Солнце над облаками (страница 7)
С той девочкой из лагеря они оказались рядом на спортивной площадке, куда их выгрузили из автобусов и где они всей толпой с вещами ожидали расселения по корпусам. Андрей уселся на чемодан, а девочка из-за тесноты то и дело задевала его голову руками и каждый раз извинялась. Она говорила: «Прости, мальчик!» Она не знала его имени, а он ее. Та девочка была в отряде на год старше, дискотеки у них по времени не совпадали и вообще они почти нигде не пересекались. Она не была красавицей – обычное милое личико с незапоминающимися чертами. Андрей наблюдал за ней в столовой и особенно на пляже. Девочка вышла из воды и, отжимая намокшие волосы, посмотрела на него в упор. Андрей, отводя глаза, застыл на двух бугорках, ставших заметными под мокрой тканью купальника. Тогда с ним впервые произошло это. Прилив стыда и хмельное чувство взрослости наполнили тело энергией и понесли его прочь. Они разъехались, так и не сказав друг другу ни слова. Но та девочка, с которой у них ничего не было, щемящей детской сказкой до сих пор живет в его сердце.
Белая рубашка, золотые погоны, полоски шевронов на кителе и фуражка с дубами. Форма пилота гражданской авиации притягивает внимание. Андрей привык быть для женщин ценным призом. Будь он обычным работягой или офисным служащим, подойти к такой девушке, как Алиса Свешникова, не решился бы. Слишком молодая, у такой огромный выбор, здраво рассуждал он. А ему уже тридцать два, почти тридцать три. Возраст Иисуса Христа – в былые времена почти старик. Хотя какой, к дьяволу, старик?! Здоровье отменное, ВЛЭК проходит играючи, но тринадцать лет разницы – слишком много для того, чтобы понимать друг друга с полуслова.
Андрей и подумать не мог, что влюбится в эту молоденькую девчонку. Во Владике у него сорвало крышу. Когда она села к нему в машину, промокшая и дрожащая, беззащитная, Андрея охватила нежность. Он вовсе не собирался ее трахать, для секса ему всегда хватало девиц постарше и поопытнее. А эта почти ребенок. Но что-то такое с ним случилось, когда он постучал к ней в номер с пакетом лекарств из ближайшей аптеки. Показал, где находится хамам, а после они переместились в его номер.
Алиса сама потянулась к его телу, тонкими пальцами обхватила шею и неуверенно поцеловала. В ее глазах Андрей увидел желание. И если бы она сомневалась, если бы не была возбуждена, ничего между ними не случилось бы. Он не стал бы удовлетворять свою похоть, перетерпел бы, но срывать этот нежный цветок не стал.
Глава 12
Ирина
Несколько лет назад
К абитуриентам летная комиссия особенно требовательна и придирчива. У поступающих на командный факультет здоровье должно быть идеальным. Алычову с ее ноль восьмью на правом глазу окулист вычислила сразу: она таких, как Ирка, за свои двадцать лет стажа перевидала несчетное количество.
– Вы, девушка, подавайте документы на другой факультет, например, на «экономику и право», – посоветовала врач, – туда достаточно общей медицинской справки, а ВЛЭК вы не пройдете.
Мир Алычовой рухнул. Она мечтала стать летчиком, и никем больше! Ирина по телевизору видела пилотов в очках и читала про них. У компании «Люфтганза» даже на рекламном плакате пилот-очкарик: седовласый, степенный, в кителе с шевронами с четырьмя командирскими полосками, на носу красивые очки в тонкой оправе. А ей почему нельзя? Не такая критичная у нее близорукость! Всего-то не видит вторую строчку снизу и то только одним глазом. Левый глаз у нее единица!
В тот злосчастный день Ирина бесцельно бродила по городу. Вышла на какой-то станции метро и шла по улицам, сама не зная куда. Что она скажет Лене? Может, подать документы на «организацию перевозок» или еще куда-нибудь, лишь бы учиться рядом с ним? Нет, думала Ирка. Она хочет быть пилотом, и только им. Надо не сдаваться, заниматься упражнениями для глаз, есть морковь и чернику и на следующий год поступать снова. Леня должен понять. Если любит, подождет. «А если не любит?» – осенила ее банальная мысль. «Да нет, – уговаривала себя девушка. – Он не такой, он самый лучший».
