы и носом втянула воздух. Меня буравили мерцающим взглядом. Видение надвигающегося космоса растворилось без следа. А музыка в ушах стала едва слышной. Медленно-медленно я подняла руки и вытащила наушники. И только потом выключила запись, опустила лицо и начала вытирать слезы со щеки.

– Это великолепно! Ты гений, Джен… Но, наверное, тебе теперь неприятно слышать, как я пою твои песни. Прости…

Взмах руки. Внутри что-то сжалось еще сильнее. Я думала только о том, что если Джен влепит мне пощечину, то она обожжет руку.