– Я иногда забываю, что ты ещё совсем ничего не знаешь, – понимающе вздохнула хранительница, после чего пояснила: – Чтобы воплотить идею в мире Яви, человеку необходимы три компонента – озарение, интуиция и баловство.

– А иногда – хулиганство, – серьёзно добавил Герман.

– Верно, – согласилась Таисия, – без этих компонентов ничего не выйдет. А с помощью машины мы добавляем людям то, чего им не хватает, чтобы они побыстрее стали готовы к реализации идей. Таким образом, можно даже сказать, мы двигаем Вселенную, не даём прогрессу стоять на месте.

– Это здорово! – кивнула Ника. – Но всё же, почему баловство? Чем оно может помочь?

– Всё очень просто, – сказал Герман, – идеи могут воплощать только те, кто не растерял своё детское умение баловаться и хулиганить. Лишь тот, кто в душе по-прежнему ребёнок, сумеет быть достаточно смелым, чтобы решиться на озорство и позволить себе отступить от правил.

– Кажется, теперь я поняла. – слова Германа впечатлили Нику.

– Ну, на сегодня всё. – Таисия сказала это так внезапно, что девочка даже вздрогнула. – Ступай домой переваривать информацию. А завтра я жду тебя в это же время, на твой первый полноценный урок. Будешь учиться ловить вспышки озарений.

– Ловить вспышки?.. – Ника удивлённо на неё посмотрела.

– Завтра ты всё узнаешь. Завтра. – хранительница многозначительно улыбнулась и направилась к выходу.

Глава III. Вспышки озарений

– Слушай, Альбус, – по пути домой Ника безостановочно думала обо всём, что она только что узнала, – я вот чего не пойму…

– М-м-м? – промурлыкал кот.

– А ты-то здесь при чём?

– В смысле?! – Крайне возмущенный Альбус даже остановился и вздыбил шерсть на спине.

– Ну, я имею в виду, что ты, конечно, разговариваешь на другой частоте и всё такое… – попыталась разъяснить девочка, – но ты же не хранитель!

Кот с недоумением посмотрел на неё.

– Почему тогда ты посвящён в дела м-м-м… библиотеки?

– Ах, ты про это. – кот вильнул хвостом и пошёл дальше. – Всё просто. Дело в том, что кошки существа совершенно особенные, как ты наверняка знаешь.

– Особенней некуда, – улыбнулась Ника.

– Вот именно, да, – кивнул Альбус, – а особенные мы потому, что мы живём сразу в двух мирах, понимаешь? И в мире Яви, и в мире Нави. Поэтому и обо всех хранительских делишках мы знаем.

– Ах, вот оно что… – протянула Ника, после чего надолго задумалась.

Очнулась она уже у самого дома. И сразу же вспомнила, что сейчас ей предстоит как-то объяснять родителям, где она была и почему не пришла домой сразу после школы.

– А что тут объяснять? – кот направился к двери. – Ты была в библиотеке.

И вправду. Это оправдание было таким логичным и естественным, что у родителей не возникло бы никаких подозрений. К тому же в этом не было ни капли лжи – она действительно была в библиотеке. Воспрянув духом, Ника двинулась вслед за котом.

– Мам, пап, привет! – крикнула она с порога. – Смотрите, кого я встретила по пути домой! – она указала на Альбуса, который уже уселся посреди коридора и принялся себя вылизывать.

– Ну и гулящий же кот нам достался! – из кухни выглянула мама. – Сегодня вы оба припозднились!

– Я в библиотеку заходила, мам, – сказала Ника, – и завтра мне нужно будет заглянуть туда снова. На часик. А вот где носило нашего Альбуса, я не знаю.

– Это останется тайной для всех нас, – подал голос папа.

Всё прошло как по нотам. Родители ничего не заподозрили. И это было хорошо, потому что казалось немыслимым объяснить им про звёзды, татуировку и прочее.

В голове булькала каша, а в рюкзаке ждала домашка на завтра. Как с ней справиться, Ника не представляла. Думать она могла только о том, что всё, что она знала о мире до этого, – жалкая верхушка айсберга и на самом деле всё куда глубже и сложнее.