Леня что-то сегодня не звонил. Вчера тоже. Вообще он звонил редко, только когда предлагал встретиться, да и то мог прийти без предупреждения и поскрестись в дверь. Леонид был в общагах свой, и в их шестой корпус вахтер его пропускал.
Ирке хотелось увидеться с Леней и одновременно не хотелось. Она чувствовала себя неудачницей из-за того, что не прошла ВЛЭК, как будто бы изъян здоровья был ее виной. Вообще Алычова считала, что это действительно так. Еще в школьном медпункте, когда перед всем классом Ирина не смогла разглядеть восьмую строчку, она чуть не сгорела со стыда. В толпе девчонок послышались шепотки: все были уверены, что у Алычовой хорошее зрение, а тут… В их классе ближе к окончанию школы очень многие страдали близорукостью и ничего особенного в этом не было, но отличница и перфекционистка Алычова не могла себе простить ни одного изъяна. Дефекты, от которых нельзя избавиться, необходимо тщательно скрывать, вопил ее юношеский максимализм. Ирка потом себя сгрызла за то, что не удосужилась вызубрить оптометрическую таблицу. После она, конечно, ее вызубрила – обе части, но назад не отмотаешь, ее секрет стал известен всем.
На ВЛЭК Алычова бойко оттарабанила все символы, но с окулистом летной медсанчасти этот номер не прошел. После традиционной проверки по таблице врач перешла к тонометрии, а прибор перехитрить невозможно.
Ирина добрела до обшарпанной двери своей общежитской комнаты ближе к вечеру. Остановилась, переводя дух. Ей даже перед Мариной было стыдно за то, что ее срезали на медкомиссии. У Маринки бал по ЕГЭ куда ниже и, может, тоже неидеальное зрение, но она в пилоты не лезет! А она, Ирка, вон куда замахнулась и обломалась. Не по рту каравай. Посмешище какое!
«Хотя соседке по комнате можно сказать, что передумала быть летчиком и решила подавать документы на другой факультет», – озарила Ирину спасительная мысль. Вот только что сказать Лене? Врать возлюбленному не хотелось. Но перед ним Ире тоже было стыдно. «Что за характер! – разозлилась на себя Алычова. – Во всем надо быть совершенной». Другие живут и ни о чем не парятся. Ирка тоже хотела так – ни о чем не париться, но переделать себя не могла. «Ладно, – решила она, – Маринке можно сказать неправду, а с Леней как-нибудь утрясется. Может, он уже в Тверь уехал».
Алычова толкнула дверь – заперто. «Соседки нет», – обрадовалась девушка и, повернув ключ в замке, воодушевленно шагнула в комнату.
То, что предстало перед взором Ирины, повергло ее в шок. На Маринкиной кровати возился раздетый Леня, а под ним лежала Марина.
– О! Привет! – заметила ее соседка по комнате. И как ни в чем не бывало продолжила лежать в том же положении.
На лице Леонида отразилась растерянность.
– Упс! – выдал молодой человек, нацепляя фальшивую улыбку.
Ирка пулей вылетела за дверь.
На Авиагородок спустились живописные сумерки. Алычова брела по извилистой в трещинах дорожке, протоптанной посреди заброшенного поля. Где-то сбоку шумело шоссе, впереди дорожная развязка и промзона. Вокруг ни души – уединение пришлось весьма кстати. Чтобы никто не видел ее отчаяния и лица с пыльными следами слез.
Решено! Никакого другого факультета. Завтра же забрать документы и на вокзал. Нет, от мечты она не откажется. Чтобы из-за какого-то хвостатого пустозвона отступиться от цели?! Ни за что! Первое и основное – восстанавливать зрение. Всеми способами: упражнениями, лекарствами, чем угодно. Есть килограммами морковь, зайцем стать, но своего добиться. Иначе все теряет смысл. В Питер больше ни ногой. В этом красивом северном городе разбилось ее сердце. Чтобы затянулись раны, надо уехать за тысячу километров. На пилота можно выучиться не только в Петербурге. Есть еще Ульяновский институт гражданской авиации, летные училища в Сасово и в Бугуруслане.
