Гость небрежно взмахнул рукой:

– Никаких «Высо…» и прочих громких титулов. Просто Артур Грэй, капитан разведывательной шхуны «Секрет», – холодно прервал он новый прилив раболепия у старейшины.

Вообще-то человека, который сейчас сидел в гостиной Вика Броди, мало кто видел в лицо или знал лично. От него старались держаться подальше, потому что подразделение, которым он управлял, на то и было тайным. Но старейшине по долгу службы полагалось знать и как он выглядит, и какова его подлинная личность.

Поэтому сейчас, опустив голову, Вик Броди прятал злорадную улыбку. Когда Ассоль давеча называла ему имя своего предначертанного, он не сказал ей и слова о том, что в их королевстве есть только один принц Артур Грэй, вернее, Артур Грэй Ангелонский, старший сын правящей династии, и он явно не тот, о ком мечтают восторженные барышни.

Все это старейшина думал по пути в кладовую, приговаривая про себя: «Явился твой женишок – смотри не пожалей», – и мерзко хихикал. В кладовой быстро пошарил глазами по полкам, подсвечивая себе все тем же огарком, и выбрал огромную запыленную бутыль. С нею и двумя медными кубками явился пред ясные очи своего посетителя.

Первый кубок, наполненный едва ли не до краев, он протянул Грэю, во второй плеснул буквально чуть-чуть и поставил его возле себя.

– Знатный ром, капитан Грэй. Мне в моем возрасте уже нельзя – врач не рекомендует.

Грэй же осушил свою порцию залпом, словно то была ключевая вода, а не выдержанный ром, которым, как утверждали продавшие его плуты, можно было разжечь камин.

Вик Броди намеревался повторить подвиг гостя, но с первого же глотка, обжегшего горло, закашлялся, а из глаз брызнули слезы.

Грэй, глядя на это, лишь злорадно хмыкнул и процедил:

– Что-то вы совсем своего доктора не слушаете, любезный. Так и до могилы недалеко.

И в завершение тирады столь дружелюбно оскалился, что у старейшины зашевелились волосы на затылке.

Он и так едва сдерживался, чтобы не юркнуть за шкаф или не нырнуть под диван, потому что стройную фигуру Грэя, словно призрачная аура, окружали полупрозрачные щупальца. А оскал, который только что продемонстрировал капитан, и вовсе пугал до икоты. Особенно вкупе с упоминанием могилы из уст «серого осьминога».

Однако Грэй быстро перешел на серьезный тон, хотя и не лишенный ехидных ноток:

– Как вы поняли, любезнейший, я здесь по делу государственной важности.

– Ну разумеется, Ваше Высо… милорд… капитан Грэй. Разве ж вы можете явиться по другому поводу.

«Если только не сам морской дьявол прислал вас по мою голову», – очень хотелось добавить ему, но, поразмыслив, Вик Броди благоразумно сдержался.

– Мне отрадно знать, что вы это понимаете, – продолжал между тем Грэй, явственно наслаждаясь эффектом от своих слов и жестов. – Значит, до той поры, пока мы с моими людьми не выясним, кто или что приманили гуингара в эту богом забытую дыру, мы будем получать всяческое содействие и помощь с вашей стороны?

– Вне всякого сомнения, – верноподданнически подтвердил старейшина. – Более того, если кто-то попробует учинить вам какие-либо препятствия или же будет искажать передаваемую вам информацию, я сам лично накажу наглеца.

Грэй презрительно хмыкнул:

– Я бы хотел посмотреть на этого кретина лично, перед тем как… – Пояснять он не стал. По мертвенной бледности, залившей лицо старейшины, было ясно, что излишних подробностей тот не переживет. – И да, не смейте раскрывать мое инкогнито до тех пор, пока все не будет кончено.

– Конечно, конечно же… Не пикну!

– …но, – продолжил Грэй, игнорируя истерично-фанатичные заявления старейшины, – пустите слух, что «Серые осьминоги» в городе. Пусть тварь повертится, как плотва на сковородке. Понервничает. Явит себя. А до того времени мы проверим, чья маскировка лучше, его или наша.

Грэй попросил еще рому, снова осушил залпом и как бы невзначай заметил:

– Был еще один человек, кто видел, как судно без опознавательных знаков входит в заброшенную бухту. Тот, кто следит у вас за огнем на маяке.

