Елена Гордеева: Секлетея. Восток

Введение

Роман «Секлетея. Восток» является продолжением романов «Секлетея» и «Сектетея. Схватка». Роман охватывает временной период с января 2005 года по январь 2005 года.

Москва, 1 января 2005 года

В первый день нового года погода в Москве удалась на славу: было 10 градусов ниже нуля и сияющее солнце заливало холодным белым светом улицы и парки. Ночной мороз разукрасил окна причудливыми, неповторимыми узорами розовато кремового цвета, наполнив квартиру в Брюсовом переулке неповторимой атмосферой серебряного века. Резная дубовая мебель, старинный паркет темно янтарного цвета, фортепиано с бронзовыми подсвечниками и белоснежная вышитая ришелье скатерть, постеленная на овальном обеденном столе, являлись свидетелями почти вековой истории семьи Красицких. Они напоминали хозяйке квартиры об ее легендарных предках, ушедших в лучший мир: счастливых и несчастных прежних обитателях квартиры в самом сердце Москвы.

«Солнце сегодня по-особенному лучезарно, а небо бездонно голубое: это сегодня редкость для январской Москвы, – Секлетея Красицкая проснулась новогодним утром 2005 года в одиннадцатом часу. – Какая же я молодец, что не последовала советам модных нынче дизайнеров по интерьеру! Как же горячо они меня убеждали выбросить вековые деревянные рамы и сменить их на убогий пластик. И мороз мне в награду нарисовал эти причудливые узоры! На окнах со стеклопакетами не бывает узоров: а это скучно и обыденно».

Любимица семьи, трехцветная пушистая кошка Барса дремала, растянувшись на широком гранитном подоконнике, который щедро подогревался жаром чугунных батарей. Она сладко спала, прикрыв морду лапой от солнечных лучей. Услышав, что хозяйка встает с кровати, кошка перевернулась на спину, грациозно сложила передние лапы на груди и кокетливо наклонила голову на бок. Бывший когда-то лысым живот оброс длинной белоснежной шерстью, а пушистый полосатый хвост напоминал о том, что в её роду были чистопородные сибирские предки. Маленькие разноцветные ушки и несимметричные узоры на морде свидетельствовали о том, что мама согрешила с дворовым котом. Для самой Барсы это не имело значения: после безрадостного приютского прозябания она жила по-королевски в сытости, ласке и любви.

«Какой сегодня восхитительный день: мороз, солнце и редкое ленивое утро, а вечером запланирована классическая музыка и джаз в Новой опере», – Лита накинула теплый домашний халат и широко раскрыла потертые от времени створки платяного шкафа. «Что же мне сегодня надеть? Хочу вечером выглядеть красивой и ухоженной! Как же приятно пойти в театр с молодым, да и еще таким статусным мужчиной! И да, нужно соответствовать». Она вдруг вспомнила об их единственной и какой-то сумбурной ночи и засомневалась, наяву ли это было или во сне? Воспоминания о трагических событиях далекой осени 1993 года, когда трагически погиб ее муж, принесли в настоящее горечь, одиночество и тупую боль. «А ведь я совсем не помню ту нашу ночь с Андреем: все это стало для меня тогда неожиданным, и честно говоря, лишним и нежеланным. Единственное, что мне тогда было необходимо, так это крепкое мужское плечо. И горячо любимый брат – Виталий Красицкий – стал для меня и утешителем, и «каменной стеной», и наставником сначала в жизни, а потом и в бизнесе».

Светлые воспоминания о брате вернули ее в настоящее, и Секлетея воскресила в памяти приятный осенний вечер, который подарил ей Андрей чуть больше года назад. «Буду с ним сегодня помягче, но не стоит пока торопить события. Удивительно, что мы с ним до сих пор на вы, что для нашего времени довольно церемонно: больше похоже на прошлый век».

