– Получилось, – подошёл он ко мне. – Думал всё, отвоевались.

– Пока ещё не получилось, выполнили только половину плана, – тихо сказал я ему. – Давай, времени мало, а люди ждут.

Майор начал выкликать командиров. К моему счастью, тут не было высшего командного состава, все не выше капитана. Похоже, от майора и выше забирали куда-то в другое место, что радовало. Не нужен мне тут новый командир, нашего майора вполне достаточно. К тому же этот человек уже убедился в том, что вряд ли сможет прорваться к своим, разве что пойдёт один, оставив своих солдат. Я ему сказал, что даже если он доберётся, то его будут долго и упорно допрашивать и будет он сидеть под замком, а не воевать.

Мы набрали группу, вооружив их захваченным оружием, после чего рванули к небольшому городку, нужно было выполнить ещё одну задачу, и на этот раз более серьёзную. Большая часть командиров остались наводить порядок, разбираться с людьми, проводя фильтрацию и распределяя их по отрядам, согласно полученным специальностям. Тут были не простые мобилизованные, а солдаты, которых учили обращаться с оружием. Вся эта масса должна отправляться следом за нами, а если план не выгорит, то уходить в леса и тоже партизанить.

К городку мы шли не просто так, раньше там располагался огромный склад, который захватили немцы. Туда же, по заверению одного из первых освобождённых бойцов, стаскивали технику, причём как нашу, так и немецкую для её ремонта и отправки в разные подразделения. Быстро немцы развернулись, ничего не скажешь.

Больше половины бойцов вообще шли без оружия. Мы должны захватить склады и удерживать их до подхода основных сил, а ещё освободить ремонтников, которые работали и помогали немцам с ремонтом, тоже из наших пленных. Само собой, склады хорошо охранялись, но мы надеялись на внезапность и нам снова повезло.

Конечно, без потерь не обошлось, но, несмотря на ограниченный запас в несколько пулемётов, мы смогли потеснить охрану, после чего захватили один из складов. В городе немцы были, что и понятно, началась суета. Благо, что никто подобного не ожидал, а может, просто в голову ударила эйфория от успешного начала войны. Фронт откатился, немцы расслабились или являлись не самыми опытными бойцами, кем-то вроде обозников. Мы смогли продержаться до подхода основных сил, и вскоре у нас была не толпа голодных людей, а уже достаточно серьёзная сила.

Огромный склад и ремонтную базу взяли полностью, немцев выбили, трофеи нам достались серьёзные. К моему удивлению, тут были не только винтовки, но и совсем новые советские пулемёты и патроны к ним, пушки, тоже наши и вроде бы новые. Немцы их ещё никуда не утащили.

У освобождённых солдат как будто открылось второе дыхание, утром мы атаковали городок, а хорошо вооружённая часть наших солдат отправилась к ещё одному лагерю военнопленных. Похоже, в Белоруссии он не один и не два, даже интересно, сколько всего людей немцы взяли в плен.

Сопротивлялись немцы отчаянно, но мы всё же умудрились взять город под свой полный контроль и уже к полудню он был полностью зачищен от фашистов. Также в наши руки попал парк военной техники – почти два десятка танков на ходу, их нужно только заправить, ну и других трофеев тоже хватало. Майор тут же назначил ответственного, который должен предоставить ему опись всего имущества, перешедшего в наши руки. Сам он носился по городу и вокруг него, выстраивая линии обороны.

У меня сложилось ощущение, что немцы были в каком-то ступоре. Нам было известно о том, что Минск захвачен, фронт откатился, а самые боеспособные подразделения ушли дальше на восток, а тут такой подарок в нашем лице.

Удалось освободить ещё один лагерь. Всех, кто сотрудничал с врагом, расстреляли, майор наконец-то понял, что не стоит с ними церемониться. Мы не бездействовали, требовалось готовиться к серьёзным сражениям, потому что нашей задачей было оттянуть часть немецких сил на себя. Народу теперь было много, да, уставшие и голодные, но многие из них рвались в бой, заражая своей уверенностью остальных.

