«Ничего, – бодрилась Алиса, – посмотрим, кто из нас круче устроится: ты, со своим сопроматом, или я, в красивой форме Emirates!» Еще не отработав ни единого рейса, Свешникова видела себя сотрудницей зарубежной авиакомпании, а там, говорят, такие шоколадные условия, что ауф!

Глава 7

Ирина

Несколько лет назад

До Авиагородка они с Леней добрались в полшестого утра первым рейсом тринадцатого автобуса. Сначала бродили по набережным, потом ждали, когда сведут Дворцовый мост. После неспешно шли по Невскому проспекту в ожидании, когда откроют метро. Оба замерзли на ночном холодке – она в летнем платьице, он в футболке. Леня галантно предложил девушке свою футболку, но она отказалась. Алычова представила Леню, разгуливающего по городу с голым торсом, а себя в его футболке поверх платья. Тепла от футболки никакого, но предложение девушку тронуло и развеселило. Они целовались, тонули друг у друга в объятиях и говорили, говорили, говорили…

Раньше ничего подобного с Ириной не происходило. Всему виной Питер, мосты, лето, компания симпатичного парня – будущего летчика. Он с таким восхищением на нее смотрел, и это тоже в ее жизни было впервые. Ире показалось, что она влюбилась.

– Упс! Закрыто. – Леня подергал запертую дверь Иркиного общежития.

– Как же так? – растерялась Алычова. Она очень устала, замерзла и хотела спать. – Может, постучать?

Леонид забарабанил по металлической двери. Ответа не последовало.

– Откроют не раньше семи, – сказал он. – Режим: после одиннадцати вахтер запирает вход на клюшку и идет дрыхнуть.

Ира обреченно вздохнула: ей совсем не хотелось так долго околачиваться на улице.

– Пойдем ко мне, – предложил Леня.

Ира вопросительно посмотрела на своего спутника. Она прекрасно знала, что означает приглашение к парню на ночлег. Несмотря на влюбленность, переходить на столь близкий этап отношений было рано.

– У меня сосед по комнате уехал домой. Устроишься с комфортом на моей кроватке, а я посплю на Юркиной. Обещаю не приставать, – подмигнул ей Леня.

Алычова не стала ломаться. Парень вроде нормальный, не какой-нибудь маньяк. И она, если что, сможет за себя постоять. В конце концов, не сидеть же в сквере на скамейке, когда есть возможность поспать.

Опасения Ирины оказались напрасными – Леня ее не съел. Он и сам устал так, что, устроив Ирину на ночлег, рухнул на соседнюю кровать и сразу же уснул.

Утро у обоих началось ближе к полудню. Накормив гостью чаем с печеньем, Леонид засобирался в университет. Ирина рассчитывала сходить на ВЛЭК.

– Давай провожу, – проявил участие Леня.

– Спасибо, я сама. – Ей вдруг стало неловко за помятое платье и нечесаные волосы.

– Я к тебе вечером зайду, – поцеловал он ее в прохладную щеку.

Когда Алычова вошла в свою комнату, там уже была соседка.

– Марина, – представилась девушка. – Я из Пскова. А ты?

– Ира. Из Березников. Пермского края. – Ирина проследила за тем, чтобы не ляпнуть «с Березников».

– На какой факультет поступаешь?

– Летной эксплуатации. Хочу стать пилотом.

– Круто! А я на организацию перевозок, – поделилась Марина. – Я бы тоже в летчики пошла, но там девушек не любят.

– Не любят – полюбят! – с апломбом заявила Алычова. – Девушек вообще мало кто из работодателей жалует. Их с радостью берут на работу разве что в школу или в детский сад. Что теперь, в нянечки идти?

– Это да, – согласилась Марина. – У тебя высокий бал ЕГЭ? На командном факультете большой конкурс.

– Высокий, – не стала отрицать Ирина.

– Круто! А у меня так себе. Боюсь, что не поступлю.

– Логистика – твоя мечта? – светски поинтересовалась Алычова, приводя себя в порядок. Она выудила из сумки спортивные брюки и футболку.

