С глухим звоном в воздухе появился он – массивный, обвитый письменами древний котёл, от которого веяло давними эпохами. Серебристо-чёрная поверхность, покрытая чешуевидными письменами. Три ноги в форме лап небесного зверя, будто бы сцепивших землю. На крышке – печать в виде раскрытого глаза, вырезанного из нефритового фрагмента, который мерцал изнутри, как звезда. Казалось, что котёл сам источал чуждое, тяжёлое давление, которое сдавливало грудную клетку и сердце Андрея, словно сама ткань реальности не желала, чтобы этот предмет находился здесь.

Символы и круг Андрей выложил ритуальный круг, используя пепел серебряного кипариса и кровь ночной змеи, смешанную с каплей его собственной крови. Каждый символ был точным, выверенным – сотни иероглифов, что он заучивал во время занятий каллиграфией, теперь соединились в мощную сеть из блокирующих и соединяющих печатей.

Вокруг он разместил артефакты-усилители. Осколок пламенного коралла – для устойчивости пламени. Зеркало тишины – чтобы заглушить энергетические волны. И копьё Святого, вонзив его в центр круга – как якорь, что должен был вобрать в себя избыточную силу.

Потом пришло время для медитации перед ритуалом привязки. Для этого Андрей сел перед котлом в позу лотоса. Его руки были скрещены, спина прямая. Он втянул в себя воздух, напитываясь слабой духовной энергией, ещё оставшейся в этом месте. Он вошёл в медитацию, наполовину растворившись в тонких потоках энергии, что уже начинали закручиваться вокруг котла. Котёл отозвался. Его поверхность зашевелилась. Как будто то, что спало внутри, и наконец проснулось. Легкое мерцание пошло по его корпусу, и древние письмена засветились тёмным золотом. Изнутри донёсся тихий гул, напоминающий одновременно дыхание и предостережение.

– Кто ты, смертный, касающийся моего имени?.. – Но Андрей уже знал, что у него нет пути назад. Всё, что он выстраивал, вся эта легенда, вся его маскировка, каждая минута его пути – всё вела его сюда. К этому моменту. К этому котлу, в чьих недрах, быть может, хранился ключ к судьбе его собственного тела, этой кости… И той древней вражде, что разделяла миры. В следующий миг ритуал начался. И его дыхание стало едва уловимым, как будто он сам стал частью этих символов, силы, древности. Он был готов ко всему.

Тьма в нише стала казаться плотной, будто мир вокруг начал терять границы. Света было мало – лишь мягкое пульсирующее свечение печатей и сполохи энергии, что вспыхивали над символами ритуального круга, озаряли пространство едва заметным отсветом. Все артефакты – от пепла серебряного кипариса до копья Святого – вибрировали в унисон с дыханием того, кто сидел в центре, почти растворившись в медитации. Сейчас Андрей был спокоен только внешне. Но внутри, под кожей, в венах и в ядре, его энергия – та самая, запретная, насыщенная дыханием павших миров, уже вступила в соприкосновение с потоками круга.

Когда он медленно вывел из своего ядра первую волну духовной силы, та заструилась тонкой линией в узор ритуального круга, словно чернила, впитывающиеся в бумагу. Каждая линия печатей, каждый символ откликнулся, словно приняв живую кровь, – и в тот миг круг ожил. Пульсация началась от самого центра, расходясь кольцами, и все артефакты на круге начали подстраиваться. Пепел серебряного кипариса затеплился мягким голубоватым пламенем, выстраивая каркас сдерживания. Копьё Святого издало глухой вибрационный звук, словно резонировало с дыханием Андрея, и на его древке вспыхнули письмена, покрытые до того плёнкой забвения. А котёл, стоящий в самом центре, вдруг еле заметно задрожал. Его металл – плотный, но податливый именно духовной магии – начал менять оттенок, от серого к серебристо-золотому. Печать в виде глаза на крышке приоткрылась.