Глава 13
Алиса
После того как Алиса стала работать в «Невских авиалиниях», они с Катей все больше отдалялись друг от друга. Разный образ жизни, разный достаток, круг общения. Как следствие – их интересы неминуемо разошлись. По старой памяти подруги продолжали видеться, но настолько редко, что их встречи можно было пересчитать по пальцам. Закруживший Алису роман с Морозовым поглотил все свободное время, и на Катю его практически не оставалось. Свешникова забыла про день рождения подруги, не прислала даже смайлика в мессенджер, а когда вспомнила, уже прошла неделя, и поздравлять ей стало неловко. Помучившись день, звонить – не звонить, Алиса все же набрала подругу. Поздравила, они поболтали, и Катя, похоже, не обиделась. Или не подала виду. Катька такая – гордая и себе на уме, невозмутимая, как скала. Она бы на месте Кати устроила бы разнос. Вывалила бы все, что думает о такой «дружбе». Алиса вспыльчивая, но отходчивая, камень за пазухой держать не станет – наорет и тут же забудет. Лучше так, чем копить обиды, а потом предъявить счет или хуже – без объяснений разорвать отношения. Как бы Свешникову ни бесило подобное поведение, она не могла не признать, что Катя на подлость не способна и с ней не надо держать ухо востро. Подлые люди мелочны, а Катя великодушная. «Есть в ней благородство голодной царицы», – не без зависти подумала про подругу Алиса. Голодной – потому что Катя всю жизнь живет в бедности, но никогда не жалуется и никого ни о чем не просит.
Несмотря на то что разговор закончился на позитивной ноте, Алиса почувствовала от подруги неприятный холодок. Что-то новое, подумала она. Такое между ними происходило впервые. Будет жаль, если их с Катей пути разойдутся. Катя хоть и не входит в их студенческую тусу, но она самая близкая ее подруга.
На отсутствие общения Свешниковой жаловаться не приходилось, особенно в «Невских авиалиниях». На работе что ни рейс – новый коллектив. Редко выпадает летать одним и тем же составом, кроме командировок, конечно. Служба планирования тасует экипажи, как карты в колоде, а все потому, что самолеты у них французские и инструкции работы адаптированы под западную модель. За границей слетанные экипажи не практикуются, там даже пилоты друг с другом знакомятся перед рейсом. Для того, чтобы не спелись, то есть не покрывали друг дружку перед начальством. Доносы руководством компании всячески приветствуются и поощряются.
Значительную часть заработка бортпроводников составляет статья «личный вклад», которая включает в себя «своевременную постановку в известность начальника службы бортпроводников о нарушениях на борту», попросту – стукачество. Гениальная схема, позволяющая не изыскивать средства на премиальный фонд, а изымать их у нарушителей. Работать, зная, что о любых твоих огрехах непременно доложат, морально тяжело.
В легендарном кинофильме «Экипаж» конца семидесятых, который так любит их летный директор, совершенно иной вайб. Киношные летчики друг другу ближе, чем семья. Стюардессы как сестры. Из рейса в рейс, плечом к плечу единым фронтом. А у них в «Невских авиалиниях» только сработались – начинай все сначала. И каждый следит за каждым, никто никому не доверяет, и все боятся сказать лишнее слово.
Алиса нашла в таком подходе к организации работы плюсы: море новых знакомых, с которыми сложились приятельские отношения, а с некоторыми – дружба. Теперь Свешникова дружила с Евой. Познакомились в нижегородском рейсе, потом выпала командировка в Бишкек, где жили в одном номере и вместе гуляли по городу. Ева, как и Алиса, работала в авиакомпании недавно. По окончании факультета журналистики в профессии девушка себя не нашла. То, что ей предлагалось – выискивать события для новостной ленты и создавать контент, наводило скуку и низко оплачивалось. Пришлось податься в стюардессы. Тоже не сахар, но заработок выше.