Ответом ей был звонкий смех Марины. Девушка высоко запрокинула голову, тряся блондинистыми волосами. Ее крупные зубы были похожи на сердечки, на щеках показались ямочки. «Вот это красавица!» – подумала Ира.

– Нет, конечно! – призналась Марина.

– Почему тогда сюда? – наивно спросила Алычова.

– Во-первых, Питер. Во-вторых, престижный вуз, в-третьих, вуз мужской. Хотя сюда все больше стало поступать девушек, – с сожалением отметила Марина. – Самое главное: здесь можно познакомиться с летчиком!

– Тут курсанты, летчики в аэропорту, – возразила Ира.

– В аэропорту все женатые, а на тех, кто еще нет, – очередь, – со знанием дела сообщила Марина. – Чтобы отхватить летчика, надо замутить с курсантом.

Алычову так и подмывало сказать, что она уже «замутила», но девушка благоразумно промолчала. Не любила хвастаться и как-то интуитивно чувствовала, что перед Мариной раскрывать эту информацию не стоит. «Счастье любит тишину», – говорила ее бабушка. Иркино счастье было еще таким хрупким и эфемерным, что она боялась даже о нем думать, чтобы не спугнуть, не то чтобы кричать на каждом углу. В своей соседке по комнате Алычова почувствовала опасность. То ли тому виной была яркая внешность Марины, то ли ее нескрываемое намерение познакомиться с курсантом, а только теперь Ире больше всего не хотелось, чтобы, когда к ней придет Леонид, он застал Марину.

Глава 8

Алиса

За восемь месяцев работы в дружном коллективе «Невских авиалиний» Алиса Свешникова пообтесалась. Она уже спокойнее реагировала на далеко не всегда уважительное отношение к ней пассажиров. Издержки работы с людьми – ничего не поделать. «У Катьки в кофейне не лучше», – ревниво заметила она, когда забежала к подруге на работу поболтать и похвастаться новым платьем – с зарплаты купила!

Самостоятельно заработанные деньги послужили хорошим стимулом оставаться в рядах «Невских авиалиний», иначе Алиса давно бы уже оттуда сбежала. Родители с нее денег не брали, и девушка спускала всю зарплату на одежду и косметику. Свешникова и раньше любила обновки, но при ограниченном бюджете было не разгуляться. Зато теперь, как только смартфон издавал божественный звук, оповещающий о поступлении зарплаты, Алиса открывала маркетплейсы и погружалась в захватывающий мир шопинга. Ее платяной шкаф, не отличавшийся пустотой и прежде, теперь ломился от обновок. В комнате громоздились нераскрытые пакеты с покупками и вещи с бирками, которые Алиса ни разу не надела. Она совершала покупки под момент, часто только из-за того, что «этот цвет напоминает ей тот самый особенный день» или «шарфик такой мягкий, что невозможно удержаться». Покупалась обувь неподходящего размера, только потому что она «ауф!», сто пятая чашка с эпическим рисунком, футболки, заколки, джинсы…

– Огонь! Во всех смыслах огонь! – оценила подруга ее платье морковного цвета.

Катя хоть и работала, но беспечно транжирить деньги возможности не имела. Она очень редко пополняла свой гардероб и выбирала вещи по соотношению цены и качества, а не те, которые нравились. Девушка не могла себе позволить купить одноразовую вещь, даже когда очень хотелось. Однажды Катя разорилась на футболку малинового цвета. Футболка была низкокачественной и дешевой, но и эти копейки для Катерины не были лишними. Малиновый цвет засел занозой. Практичная Катя понимала, что эта вещь до первой стирки. Так и случилось: футболка потеряла форму и полиняла до состояния половой тряпки. Девушка разревелась. Она сидела в ванной комнате, в раковине лежала растянутая футболка. Оставляя кляксы на облупившемся полу, по щекам Катерины безудержным потоком скатывались слезы. Явившаяся с работы мама так и не смогла понять, что расстроило ее дочь, а Катя не стала ничего объяснять. Разве объяснишь все это, вырвавшееся в один отчаянный крик? Разве маме будет легче, если озвучить причину? Она и так знает, что дочери приходится торчать в торговой точке и общаться с не всегда вменяемой публикой. Что молодая девушка вынуждена приползать домой к полуночи, околев на остановке в ожидании рейсового автобуса, ходить темными дворами их не самого благополучного района. И что после учебы, когда сокурсники идут развлекаться, Катя должна бежать на унылую работу. При всем этом она не имеет возможности купить себе грошовую футболку!