С каждым вдохом, с каждым направленным усилием, Андрей всё глубже вливался в схему привязки. Он чувствовал, как потоки из ядра расходятся от него, образуя сеть нитей, связывающих его с каждой точкой ритуала. А в этот момент котёл впервые отозвался. Он втянул в себя часть энергии, но тут же оттолкнул её назад, словно испытывая парня. Воздух задрожал, будто пространство схлопнулось на долю секунды. Камни под ногами практически застонали, а защитные печати тревожно замигали.

– Ты… не Хранитель… не Избранный… и не Призванный. Почему ты держишь моё имя?.. – Этот странный голос был беззвучен, но его нельзя было не слышать. Он раздался прямо внутри сознания, буквально вдавливаясь в разум того, кто претендовал владеть подобным артефактом. Услышав его, Андрей вздрогнул, но не отступил. Его глаза чуть расширились, когда он выдохнул новую волну силы – уже жёстко направленную, насыщенную волей. Он вливал себя в этот котёл. Связывал его с собой. Он не собирался быть избранным. Он собирался взять то, что уже считал своим.

Когда потоки силы достигли переплетения всех артефактов, а круг заработал на полной мощности, весь зал вспыхнул изнутри. Не ярко – а глубоко, будто загорелась сама структура камня, на котором стояли предметы. Печати активировались по очереди. Блокирующая – нейтрализовала избыточную силу. Поглощающая – переводила духовную волну в стабильные потоки. Печатная – писала в структуру котла новые связи: Андрей… Привязка… Контроль… Связь духа… В этот момент котёл закричал. Не звуком, а вспышкой света, что вырвалась из его нутра, разом озарив стены и древние печати прошлого времени, всё ещё бледно заметные на камне. Его древний “глаз” на крышке раскрылся полностью, глядя прямо в душу Андрея. Парень снова вздрогнул. Ему показалось, что внутри него что-то заговорило в ответ на этот холодный и даже какой-то бездушный взгляд. И это была не кость… Не его собственное ядро… А нечто более древнее, чуждое, что сжалось в груди и начало петь в унисон с котлом. Он почувствовал тяжесть, будто часть своей души вплетается в металл. Связь устанавливалась.

Ритуал продолжался ещё несколько кругов дыхания. Когда печати начали тускнеть, а духовный круг – распадаться, Андрей понял – связь установлена. Он вытянул дрожащую руку, и медленно, словно ласково, коснулся боковины котла. В ответ же парень не почувствовал никакого отторжения. Металл был тёплым, дышащим. И в глубине котла теперь открывался путь в изменённое пространство. Настоящее легендарное внутреннее хранилище, словно свой собственный карманный мир. У него всё получилось. Но это был лишь первый шаг.

Осознав это, он тяжело выдохнул и, попытавшись встать, снова опустился на колени, чувствуя, как был фактически выжжен изнутри. Всё его тело ломило, вены пульсировали магией, но он улыбался. Не ртом… А глазами… Ведь это была его маленькая победа. Теперь этот котёл был его собственным артефактом. И, кто знает, что за тайны хранились в его глубинах, созданных силами, которых давно уже нет в этом мире…

Некоторое время Андрей просто сидел на каменном полу своей укромной пещеры, покрытый потом, с побелевшими губами и стучащими, как молоты, ударами сердца в груди. Перед ним всё ещё стоял легендарный алхимический котёл, величественный и теперь уже, возможно ещё только частично, но всё же ему уже подвластный. Тот самый, что некогда стоял в древнем алтаре столицы, в Древнем Круге Печатей, окружённый запретными письменами и наложениями, созданными, чтобы не допустить даже прикосновения к нему. Теперь же он стоял здесь, в тени скал, словно одомашненный зверь, принявший волю нового хозяина… но ещё не подчинившийся до конца.

Так что первое касание его внутреннего пространства должно было бы очень осторожным. И для начала Андрей осторожно провёл рукой по боковине котла. На мгновение, по его воле, приоткрылась связующая печать, что вела во внутреннее пространство артефакта. И, как и предупреждал старейшина Йонг Мин, легендарные котлы, особенно те, что достигли Божественного или Святого ранга, могли внутри себя формировать пространственные хранилища. Ощущение было странным. Не зрением, не слухом, а чутьём духовной сущности он почувствовал, что внутри этого артефакта действительно что-то было.

