Настоящая книга является продолжением исследования, которое я начинал совместно с Константином Плешаковым еще в начале 1990-х гг.^[3]. Основная концепция, предложенная уже тогда для объяснения мотивов и поведения советского руководства, остается прежней – речь идет о революционно-имперской парадигме. Сталин и его преемники главными целями государственной политики считали укрепление безопасности и усиление могущества СССР. Соперничая с целым миром, советские вожди всеми доступными средствами отстаивали интересы советского государства. Вместе с тем мотивацию внешнеполитической деятельности Сталина и его преемников невозможно отделить от их образа мыслей и от понимания того, что это были за люди. Руководители СССР как, собственно, и вся советская элита, а также миллионы советских граждан являлись наследниками великой и ужасной революции, опрокинувшей царскую Россию и поднявшей на щит мессианскую идеологию о бесклассовом обществе. Для того чтобы объяснить мотивы и действия СССР в холодной войне, необходимо, по меньшей мере, попытаться понять, как советские вожди, партийно-государственная номенклатура и народ воспринимали окружающий мир и самих себя в этом мире. Один из способов приблизиться к истине – обратить взгляд на господствовавшую идеологию. Другой способ понять этих людей – это принять во внимание невероятную трагедию народа, особенно испытания, пережитые им во время войны, которая стала для десятков миллионов советских граждан Великой Отечественной. Есть и третий способ – изучить жизнь и мышление советских руководителей и представителей высшей номенклатуры, социокультурные факторы, способствовавшие их формированию.

Книга состоит из десяти глав, каждая из которых посвящена наиболее важным внешнеполитическим событиям и действиям советского руководства на том или ином этапе холодной войны. Первая глава посвящена огромному наследию, оставленному Второй мировой войной, влиянию войны на советскую партийную номенклатуру и общество в целом. Глава объясняет, как из опыта войны вырастало желание обеспечить гарантии безопасности государству, режиму личной власти И. В. Сталина, но также достичь геополитического господства и создать мировую империю. Вторая глава разъясняет, почему сталинская внешняя политика, с таким успехом распространившая геополитическое влияние СССР в Европе и Азии, помогла подорвать хрупкое послевоенное сотрудничество между великими державами и способствовала началу холодной войны. В третьей главе, на примере политики СССР в послевоенной оккупированной Германии, показано, как расчеты Кремля сталкивались с реальностью и динамикой «советизации» послевоенной Центральной и Восточной Европы. В четвертой главе анализируется поворот в советской внешней политике после смерти Сталина, который был вызван не только сменой идеологических и геополитических акцентов, но и внутрипартийной борьбой за власть и идеологической риторикой. В главе пятой исследуется влияние термоядерной революции и создания межконтинентальных баллистических ракет на представления руководства СССР о безопасности. Особое внимание в этой главе уделено уникальному «вкладу» Хрущева в возникновение самого опасного кризиса за всю историю холодной войны и последующую за этим гонку вооружений.

Глава шестая чрезвычайно важна, так как поднимает тему социально-культурных изменений в советских элитах и обществе, тему десталинизации структур и сознания – актуальную для России по сей день. В ней дается оценка романтического, оптимистического периода «оттепели»; анализируются первые серьезные трещины на фасаде послесталинского «единодушия», появление разномыслия и инакомыслия среди молодых людей, которые зачастую причисляли себя к «шестидесятникам». Все эти явления мощным эхом отзовутся четверть века спустя – при М. С. Горбачеве. Седьмая глава знакомит читателей с политикой разрядки, проводимой СССР, особое внимание в ней уделено личности Леонида Ильича Брежнева как главного инициатора и творца этой политики. В восьмой главе описываются причины, которые привели политику разрядки к закату, а советские войска – в страны Африки, а потом в Афганистан. Девятая глава повествует о том, как происходил переход верховной власти от кремлевской «старой гвардии» к Михаилу Сергеевичу Горбачеву и его единомышленникам из поколения «шестидесятников». В десятой главе главное внимание сосредоточено на различных интерпретациях событий, связанных с окончанием холодной войны и распадом СССР. В ней я предлагаю и собственную их оценку, основанную, прежде всего, на исключительной роли личности Горбачева, его мессианской, оптимистической идеологии «нового мышления», пришедшей на смену революционно-имперской парадигме.

