– Модуляция не развивается, тормозит на протомолекулярной стадии. – Артем устроился удобнее, как был, на полу учебного катера, сложил ноги «калачиком» и придвинул к себе второй монитор с расчетами. – Попробуем иной код. Ираль, займи свое кресло и попробуй подключиться к искину.

Ираль подозревал, что ему придется делать нечто подобное, но наделся, что садиться в это склизкое и зловонное, напоминающее сопли дохлого скварра вещество, ему не придется. Но они зашли слишком далеко, и обратного пути не было. Помедлив мгновение, Ираль решительно шагнул к навигаторскому креслу и опустился в него.

Спине, пояснице и щиколоткам стало холодно – лианин прилип к комбинезону, настырно раздвигая волокна и пробираясь к коже. Ираль отчетливо чувствовал ледяные касания, с сомнением посмотрел на друга, но Артем по-прежнему увлеченно работал с программой и на смятение клириканца не обращал внимания. Бросил, почувствовав на себе взгляд:

– Канатики к вискам подсоедини.

И, не глядя, протянул клириканцу два лианиновых шнурка, один конец которых поднимался из контейнера со зловонной жижей через адаптер, а другой имел расширение-присоску на конце. Ираль неохотно взял их в руки. Если бы взгляд мог испепелять, то макушка землянина должна была задымиться. Клириканец, вздохнув, поднес лианиновые «канатики» к вискам. Почувствовал уже знакомый липкий холод прикосновения ворсинок к коже. И провалился в сумеречную темноту – очертания предметов стали нечеткими, звуки доносились будто через пелену.

– Что чувствуешь? – Артем подключился к монитору его биотелеметрии. – График нейроактивности твоего головного мозга вижу, но синусоида нечеткая, пики смазанные, к сожалению.

– Я и сам ощущаю себя нечетко и смазанно, – пробормотал Ираль. В голове гудело, будто рой разъяренных мангусов поселился внутри черепной коробки. Что-то больно ударяло по глазам, то и дело ослепляя. – Вспышки перед глазами, очертания предметов неясные…

Артем отозвался:

– Угу, сейчас поправим. – и добавил мощности.

Ираль коротко вскрикнул и схватился за голову – ослепительно яркий свет бил по глазам, виски сдавило, будто раскаленным докрасна железным обручем. Боль лилась по венам, бросая то в жар, то в холод.

Скрючившись, клириканец сполз с кресла на пол, с трудом оторвал от себя лианиновые «канатики» и отшвырнул их в сторону. Он стоял на четвереньках и тяжело дышал. Рядом суетился Пауков, Ираль только сейчас начал его слышать. Оказывается, его еще и оглушило.

– Вот черт, я и не думал, что такой мощности сигнал получится.

Клириканец с трудом встал на одно колено, локтем стер липкую жижу с виска и покосился на друга:

– Мне кажется, или в голосе твоем слышится восторг?

– Нет, что ты! – Артем нахмурился. – Мне очень жаль.

– Ну-ну, – Ираль сел на пол, прислонившись спиной к основанию навигаторского кресла, и вытянув ноги. – Что скажешь, удался ли твой эксперимент?

Он хотел спросить «закончились ли его мучения», но выбрал более тактичную формулировку. Притих в ожидании ответа.

Пауков молчал. Иралю пришлось развернуться и посмотреть ему в лицо – землянин был бледен и хмур.

– Так что, какие прогнозы, друг Артем?

– Боюсь, я сжег проводку…

И это была худшая из всех возможных новостей – запасных переходников на учебном катере не было. А если и было, то не достаточно много, чтобы заменить всю поверхность навигаторского кресла. Клириканец с тоской посмотрел на темный монитор с навигационными картами – он так старался, чтобы во время эксперимента в них никто не врезался, что сейчас их катер вообще вряд ли найдут.

– Надо хотя бы вернуть управление внешней связью, чтобы подать сигнал о помощи, – он поднялся на ноги и направился к пульту. – Друг, я прошу убрать твое полотно и зачистить те контакты, которые еще можно спасти. Остальные маркировать и подготовить для замены. Возьми в техблоке под панелью управления инструменты… И, рихта джаль, закрой поплотнее контейнер с этой штукой!

