Замуж за Крутого (страница 7)
– Алиса умерла? Поэтому никто ничего мне не говорит? Вы нашли ее тело? Есть факты, хоть что-нибудь, Савелий? Мне это важно знать. Я маме обещала, что буду заботиться о сестре. Я не смогла. Все случилось так быстро, я спать не могу, есть не могу, пока не узнаю, как Алиса. Жива ли она, в порядке ли.
Вижу, как Крутой сцепил зубы и закурил, налил себе кофе.
– Почему ты молчишь?
– Потому что я не попугай – повторять тебе одно и то же.
Прозвучало грубо и еще неубедительно.
Подхожу ближе, еще ближе к нему. Превозмогая страх, кладу руки Крутому на плечи, пытаюсь погладить его шею, но в ответ ничего. Одно лишь сопротивление, все равно что гладить дикобраза.
– Что ты делаешь, Воробей?
– Я не могу больше жить в холодной войне с тобой. Лучше ударь, Савелий, но не молчи, прошу! У меня больше никого нет, и я знаю прекрасно, что ты обо мне думаешь, но не отворачивайся. Знаю, что не любишь, так не люби меня, а я сделаю все, что ты хочешь, – говорю честно, между нами ток. Савелий смотрит на меня серьезно, а после поднимает руку и наматывает мои волосы себе на кулак. Жестко, властно, на пределе. Не делает больно, но и не отпускает, хотя я и так у него на поводке, давно уже.
Мы в войне, и нет у нас никакого перемирия. Лев берет свою самку за холку, Крутой точно так же поступает теперь со мной. И я подчиняюсь, потому что знаю: так надо. Я должна быть его, пусть ненавидит, рвет, убивает – все же лучше, чем я просто буду тенью в его доме, не заслуживающей услышать даже слово главаря.
Глава 12
– Я ничего. От тебя. Не хочу, – сказал, точно ударил, и вот это уже было больно. А еще я уловила запах женских духов от Савелия. Крутой был с женщиной сегодня, потому со мной так. Холодно.
Я больше не нравлюсь ему, не привлекаю, не возбуждаю, и теперь я понятия не имею, что мне сделать, чтобы он продолжал искать сестру.
– Садись, ешь.
– Я уже ела. Скажи честно: какие шансы, что вы найдете Алису?
– Хочешь честно? Шансов почти нет. Менты обычно прекращают поиски на четвертый день. Твоя сестра пропала с момента, когда погиб Фари. Считай сама.
Киваю и поднимаюсь к себе. Мне нечего больше добавить. Крутой четко и по делу мне все пояснил. Шансов почти нет, нет их.
Слезы душат, чувствую себя отвергнутой, слабой и ненужной теперь ему.
Савелий был с другой? С Кирой, наверное. Это делает больно, даже не думала, что я настолько ревнива, а еще понимаю, что то, что сказал Савелий, абсолютная правда. Ему нет смысла врать, и, похоже, это все было зря.
Алису мы уже не найдем, и я сама в этом виновата.
Забиваюсь беспокойным сном, сквозь который слышу, как хлопнула входная дверь. Прошел час или два, Крутой снова уехал на ночь глядя. Он больше не принуждает меня к близости, даже не касается и не ночует дома, как раньше.
Другую, видать, любит, а меня ненавидит, все такая же нелюбимая для него.
Ночь проходит тревожно, я почти не сплю. С кем он, боже, это меня убивает.
Утром Савелий приезжает, привозит мне еду, принимает душ и переодевается. Мы снова не говорим, даже не здороваемся.
Я ничто для него. Зачем он забрал меня тогда к себе? Проще было бы просто выкинуть, как мусор.
После обеда в доме тихо. Я хожу по комнатам, прибираюсь, вытираю пыль. Мне надо занять себя чем-то, не то просто сойду с ума. Ожидание новостей тоже новость, но понимаю, что, возможно, все зря.
Было ли страшно Алисе? Было ли больно? А вдруг над ней издевались? Я помню тех людей Мамая, они такие же звери без чести и морали. Они хотели именно ее тогда забрать, а не меня.
Алиса очень красивая, но она еще маленькая. И она намного лучше меня.
Снова хлопнула дверь, я думаю, это Савелий вернулся раньше, выхожу встречать его, но это не он.
Трое охранников входят в дом. Впервые за это время. Высокие, здоровенные бугаи. Те самые, что тогда была на моем наказании в бильярдной. Они все видели, это они должны были тогда меня растерзать после Крутого.
– Савелия дома нет, – лепечу, чувствуя, как разливается дрожь по телу.
– А мы не к нему, мышка. А к тебе.
Они подходят ближе, окружают меня, точно цепные псы, один закрывает дверь на ключ изнутри.
– Что вам надо? – пытаюсь храбриться, им нельзя показывать страх.
– А ты живучая. Что хочешь с тобой делай – не развалишься.
Пячусь назад, еще, пока спиной не утыкаюсь одному из охранников в грудь. Он молниеносно хватает меня, прижимает к себе.
– Не трогайте меня! Не смейте!
Пытаюсь отбиться, но смысла нет никакого. После ранения завалить меня им будет проще простого.
– М-м… хорошо пахнешь! Вишней. Как бы Крутой тебя ни мял, все такая же красивая сучка.
Это Вадим, и сейчас он вдыхает запах моих волос, параллельно с этим больно хватая меня за груди, задирает майку.
– Не трогайте! Назад, отойдите от меня!
– Тихо-тихо, киса. Не ори, давай лучше по-хорошему. Поработай быстренько ротиком, у всех прощения просить придется. Ты же общая. Один раз постарайся по-тихому, мы тебя простим.
– Поверь, лучше мы двое. Крутой тогда тебя всем отдавал. Ты общая.
Андрей поправляет пах, усмехается. Они почуяли вседозволенность, а может, Крутой сам меня им отдал. Раньше они так открыто не нападали, а теперь, видимо, уже вообще ничего не боятся.
– Савелий скоро вернется. Ему это не понравится!
– Малыш, ты уже давно общая шкура, ты ничья, девочка, и протектората у тебя больше нет.
– Вали ее, иди сюда, краля!
Все повторяется, только на этот раз хуже. Я слабая, и Савелия нет рядом. Скорее всего, он разрешил им войти, иначе бы они не были такими смелыми.