Старейшина с облегчением махнул рукой:

– Вот уж кого не стоит опасаться, так это наших обитателей маяка. Там живет лишь нищий старик-смотритель, бывший рыбак, и его чокнутая дочурка. Даже если хляби небесные разверзнутся и господь в величии своем сойдет на землю, а они станут тому единственными свидетелями, то им все равно никто не поверит. В поселении у нас народ благоразумный, обходит маяк стороной… Как и отца с дочкой.

Грэй обхватил тонкими пальцами подбородок и уставился в огонь, размышляя о чем-то своем…

– С чего вы взяли, что та девушка чокнутая? – спросил он, и старейшина уловил скрытое недовольство.

– А станет нормальная девица восемнадцати лет от роду прозябать в полуразвалившемся маяке с пьянчугой отцом? И зажигать по ночам, когда все нормальные и благовоспитанные девы ее возраста спокойно спят, путеводный огонь?

– А ведь именно свет того маяка помог нам не потеряться во мгле нынешней ночи и успешно стать на якорь в не самой удобной бухте, – как бы между прочим вставил Грэй.

– Вы говорите так, будто благодарны ей? – удивился старейшина.

– Так и есть, – просто ответил капитан, и, к вящему изумлению старейшины, голос его при этом потеплел, а взгляд, устремленный в огонь, подернулся поволокой мечтательности.

Вик Броди даже святых мысленно помянул на всякий случай: и привидится же такое – мечтательный «серый осьминог»? И чтобы окончательно развеять морок и вернуть на красивое лицо Грэя привычное скучающе-циничное выражение, он сказал:

– Вовсе не о вас заботилась эта дурочка Ассоль. Просто наш библиотекарь, старый Эгль, сам выжил из ума и девчонку с пути истинного сбил, пока ее непутевый папаша обнимался со стаканом в каждой портовой таверне.

– О чем вы? – непонимающе произнес Грэй и потер кольцо с осьминогом, обнимающее его безымянный палец. – Как старый библиотекарь мог сбить с пути истинного юную особу?

– Очень просто, – решительно заявил старейшина. – Он сам уже в старческую глупость впал и начал в сказки верить. И девчонку испортил. Мыслимое ли дело – с ранних лет подсовывал ей книжки разные? Ребенку! Девице! Немудрено, что бедняжка умом тронулась. Столько просиживать над глупыми небылицами. Но самое дурное и опасное, что Ассоль тоже со временем стала в них верить…

– Что же в том опасного? – лениво заметил Грэй. – Ну верят в небылицы, и пусть их. Другим-то какая беда?

– Заразно! – многозначительно подняв вверх палец, веско произнес старейшина. – А ну как другие девы подражать начнут? Эта Ассоль знаете что выдумала?

Грэй пожал плечами: откуда, мол, ему знать?

– Не сама выдумала, опять же в книжке одной вредной прочла. Что якобы жила-была когда-то на свете девушка, которой предсказали, что за ней явится настоящий принц на корабле с алыми парусами. Вы только вдумайтесь, какая нелепость – алыми?! И вот, дескать, стала девушка ждать – в любую погоду, в зной и стужу…

– И что же? – Теперь в зеленых глазах Грэя плескался неподдельный интерес.

– В смысле?

– Дождалась та девушка своего принца?

– Книжная-то? – Грэй кивнул. – Та конечно. Только вот наша Ассоль вздумала ей подражать. Тоже, видите ли, вбила себе в голову, что и за ней принц под красным парусом явится. Только кому она нужна – ненормальная бесприданница, да и собой ни рожи, ни кожи. И как тростинка. В чем душа теплится? Ну так вот, каждый день, в любую погоду лезет она на этот свой маяк, а то приплывет ее капитан Грэй, а она… Ой?

– Что случилось? – с наигранным сочувствием спросил Грэй.

– Я не сообщил вам… – Старейшина замялся, не зная, как правильно преподнести такому серьезному и важному человеку эту нелепицу. – Словом… она с чего-то взяла, что ее суженого будут звать Грэем. Артуром Грэем. Говорит, ей так чайки сказали…

– Грэем, значит, – проговорил тот, поднимаясь. – Любопытно, и притом весьма.

