Завтра, завтра (страница 5)
– Тише, тише ты, а то Аньезе сейчас упадет, – предостерегла Витторию мать, на лице которой читалась смесь жалости и нежности.
– Все в порядке, Кончетта, – тут же успокоила ее Аньезе, поглаживая короткий ежик на голове девочки.
– Понюхай! – сказала Виттория и протянула ей руки.
Аньезе наклонилась: руки девочки пахли тальком, как всегда. У Виттории было что-то вроде навязчивой идеи насчет мыла «Марианн»: она была уверена, что именно Аньезе придумала этот чудесный аромат, хотя та не раз объясняла девочке, что это заслуга ее дедушки Ренато.
– Что вам? – спросила Кончетта, вставая за прилавок.
Тереза вытащила из пышного декольте сложенный вдвое листок бумаги и уже собиралась сделать заказ, как вдруг в дверь вошли два парня.
– Добрый день, синьорины! – сказал один из них, судя по акценту, не местный. Аньезе выпрямилась, отпустив руки Виттории.
– Две пачки Camel, пожалуйста, – попросил парень, подходя к прилавку, пока его друг все еще стоял в дверях.
Аньезе украдкой взглянула на парня. «Он даже выше Лоренцо», – подумала она. У него была стройная и подтянутая фигура, длинные ноги и тонкие руки. На левом предплечье Аньезе разглядела небольшое родимое пятно с неровными контурами.
Кончетта, внезапно покраснев, протянула ему две пачки сигарет. Парень достал из кармана монету и положил ее на прилавок. Только сейчас Аньезе заметила, что подмышкой он держал свернутую газету l'Unità. Парень убрал сдачу в карман.
Когда он наконец повернулся, Аньезе почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Она никогда в жизни не видела такого красивого лица и теперь разглядывала его как завороженная: большие глаза миндалевидной формы, голубые, как море, прямой нос с округлым кончиком, полные губы с опущенными вниз уголками. И светло-каштановые волосы, такие шелковистые на вид, что так и хотелось запустить в них пальцы.
Почувствовав на себе ее взгляд, он с любопытной и одновременно игривой улыбкой посмотрел на Аньезе.
– У тебя стебель в волосах, – сказал он и, прежде чем Аньезе успела что-то ответить, подошел ближе и вытащил травинку, застрявшую в ее кудрях.
– Черт бы побрал эти кучеряшки! Вечно в них что-то застревает, – воcкликнула Аньезе, проводя рукой по волосам.
Парень широко раскрыл глаза и захохотал. Лицо Аньезе медленно расплылось в улыбке: никто из ее знакомых не смеялся так заразительно, это был удивительный смех, пенистый, как гребни волн.
– Вы, должно быть, моряки, да? – вмешалась Кончетта с кокетливой улыбкой. Маленькая Виттория теперь сидела на прилавке и, опустив голову, перебирала пальчиками, бормоча что-то непонятное.
Парень повернулся.
– Так точно, синьора!
– Кончетта. Меня зовут Кончетта, – уточнила она. – А откуда вы?
– Я из Савоны. А вон тот… – продолжил он с улыбкой, показывая на друга, стоящего у двери, – …из Генуи.
– А имена у вас есть? – продолжила допытываться Кончетта.
– Я Тощий, а он – Бачичча.
Женщина посмотрела на него обиженно, решив, что над ней издеваются.
– На самом деле меня зовут Джорджо, – уточнил он.
– А меня – Эмануэле, – сказал его друг, поднимая руку и делая шаг вперед.
– Ты коммунист? – внезапно вступила в разговор Тереза, кинув взгляд на газету.
– Да, я коммунист, – серьезно ответил Джорджо.
– Мой отец тоже, – сказала Тереза.
– А ты? – спросил ее Джорджо.
– И я.
Аньезе удивилась. Она впервые слышала о том, что ее подруга – коммунистка. С каких это пор она интересуется политикой?
– Я за Че Гевару и его повстанцев, – продолжила Тереза, как бы подтверждая, что она коммунистка не только на словах. – Вот увидишь, до конца года Батиста падет, – добавила она, поглаживая косу.
Аньезе смотрела на нее все с большим удивлением. Оказывается, подруге интересно говорить о политике. «Вот только не со мной», – подумала она с легким разочарованием.