Они провозились почти три часа, пытаясь перебрать навигаторское кресло. Ираль рискнул принять частичное управление, заняв кресло второго пилота, и тут их ждало второе разочарование: систему замкнуло.

– Мы потеряли управление. Совсем. – Сообщил Ираль.

Мониторы работали в автономном режиме, принимая сигналы визиров, но центральный искин был глух к любым командам экипажа. Клириканец прикидывал, через какое время их хватятся в космопорте академии, на сколько хватит воздуха и воды на катере. Прикидывал, как точно работает маячок лоций, по которому их могли бы засечь радары. Плохо было то, что эти самые радары вряд ли будут направлены в сектор, в котором тихо дрейфовал учебный катер с двумя пассажирами. Оставались патрульные службы и пираты, но если первым он бы обрадовался даже, то встреча со вторыми не сулила ничего хорошего ни ему, ни тем более землянину. Ираль покосился на озадаченного Паукова.

– Не расстраивайся, мой друг, – он постарался улыбнуться землянину. – Нас непременно найдут.

На исходе вторых суток дрейфа, на мониторе навигационной карты появилась крупная точка. Ираль затаил дыхание в ожидании вызова внешней связи. Точка приближалась.

– Что думаешь? – нервничал у правого плеча Пауков. – Почему не выходят на связь? Не видят нас?

– Невозможно, мы уже в зоне прямой видимости…

– А почему тогда? Неужели пираты?!

Ираль не успел ответить – динамик внешней связи затрещал.

– Учебный катер ГД–117–Тамту, с вами говорит капитан линкора «Игоаз» Айкарна́р Сэдри́н, вы отклонились от курса, нужна ли вам помощь?

Артем с Иралем исподлобья смотрели на приближающуюся на мониторе точку.

– И ответить не можем, – вздохнул Пауков.

– Не можем.

Капитан линкора повторил свое требование. Точка на экране замедлилась и неторопливо изменила свой курс. Ираль выдохнул с облегчением.

– Они возьмут нас на буксир.

Но оказалось, он ошибся и в этом – уже через тринадцать минут «Игоаз» завершил принудительную стыковку по аварийному протоколу и отправил на борт катера робота-разведчика. Аппарат размером с кошку проник в рубку и замер, мигнув красным. Ираль приветствовал спасителя поклоном:

– Благодарю за неукоснительное соблюдение кодекса космогации, – проговорил он. – Учебный катер с портом приписки станцией «Тамту» с двумя членами экипажа на борту терпит бедствие после завершения научного эксперимента курсанта третьего курса и старшего научного сотрудника лаборатории биогенной инженерии и программирования Артема Паукова, – он кивнул на притихшего рядом с ним землянина. Навигационное оборудование обесточено, требует замена бортовых нейроузлов и отладка конфигуратора искина.

Аппарат мигнул снова, резво развернулся и улетел в зону стыковки.

– Кажется, нас сейчас пригласят на борт.

Ираль осторожно присел на край навигаторского кресла, положил ладони на колени. Он ждал. Напряженный взгляд упирался в гермопереборку, за которой скрылся робот.

– Тебя что-то тревожит, – догадался землянин.

– Все так… «Игоаз» не самый простой корабль, знаешь ли. И я боюсь, что наше сотрудничество выйдет нам дорого.

Вот тут уже и Артем занервничал. Опустившись на колени у контейнера с лианиновым волокном, который он закрывал и консервировал, он посмотрел на друга.

– Даже так? Так может, нам отказаться от помощи и дождаться, пока нас не хватятся на «Тамту»? Ну, посидим на катере чуть дольше…

Ираль качнул головой:

– От гостеприимства такого уровня отказываться – может выйти еще дороже.

– Ты меня пугаешь, что это за линкор такой? Кто его владелец?

Ираль посмотрел на него с удивлением, словно землянин должен был это знать. Спохватившись, рассеянно улыбнулся.

– Род Фламиньо́нов. Это весьма влиятельная семья бывшего правителя Церианы.