Лите стало не хватать воздуха: «Как же нынче у нас жарят батареи!» Она распахнула форточку, впустила в спальню синеватый морозный воздух и глубоко вздохнула. Толстая Барса, почуяв прохладу, приоткрыла бирюзовые глаза, зашевелила ноздрями и грациозно потянулась. Затем ловко запрыгнула в узкую форточку и, широко расставив лапы, легко спустилась в межоконное пространство. Но сообразив, что места между оконными створками для ее внушительного явно туловища недостаточно, требовательно замяукала, призывая хозяйку вытащить её. «Боже мой, как же она умудрилась туда залезть? Но сегодня топят как никогда», – Лита открыла внутреннюю створку окна и зафиксировала ее огромным антикварным крюком. Кошка с благодарностью замурлыкала, потерлась о руку хозяйки, легла на бок головой к заиндевевшему стеклу и небрежно свесила лисий хвост с широкого гранитного подоконника.

«В чем же нынче ходят в театр? Новая опера – это же не Большой, да и не Мариинка. Вот надену вечернее платье в пол, а он придет в джинсах! И случится большой конфуз в наш первый светский вечер». Она стала перебирать свой не богатый праздничный гардероб. И тут её взгляд упал на темно серое облегающее коктейльное платье, которое она купила несколько лет назад специально для похода на корпоративные мероприятия. «А это, пожалуй, то, что сегодня нужно», – Секлетея еще выбрала глянцевый черный клатч и короткие темно-серые сапожки с изящными невысокими шпильками. Окинув взглядом вечерний наряд, она почувствовала, что чего-то не хватает. «Нужно повязать на шею натуральный шелковый платок с каким-нибудь необычным рисунком!»

И тут Лита вспомнила, что несколько лет назад купила в магазине сувениров Пушкинского музея два дорогих платка, разукрашенных репродукциями с известных картин импрессионистов из коллекции Морозова. «А к этому наряду подойдет сюжет Ван Гога с морем Сент-Мари¹, а заколоть его нужно непременно серебряной брошкой в виде скорпиона, которую я еще в советское время купила в Вильнюсе». Лита достала коробку, украшенную уникальным узором потолка из египетского зала, в которой хранились платки, и вдруг вспомнила, что купила их, когда была там вместе с Игорем в самом лучшем периоде их повторившейся любви. И к ее удивлению, у нее стало светло и приятно на душе, а прежняя горечь куда-то испарилась. «Неужели я созрела и искренне готова к новым отношениям? И так хочется, чтобы все было как будто в первый раз в жизни: не хочу разочарований и страданий!»

Она стала перетряхивать шкатулку с драгоценностями и обнаружила там не только серебряную брошь, но и скромные аквамариновые серьги, которые подарил ей муж на десятую годовщину свадьбы. «Какие они красивые, и цвет, как у моего платка! У моего Максима был прекрасный вкус», – она решила, что не хватает чего-то еще и примерила узкое золотое кольцо-печатку с восточным орнаментом, которое иногда надевала во времена работы в школе. «Вот это как раз то, что сегодня мне нужно! И распущу волосы! Я выгляжу гораздо моложе с распущенными волосами».

В спальню вошел маленький Максим с детской книжкой в руках.

– Мама, почитай мне про оловянного солдатика.

– Хорошо, мой дорогой, садись.

«И почему ему так нравятся сказки Андерсена? Они все такие грустные! Или он с рождения интуитивно понимает, как не проста наша с ним жизнь? А ведь Владимир так себя никогда не вел, наверное, потому что рядом с нами был настоящий мужчина – мой муж. А этот ребенок растет без отца в женском царстве!»

Лита в первый раз серьезно задумалась о том, что мальчику нужен отец. «Да, но как правильно здесь все устроить? Такого мужа, как мой Максим, я не найду. Да, наверное, и нет более таких мужчин. И сейчас я боюсь ошибиться, и страшно мне не за себя, а за моего дорогого мальчика. Никогда не позволю, чтобы он страдал».

Целый час Лита читала сказку, а маленький Максим внимательно слушал и рассматривал картинки. Потом прибежала Барса с пояском в зубах, и мальчик, привязав к пояску бумажку, побежал играть с кошкой.