Мы захватили серьёзную территорию, благо, дороги тут были не слишком пригодные для тяжёлой техники, так что немцы не могли сходу нас атаковать. Зато наши диверсионные группы разрушали и уничтожали всё, до чего только дотягивались. Подрывали мосты, нападали на колонны солдат, всеми силами сковывали подвоз припасов к немцам и тащили всё, что могло нам пригодиться в предстоящих боях.

Само собой, уже на второй день немцы предприняли попытку уничтожить возникшее соединение в своём тылу. Для этого отправили своих солдат и около двух десятков танков. Перед этим наши позиции долго и упорно утюжили самолёты, которые доставили нам больше всех бед. Спаренные пулемёты, которые у нас имелись вместо противовоздушной обороны, как-то не особо помогали. Хорошо, хоть не давали совсем нагло скидывать бомбы на наши головы. Атаку мы отбили, причём нанесли неприятелю серьёзный урон, а после наступило затишье.

К счастью, самолёты налетали не часто, похоже, где-то гремело очередное сражение и все силы брошены именно туда, появилась возможность хоть на какое-то время подышать спокойно. Наземные немецкие силы не могли затихнуть надолго, скорее всего они просто готовили удар, тем более мы их поторапливали. Диверсионные группы стали действовать более нагло – обстреляют какое-нибудь подразделение и тут же отходят, майор строго-настрого запретил втягиваться в продолжительные бои, берёг людей.

Через несколько дней стало известно, что за нас взялись очень всерьёз. Разведка доложила, что в нашу сторону движется большая колонна, в которой было слишком много танков. Также там имелись тяжёлые пушки, которые могут нас утюжить с недосягаемого для нашей артиллерии расстояния. Ещё через пару дней удалось узнать о том, что командование на фронте узнало о нашем существовании.

Глава 6

Я в боях не участвовал, находился в нашем госпитале в лесу, помогал только тем, кто мог быстро встать в строй. Люди с тяжёлыми ранениями были обречены, если не умрут от ран, то фашисты их точно жалеть не будут. Местные жители тоже помогали, даже некоторые старики взяли в руки оружие, чтобы воевать. Навалились на нас немцы основательно, но мы пока держались, воины отчаянно сопротивлялись. Сил на себя стянули немало, думаю, неплохо помогли нашим на фронте, немцы бросали в бой танки и часто ровняли позиции с самолётов, подтащили немало артиллерии. Несколько раз они врывались в наши окопы, после чего разгоралась рукопашная схватка, но раз за разом защитникам удавалось отбиваться.

В высшем командном составе нашего отряда появилось пополнение. Одна из групп устроила засаду на отряд немцев, а как выяснилось позже, они перевозили пленных командиров, среди которых имелся целый генерал Алавердов Христофор Николаевич, а также несколько полковников и майоров. В общем, у нас поменялось командование и оно со всем рвением взялось за организацию обороны. У меня произошёл конфликт с одним из полковников, который припёрся посмотреть раненых и увидел меня, сидящего без дела. Я не был истощённым и измученным, что и понятно, с чего бы, в плену не был, голодать не приходилось.

– Почему не на передовой? – Сходу наехал он на меня, а потом заметил моего охранника. – А это ещё что за чудо?

– А ты почему не на передовой? – Вопросом на вопрос ответил я, чем ввёл его в ступор.

Насколько мне было известно, полковник в Советской армии – это величина, не привык он к подобным ответам.

– Товарищ полковник, он раненым помогает, – вмешалась в нашу дуэль взглядов одна из женщин. – Он врач.

– А почему одет как неизвестно кто? – Видимо этому человеку было скучно, вот и решил до нас докопаться.

– Ты на мне военную форму увидел? – Не вытерпел я, хотя до этого старался не конфликтовать. – Нет? Ну, тогда иди и командуй солдатами, умник! Не твоё дело, кто я такой и что здесь делаю. Благодаря мне и нашей группе ты сейчас на свободе, а не в плену у немцев.