– Да ничего любопытного, печально это. – Старейшина вздохнул с показным сочувствием: – Сейчас дуреха и вовсе одна осталась. – Вик Броди все еще не мог пережить отказ девчонки и хотел выставить ее в как можно более неприглядном свете в глазах высокого гостя.

– А что же случилось? Отец ее совсем спился и помер? – поинтересовался Грэй.

– Вовсе нет. – Вик Броди наклонился вперед и перешел на шепот, хотя в гостиной и так, кроме них двоих, никого не было. – Он совершил преступление. Украл осветительные камни.

– Вы имеете в виду те, которые распределяются Королевским Магистратом Освещения по строгой отчетности? – уточнил Грэй, стуча пальцами по столику.

– Да, все верно, их, – радостно проговорил Вик Броди.

Вот! Большой человек понимает всю серьезность проступка. Теперь Лонгрену точно не сносить головы. Грэй сам ее снесет, а старейшине мараться не придется.

– И если бы просто украл, пропил и повинился, я бы… – начал он запальчиво, но Грэй остановил его.

– Пропить осветительные камни невозможно. Любой, кто купит их, станет соучастником. Поэтому, собственно, и красть их бессмысленно.

– Но не могли же они исчезнуть сами? – развел руками Вик Броди, даже его короткие толстые пальцы возмущенно топорщились.

– А вот это вы и должны были выяснить как старейшина Каперны, – сухо и строго заметил Грэй. – Вы допросили смотрителя и его дочь?

– Допросили, но что толку-то! – обреченно махнул рукой Вик Броди. – Оба лепечут какую-то нелепицу о странном воре, явившемся в зеленой вспышке.

– Зеленая вспышка, говорите. – Грэй в задумчивости потер подбородок. – А кто-нибудь из них описал вора?

Теперь пришла пора Вика Броди задуматься. Да, Лонгрен что-то там плел, но кто бы стал воспринимать всерьез слова пропойцы? Мало ли что примерещится спьяну?

– Смотритель вроде бы описывал, – неуверенно произнес он. – Вернее, – тут же поправил себя, – нес околесицу о каком-то беловолосом мужчине с прозрачными глазами. И будто, когда тот явился, все вокруг замерзло. И сам он, Лонгрен то есть, тоже окоченел и не мог пошевелиться.

– Даже так, – проговорил Грэй. – Что ж, дело приобретает куда более интересный поворот. Значит, нам предстоит ловить не только гуингара, но и этого беловолосого…

– О чем вы? – захлопал глазами Вик Броди.

– О том, что старик и его дочь говорили правду. И вам следует немедленно отпустить невиновного. Я подожду, пока вы передадите мой приказ начальнику тюрьмы. – Грэй для пущей убедительности сложил руки на груди.

Вик Броди только порадовался, что такое новомодное изобретение, как звонильная трубка, у него находится как раз в гостиной. Не пришлось тащиться в кабинет. Он набрал нужный номер на вращающемся диске с цифрами и, услышав на той стороне сонный голос начальника тюрьмы, строго передал распоряжение освободить Лонгрена. Тот спорить не стал, должно быть, еще не проснулся окончательно, а отрапортовал, что пошел исполнять.

Лишь после этого Грэй поднялся и направился к двери.

– Куда же вы? – кинулся следом старейшина. – Глубокая ночь на дворе, да и буря будет.

– Конечно, будет, – с какой-то странной радостью сказал Грэй. – Такая буря, какой прежде здесь и не видывали. Я ее уже чую.

Он потянул носом, будто действительно чувствовал в затхлом воздухе гостиной озоновые нотки зарождающейся грозы.

– А я… – он приоткрыл дверь и подставил лицо ночному ветру, тот охотно подхватил золотистый вихор над высоким чистым лбом капитана и взметнул его озорным завитком, – …хочу навестить эту вашу Ассоль. А то мне тоже кое-что чайки рассказывали.

И, взмахнув мерцающим плащом, ночной визитер скрылся в темноте.

Старейшина противно хихикнул ему вслед:

– Ну что, Ассоль, дождалась своего Грэя? Теперь не жалуйся. Будешь знать, как нос от порядочных женихов воротить.