Москва, 1 января 2005 года, продолжение

Театр «Новая опера» находился в самом центре Москвы, в саду Эрмитаж – прямо напротив знаменитой Петровки 38. Его здание выстроили при мэре столицы Юрии Лужкове еще в лихие 90-е на месте знаменитого «Зеркального театра»² – этой признанной жемчужины Эрмитажа времен серебряного века. Из огромных рифленых окон нового театра открывался вид на столетние деревья, покрытую свежевыпавшим снегом цветочную клумбу и запорошенные куртины сирени. Это создавало иллюзию единства театра и парка, а у зрителей невольно возникало желание прогуляться в нарядных костюмах по занесенному снегом «театральному фойе». С обеих сторон лестницы, которая вела в раздевалку и буфет, красовались мраморные фонтаны, и это придавало облику театра торжественность и помпезность.

Зал оказался камерным: там могло разместиться чуть более, чем шестьсот зрителей. По форме он напоминал древнеримский амфитеатр, а с обеих сторон на некотором возвышении парили в воздухе две вип ложи, а сзади партера высился балкон, который напоминал о знаменитой галерке.

Несмотря на то, что Москва традиционно славилась несколькими оперными и балетными сценами, «Новая опера» вначале 2000-х выделилась на их фоне не только благодаря новому зданию в центре, но и главным образом таланту артистов труппы и инновационным постановкам. Правительство столицы выделяло «Новой опере» значительные для тех времен субсидии, и это позволяло, с одной стороны, не повышать цены, а с другой – финансировать дорогие красочные декорации и костюмы. Время действия многих знаменитых опер переносилось в современность, что придавало представлениям особую энергетику и утонченную эстетику.

Андрей заехал за Литой на редакторском джипе в половине шестого вечера, и менее, чем через десять минут они приехали к входу в сад Эрмитаж. Ее друг заботливо помог выйти из машины и, глядя на спутницу сияющими глазами, предложил заглянуть модный в те времена клуб «Парижская жизнь», который размещался напротив входа в сад:

– До начала представления еще больше часа: я никак не ожидал, что мы доедем так быстро.

– Здесь совсем недалеко до моего дома, не более двадцати минут пешком. Где-то в этом районе раньше жила моя одноклассница: я несколько раз была у нее в гостях. Но в центре Москвы все так изменилось, что я уже сейчас не вспомню, где её дом.– Лита приветливо смотрела на Андрея и улыбалась уголками губ. – Знаете, я никогда еще не была в клубе, так что пойдемте, очень хочется посмотреть.

– Как это может быть! Жить в центре Москвы и ни разу не сходить в ночной клуб?!

– Да, вот так складывается моя жизнь…

Андрей нежно взял её под руку и отметил про себя: «Она совершенно не испорчена этими гнусными девяностыми. Нечасто теперь встретишь такую женщину!»

Они прошли мимо величественных, припорошенных снегом лип и оказались у небольшого катка, который был залит в левой части сада, – той, что располагалась ближе к легендарной Петровке 38. Немногочисленные посетители катка скользили по льду между деревьями, негромко играла музыка, а гирлянды из разноцветных лампочек придавали старому парку особенную праздничность и уют.

– Будьте осторожны, дорогая Лита, – Андрей еще крепче прижал к себе её руку. – Сегодня скользко, всю слякоть за ночь приморозило. – Он приобнял ее и посмотрел особенно нежно. –Знаете, здесь из сада в безоблачную ночь можно увидеть звезды. Это теперь такая редкость для Москвы.

– У меня из окна спальни тоже иногда видны звезды. Я в детстве любила за ними наблюдать.

– Да, ваш дом находится в удивительном месте, а Англиканская церковь и вовсе уникальное сооружение в центре старой Москвы.

Они оказались у входа в двухэтажное кирпичное здание второй половины XIX века, на фасаде которого красовались старинные стеклянные фонари в кованной бронзовой оправе. На стенах возле небольшого гардероба висели афиши артистов и ансамблей, которые выступали в клубе, и объявления о ближайших концертах.