Засыпала она тем вечером тоже с трудом. Мысли в голове роились, роились, роились, и не было им покоя. Поэтому наутро Ника чувствовала себя разбитой, а выглядела – помятой. Она придирчиво осмотрела себя в зеркале, поджала губы и в который раз мысленно пообещала, что когда вырастет, купит цветные линзы, а веснушки выведет… раз и навсегда! Ну или почти навсегда. Наспех собравшись, девочка отправилась в школу. Этот день, как и предыдущий, не предвещал ничего хорошего. Опять будет то же, что и всегда. Задира Соколова и влюблённый болван Курицын. И хоть Коля был её лучшим другом, в последнее время он раздражал её едва ли не сильнее Стеши. Утешало одно – после школы она отправится в библиотеку, где вновь будет постигать тайну того, как этот мир работает на самом деле.

– О-па, Романова!

Стеша налетела на Нику, едва та успела зайти в здание школы. В любой другой день девочка, пожалуй, ответила бы ей таким же «О-па, Соколова!», но сегодня ей совсем не хотелось тратить силы на эту выскочку, а потому она промолчала и просто прошла мимо. Что, разумеется, никак не могло устроить королеву класса.

– Ты чего не здороваешься, когда я с тобой разговариваю, а? – крикнула Стеша ей в спину.

– Иди лесом, Соколова, – не обернувшись, кинула Ника и направилась прямиком в класс.

Коля уже сидел за партой, смотрел в окно и, судя по виду, сочинял очередную поэму.

– Стихи сочиняешь, Коль? – спросила Ника, усевшись на место. – Вдохновение снизошло?

– Ещё какое! Это будет нечто легендарное! Даже – не побоюсь этого слова – гениальное! Мне кажется, – Коля понизил голос, – если я опубликую где-нибудь этот стих, меня тут же заметят и без промедления примут в Союз поэтов России. Я стану знаменитым, Ника! Дети будут учить в школах не Пушкина, а меня!

– Конечно-конечно, куда уж Пушкину за тобой угнаться.

– Рад, что теперь ты это понимаешь! – с благодарностью сказал Коля.

Ника покачала головой, поражаясь наивности своего друга. Друга… И опять ей до жути захотелось обо всём ему рассказать. Это же Колька! Вместе с детского сада! Он всегда знал обо всех её тайнах, пока между ними не пробежала эта белобрысая кошка Стеша.

– Коль. – Ника нерешительно на него посмотрела, гадая, сможет он её выслушать, как раньше, или нет. Но по его отстранённому виду быстро поняла – не сможет.

И хорошо, что она не начала ему ничего рассказывать, потому что в следующую секунду в класс вошла Стеша. Только теперь Ника заметила, что концы её светлых волос сделались розовыми, точно она измазала их фломастерами, а отмыть не смогла.

– Девчонки, смотрите! – Стеша окликнула своих приспешниц.

«Девчонки» с визгом окружили «Стефани» и наперебой стали восхвалять её новый образ. Как выяснилось, розовая мазня называется «омбре». Ника закатила глаза. От всего этого лицемерия её тошнило. По-настоящему.

Коля же тем временем заворожённо смотрел на свою возлюбленную с её «омбре».

– Ужас, не находишь? – назло ему спросила Ника. Она знала, что ему не понравится, что кто-то так говорит о даме его сердца. – Соколова точно сладкой ваты переела. Теперь у неё передозировка, а розовые волосы – это побочка.

– Не говори так, Ника! – возразил Коля (а как иначе). – Она стала ещё прекраснее. Ника, Ника, Ника… – он покачал головой. – Я просто схожу с ума! Как мне обратить на себя её внимание?

– Ну не так же, Коль?! – Ника начинала терять терпение. – Ты хоть раз видел, чтобы в кино красотка становилась девушкой парня, который всюду ходит за ней как на верёвочке, бесконечно пускает реки слюней в её честь, а в свободное от слюней время вздыхает и размазывает сопли по щекам? Нет! Ни в одном фильме такого нет! Красотка достаётся крутому парню. Ты – не крутой парень.

Последняя фраза была лишней. Правда, поняла это Ника поздно – ровно тогда, когда её произнесла.

– Вот как, – казалось, Коля действительно не на шутку обиделся.

А как выяснилось позже – не казалось. Он действительно не на шутку обиделся. За весь день он больше не сказал ей ни слова. Хотя она честно просила прощения, дурачилась и пыталась свести всё к шутке. Но нет, влюблённость сделала Колю до жути обидчивым и до отвращения ранимым.