И это самое “что-то” не просто находилось в котле, оно было… Живое? Нет. Пробуждённое. Словно древняя память, что дремала в бронзово-золотых стенках, медленно начинала двигаться в ответ на новое присутствие. И Андрей тут же прекратил попытку контакта. Ведь сейчас было не время проявлять свою торопливость. Тут нужны были именно сдержанность и расчёт. Он понимал то, насколько опасной может быть такая неосмотрительность. Даже если внутри хранилось что-то полезное – пилюли высокого ранга, оружие, артефакты или древние кристаллы, все эти вещи… Обладали весьма сильной аурой, которую было бы просто невозможно скрыть. По крайней мере полностью. Особенно если среди них окажется предмет, созданный или осквернённый волей Богоподобного существа. А то, что в котле что-то могло соперничать с копьём Святого – он чувствовал всем телом. Если он сейчас попробует извлечь эти предметы здесь, в сердце обители секты Пяти Пиков Бессмертных, даже не суть важно, в своём ли укрытии или даже глубокой ночью, мастерские охранные печати наверняка реагируют. И тогда он уже не сможет скрыться от обнаружения.

“Я едва справился с копьём… А если внутри что-то куда древнее?.. Или что-то, что тоже связано с Павшим Богом?” – Мысль об этом заставила его кожу покрыться крупными мурашками. Да что там – покрыться? У парня создалось стойкое впечатление, что по его коже торжественно маршируют тысячи крупных муравьёв! Именно поэтому, полностью доверяя собственным инстинктам, он медленно, и даже с уважением, закрыл доступ в хранилище котла, плотно запечатав связующую печать, не давая даже намёка на попытку заглянуть внутрь.

Тем не менее, одно было теперь совершенно ясно. Этот котёл сам по себе был неоценимым даром. Даже если не касаться его внутреннего хранилища, он представлял собой один из тех редчайших артефактов, что многократно усиливают духовное пламя алхимика, стабилизируя духовную температуру, очищают примеси в ингредиентах за счёт собственных древних печатей, позволяют работать с материалами высших рангов, не разрушая контроля над процессом и не теряя структуры последовательности, могут стать проводником в глубинные алхимические техники, недоступные для простых котлов.

“Если я сумею очистить его от влияния старой силы… если перепишу внутренние печати и привяжу к себе полностью… Я смогу варить пилюли вплоть до шестого, а то и седьмого ранга.” – Он не был наивен. Пока в котле хранились неизвестные объекты с сильной аурой – работать с ним в полную силу было бы просто нельзя. Но даже сама структура этого котла, даже малые формы, даже внешние концентрирующие печати – уже были для него как золото в руках нищего.

Вот только тут же возникал, так сказать, встречный вопрос… Что ему делать дальше? Пока – он отложит раскрытие. Пока – будет использовать лишь внешний корпус и слои усиления котла, что позволят варить базовые укрепляющие пилюли, энергетические настои и стабилизирующие составы, нужные для него самого. Особенно на данном этапе развития его культивации. И он уже знал, с чего начнёт. Сначала с пилюли Расширения Потока – чтобы укрепить недавно прорвавшееся ядро… Следом пойдёт пилюля Тихого Пламени – для того, чтобы потушить возможную духовную нестабильность… И, быть может, усиленный вариант пилюли Притяжения Меридианов, если найдёт нужный мох с Серебряных Пиков… А сам котёл… Он будет ждать. Спокойно. Молча. Словно зверь в клетке, приоткрывший один глаз, и с интересом наблюдающий за тем, кто осмелился коснуться его судьбы.

…………..

Дни Андрея стали похожи на тщательно настроенный механизм, в котором каждая минута, каждое движение имели строгое предназначение. С рассветом он уже был на ногах, одет в простую одежду служки, и с покорной покладистостью следовал за старейшиной Йонг Мином в алхимическую лабораторию или на тренировочную площадку, где тот под разными предлогами “случайных наблюдений” проводил с ним всё более сложные боевые и магические занятия.