Развивать конфликт дальше полковник не стал, собралось много народу и эти женщины поддерживали меня, а не его. Почему-то с местными жителями и с солдатами я запросто мог найти общий язык, а вот с начальством у меня всё сложно. Простым людям плевать, откуда я родом, чем занимаюсь и почему не на передовой, а командирам нужно знать всё. И все как один почему-то считали, что я обязан им отвечать, а мне это не нравилось. Конечно, своей деятельностью я привлекал к себе внимание, вот и приходили посмотреть, принимая за колдуна, что никак не могло уложиться в их головах. Одна из женщин даже принесла совсем маленького ребёнка, он сильно болел, а я его вылечил. Простые граждане относились хорошо, только бабки крестились, когда я проходил мимо.

Большинство людей не знали о том, что я ещё являюсь боевым магом, считали, что умею только лечить. Конечно, другие солдаты знали, на что я способен, но они молчали, я их об этом попросил. На совещания больше не ходил, все планы узнавал от майора. К счастью, генерал не стал настаивать на том, чтобы мы пошли на прорыв, понимал, что добраться не получится. У нас нет техники, в воздухе хозяйничают немцы, поэтому отходить от леса было просто самоубийством.

Вообще расположились мы удачно, механизированные подразделения могли атаковать только с одной стороны, позади такой непроходимый лес, что даже мотоцикл не проедет. Конечно, оттуда нас тоже пытались прижать, но пока отбивались, в лесу у фашистов не было преимущества, чем мы и пользовались. В общем, бывшие пленники контролировали большую территорию и стали для врагов самой настоящей головной болью. К сожалению, так не могло продолжаться долго, боеприпасы рано или поздно закончатся, а это верная смерть. До такого командование доводить не собиралось, по крайней мере, так сказал майор.

Постепенно радость от обретения свободы у бойцов нашей армии ушла, а на её место пришло уныние. Если сначала люди надеялись, что скоро придёт наша армия, то теперь стало понятно, что мы тут одни. Среди бойцов начали ходить неприятные разговоры о том, что Москва уже взята, зря мы тут воюем и прочее. Конечно, командиры такие речи пресекали, но всем рты не заткнёшь. Не знаю, чем бы закончились такие беседы, если бы к нам не вышли наши разведчики. Эта новость, как и то, что о нас не забыли, быстро облетела весь лагерь, а ещё она дала надежду нашим раненым.

Началась суета, в лесу нашли большую поляну, выровняли её и сложили костры, а уже на следующую ночь к нам прилетело три больших самолёта, привезли боеприпасы и забрали часть раненых. К сожалению, прилететь они могли все один раз за ночь, но всё равно хоть какая-то связь с внешним миром. Как выяснилось позже, из-за нашей деятельности немцы были вынуждены приостановить наступление, и это радовало. Потому нам и хотели помочь, чтобы мы продержались как можно дольше. Наскоро сделанный аэродром пытались обстреливать из пушек, немцы не глухие, прекрасно слышали, когда прилетали самолёты, но пока везло.

Как нам удалось узнать, фронт уже откатился очень далеко, больше чем на три сотни километров и сейчас идёт битва за Смоленск. Само собой, бойцам сказали о том, что до столицы фашистам ещё далеко, Советский Союз не собирается сдаваться и обязательно выиграет войну, просто нужно сражаться, помощь скоро придёт. Немцев собирались измотать в оборонительных сражениях, после чего вышвырнуть со своей территории.

Сначала меня не тревожили, а потом на самолёте по мою душу прилетела целая группа. Само собой, врачи не могли не заметить тот факт, что раны у некоторых пациентов заживают слишком быстро, а расспросив их, узнали о непонятном колдуне в рядах бывших пленных. Сначала расспрашивали моё окружение, тех людей, которые были с нами почти с самого начала. Похоже, кто-то всё же проболтался, а самое неприятное, что мной заинтересовались не простые смертные. Я как всегда находился рядом с ранеными, как один из прибывших подошёл ко мне и протянул руку.

– Здравствуйте, – поприветствовал он меня и протянул руку. – Сергей Михайлович.