Пауков присвистнул – что такое Цериана он за годы своего пребывания на «Тамту» неплохо усвоил. Самая замкнутая раса с самой закрытой и неприветливой планетой-митрополией и десятком подотчетных миров-протекторатов, она обладала немыслимыми технологиями, которые, однако, тщательно скрывала от представителей других рас. И тем самым плодила вокруг них еще большие легенды.

– А зачем они остановились? Почему не прошли мимо? Ведь могли же? – Артем озадаченно чесал затылок, вспоминая, как корабль изменил курс, чтобы оказаться рядом с их учебным катером.

Ираль пожал плечами:

– Не могу сейчас сказать. Возможно, капитан шел под свободным путевым листом, поэтому держался в стороне от транспортных потоков, а наше судно показалось ему безобидным, и он решил вспомнить клятву капитана космогации не проходить мимо терпящего бедствие корабля, даже если он идет под враждебными флагами.

* * *

Борт линкора «Игоаз» принял их после нескольких минут ожидания – в коридоре снова показался уже знакомый дрон, который пригласил Ираля с Артемом следовать за собой. Ираль заметно нервничал, Артема спасало неведение – он лишь с любопытством разглядывал пустынные коридоры, многочисленных не антропоморфных роботов и указатели, сделанные на непонятном языке.

– Это язык Церианы? – Артем кивнул на надпись у одной из дверей, мимо которой они проходили. Поднял руку, чтобы сделать снимок на крионик. Ираль аккуратно, но настойчиво перехватил ее и опустил, качнув головой:

– Не надо так делать.

Пауков почувствовал, как беспокойство друга-клириканца передается и ему: в конце концов он в Единой Галактике без году неделя, а клириканцев с церианцами связывает тысячелетняя история, и мало ли что сулит сегодняшнее приключение.

Двери, у которых они задержались, распахнулись, пропуская внутрь просторного помещения с овальным столом в центре. Артем словно внутри жемчужины оказался – столько перламутра оказалось вокруг.

В зале их ожидали трое: высокий абсолютно безволосый мужчина в военной форме бледно-голубого цвета с золотистыми шевронами космофлота и капитанским значком, важного вида вельможа в белоснежной тоге из серебристой парчи и юная девушка в простом платье без украшения. Девушка держалась в стороне, смотрела с любопытством и казалась единственно живым существом среди хозяев.

– Доброго неба, – величественно кивнул вельможа в парче. – Мой борт рад оказаться для вас безопасным пристанищем.

Он протянул руку Иралю.

– Надеюсь на благоденствие вашей матушки, дорогой Ираль.

Артем наблюдал. Светская беседа, обмен любезностями давно знакомых и не слишком любящих друг друга недоврагов. Но вежливость, с которой «парчовый» вельможа обращался с другом, разжигала любопытство. Да и не представился хозяин, получается, они с Иралем знакомы лично. Ираль никогда не упоминал о влиятельных знакомых.

«Может, и не знакомый вовсе», – предположил Пауков, вскользь прислушиваясь к беседе. Они говорили о доме Ираля, хозяин называл имена, справлялся о здоровье. Ираль терпеливо отвечал, что «все благополучно, хвала богам и теплому Каю». «Каю» – это небо, напомнил себе Артем. Клириканцы очень трепетно относились к небу в большом и малом смысле, что приятная погода, что свободные фарватеры в космосе для них значили одинаково много, из чего Артем сделал вывод, что родная планетка клириканцев не балует их хорошей погодой.

– А что ваш друг, вижу, он немного заскучал, внимая нашим добрососедским разговорам, – хозяин улыбнулся.

Артем покраснел, он и не заметил интерес вельможи, пропустил нить их разговора и теперь чувствовал себя идиотом. Шагнул вперед и протянул руку – он не знал знаков отличия хозяина, а потому не ведал, как его положено приветствовать. В конце концов, в глаза большинства обитателей Единой галактики земляне – дикари, а значит, не обученность манерам не должна так уж удивить церианца.

– Артем Пауков, курсант академии космофлота, факультет биоинженерии и космогации.

Вельможа с сомнением протянул руку и едва коснулся пальцев землянина – у него оказались теплые и слишком безвольные руки, это удивило Артема.