На информатике Ника смотрела в монитор и грустила: жизнь меняется. Близкие люди отдаляются и, того и гляди, вскоре совсем перестанут быть близкими. Ещё и Раиса Александровна – их учительница – заладила: «Будущее за искусственным интеллектом! Учите, дети, информатику!» У Ники было ощущение, что они с Соколовой сговорились на счёт искусственного интеллекта. С чего они вообще взяли, что будущее за этим самым интеллектом? Теперь-то она точно знала, что будущее – за хранителями идей, которые двигают Вселенную.

– Романова, – из размышлений Нику выдернул резкий голос учительницы, прозвучавший над самым её ухом, – что это у тебя – татуировка?

Ника с ужасом взглянула на Раису Александровну, весь класс с любопытством уставился на Нику. Девочка постаралась натянуть рукав рубашки пониже, после чего смущённо ответила:

– Нет, конечно… Это так, переводная картинка.

Учительница ничего не сказала, только внимательно и долго смотрела в глаза Нике, отчего той сделалось не по себе. Чего доброго, ещё к директору вызовут, и придётся объясняться сперва перед ним, а затем перед родителями. Оставалось надеяться, что Раиса Александровна ей поверила.

В любом случае, поверила она или нет, в тот день Нику к директору не вызвали. Возможно, директор был занят, и её вызовут к нему завтра. А может, и не вызовут. По дороге в библиотеку девочка обо всём рассказала Альбусу. И о Стеше, и о Коле, и о Раисе.

– Вот так вот, Альбус, – вздохнула Ника, – похоже, теперь ты мой лучший друг, который знает все мои секреты.

– Погоди, – оторопел кот, – ты хочешь сказать, что раньше я не был твоим лучшим другом?!

Это надо же дважды за день ляпнуть что-то невпопад и обидеть сразу двух своих самых близких существ!

– Альбус, миленький, умоляю, – запричитала Ника, – хоть ты не обижайся на меня сегодня, прошу! А то я не выдержу, приду домой и разом съем целую плитку шоколада!

– Не сметь! – запротестовал кот. – В нашей семье быть толстеньким только я имею право! Тебе не отнять у меня этот титул!

Ника захохотала, схватила Альбуса и – хоть он и сопротивлялся – чмокнула в нос.

– Спасибо, – улыбнулась она, – ты всегда поднимаешь мне настроение.

Едва они переступили порог библиотеки, как Ника почувствовала, что все печали и тревоги остались где-то далеко. Здесь, среди книг, было уютно, безопасно, и верилось, что всё непременно будет хорошо, что солнце завтра точно взойдёт. Что бы ни случилось – солнце взойдёт. Ника помахала рукой, приветствуя Таисию.

– Ну привет, хранительница! – широко улыбнулась та, после чего обратилась к Альбусу. – И тебе привет, шалопай мохнатый!

– Это, конечно, возмутительно, – заметил кот, – люди меня как только не называют, дорогая Ника. Но они дают мне еду, а потому я вынужден терпеть таких вот «шалопаев», даже «мохнатых».

– Да ладно, не взыщи, – усмехнулась Таисия, – дам тебе сейчас твоих любимых кошачьих консервов за терпение!

– Хорошо, ты прощена, – кот задрал хвост и стал крутиться у ног хранительницы.

Оставив Альбуса обедать, они двинулись в читальный зал к тому самому стеллажу с табличкой «Русская литература XX века». Там их уже поджидал Кузьма.

– Сегодня за главного остаётся Герман, – пояснила Таисия, – а с нами пойдёт Кузьма. Эти двое чуть не подрались, так что пришлось делать всё по-честному. Завтра снова будет Герман, – словно извинялась хранительница.

– Хорошо, – кивнула Ника. По большому счёту, ей было всё равно, кто там с ними пойдёт, главное поскорее приступить к обучению.

Когда они оказались в первом потайном помещении с книгами об устройстве Вселенной, Ника решилась задать Таисии вопрос, который никак не давал ей покоя.

– А сколько их всего, хранителей?

– «Их»? – усмехнулась Таисия. – Ты хотела сказать «нас»! Не забывай, ты ведь теперь тоже хранительница!

– Да, – смутилась девочка, – к этой мысли не так просто привыкнуть.