– Как ты, расскажи? – защебетала Алиса. Ей не терпелось вывалить подруге новости, но правила общения предполагали сначала выказать интерес к собеседнику.

– Вот, работаю, – не стала вдаваться в подробности Катя. Она могла бы рассказать подруге о том, что из-за работы пропустила лабораторные по информатике, которые перенесли на вечер. И чтобы получить допуск к зачету, она должна была принести справку о болезни, для чего врала с три короба врачу в межвузовской поликлинике. Рассудив, что Свешникова теперь от всего этого далека, Катя промолчала. – А ты как?

– Я летала в Египет! В Хургаде я и раньше бывала, но теперь без предков! И отель крутой! Нас ниже чем в пять звезд не селят! А потом еще во Владик летали! Ой, что там было! – глаза Алисы блестели как свечки. – Ты сейчас упадешь!

Неделю назад. Владивосток

Самолет провалился в седой морок облаков. Облачность близка к минимуму, состояние ВПП удовлетворительное: коэффициент сцепления ноль целых, три десятых – самый край. Если в точке принятия решения не покажется полоса, придется уходить на запасной. Такие мысли роились в голове Андрея Морозова, сидевшего в пилотской кабине аэробуса триста двадцать. Сегодня утром они с напарником Володей сменили экипаж в Иркутске, чтобы лететь во Владивосток.

– Высота двести пятьдесят, – сказал второй пилот и добавил: – Ни х… не видно.

– Хреново, – отозвался командир.

Уход на запасной вообще редко бывает в радость, разве что в какой-нибудь Амстердам или Ниццу, Ибица тоже неплохо. Особенно если с отстоем. Но не с их счастьем. Они в эту Ибицу отродясь не летали, все помойки долбят.

Нынешний рейс во Владик был отнюдь не помойным (не «прыжком», как Пулково – Домодедово), а вполне себе шоколадным – в прямом и переносном смысле. В прямом – потому что в гостиничном ресторане вместо питания можно было набрать шоколада, что считалось весьма кстати: экипажу, поужинавшему на борту, ужин в гостинице ни к чему. Но он полагается и оплачен. В переносном – потому что рейс дальний, соответственно, налет большой, а налет прямо пропорционален заработку. Точнее, наоборот. К тому же продолжительный эшелон позволяет все делать неспешно и даже поспать, а не как в коротком рейсе: только набрали высоту, уже надо готовиться к снижению.

По расписанию прибытие в Кневичи в двадцать три десять по Москве, по местному – в шесть десять утра. Андрей всегда считал время по домашнему часовому поясу, иначе можно запутаться. Если все пойдет по плану, то в гостинице они будут в полночь (опять же, по Москве). Отдых двое суток – и назад в Пулково через Новосибирск.

Запасной у них Хабаровск. Если придется уходить, то отдых экипажа сильно сократится, но не настолько, чтобы не пройти по саннормам. То есть прилетели, сразу баиньки (еще бы уснуть) и снова к станку.

– Двести пятьдесят, – объявил второй пилот.

Прошли минимум. Секунда на принятие решения. Острый взгляд Морозова различил в тумане посадочные огни.

– Идем на посадку!

Самолет вынырнул из-под густых, как сметана, облаков. Они неслись навстречу сходящейся конусом взлетно-посадочной полосе.

– Fifty, forty, thirty, twenty. Retard, retard, retard, – урчал своим механическим голосом аэрбас.

Еще миг – и удар шасси. Тряска на стыках бетонных плит, отворот на стоянку. Приехали! Пилоты сняли гарнитуру, у обоих рубашки прилипли к спине. Пришлось попотеть в прямом смысле.