Разумеется, невозможно в рамках одной книги исчерпывающе осветить все события холодной войны, которыми был так насыщен этот исторический период. Хочу заранее извиниться за возможные упущения и адресовать читателя к обширному списку авторитетных книг и научных статей, в которых, благодаря скрупулезному труду историков из различных стран, можно найти ответы на многие сложные вопросы по истории холодной войны. Отсутствие многих деталей и вынужденная краткость в изложении ряда тем в этой книге перекрываются, на мой взгляд, ее панорамным характером и хронологическим охватом. Мне хотелось остановиться на том, что я считаю самым важным и существенным, не превышая при этом разумных рамок книжного формата. Все же я с огорчением вынужден признать, что главной проблемой для меня стала нехватка источников и литературы с глубоким анализом финансово-экономической истории СССР. Из заключительных глав книги становится очевидным, что недуги, преследовавшие советскую экономику в эпоху брежневского застоя и последующий период (1970–1980-е гг.), породили серьезные финансовые перекосы, постоянные дефициты и скрытую инфляцию. Неумение и нежелание партийного руководства справиться с этими недугами, отсутствие в Кремле ясных стратегических приоритетов, грубое нарушение баланса между целями и средствами привело к тому, что СССР начал жить не по средствам, тратил слишком большие ресурсы на то, чтобы доказать всему миру свое величие и, в конце концов, надорвался. В экономике и финансах кроется важнейшая причина крушения советской империи. Кроме того, более глубокое изучение вопросов, связанных с военным строительством и оборонной промышленностью СССР, несомненно, помогло бы мне подкрепить некоторые из моих гипотез и прийти к более обоснованным заключениям в отношении тех или иных внешнеполитических шагов советского государства. Видимо, лучшая книга – это всегда та, которую еще предстоит написать.

Глава 1
Сталин и советский народ – между войной и миром, 1945

Рузвельт думал, [что русские] придут поклониться.

Бедная страна, промышленности нет, хлеба нет, – придут и будут кланяться. Некуда им деться.

А мы совсем иначе смотрели на это. Потому что в этом отношении весь народ был подготовлен и к жертвам, и к борьбе.

В. Молотов, июнь 1976 г.

Нами руководит не чувство, а рассудок, анализ, расчет.

И. Сталин, 9 января 1945 г.

24 июня 1945 г. на Красной площади лил сильный дождь. Но десятки тысяч офицеров и солдат Советской армии не замечали непогоды. Войска стояли по стойке «смирно», готовые пройти торжественным маршем по главной площади страны в ознаменование триумфальной победы над Третьим рейхом. На трибуну Мавзолея Ленина вышли руководители Советского Союза: первым, в отдалении от всех, на Мавзолей поднялся И. В. Сталин. Ровно в десять часов под бой курантов из ворот Спасской башни Кремля верхом на белом коне выехал маршал Георгий Жуков. По его сигналу Парад Победы начался. Кульминация торжества наступила, когда воины с боевыми наградами стали бросать к подножию Мавзолея знамена и штандарты разгромленных немецких дивизий. Пышность и размах парада впечатляли, но и вводили в заблуждение. Советский Союз праздновал победу, однако силы этого великана были подорваны. «Сталинская империя победила за счет запасов народной крови», – делает вывод британский историк Ричард Овери^[4]. До сих пор военные историки и демографы не могут сойтись на том, сколько именно крови было пролито ради победы. На Западе многие считали, что людские ресурсы Советского Союза безграничны, но это было не так. В конце Второй мировой войны советская армия нуждалась в резервах не меньше германской. Неудивительно, что советское руководство и специалисты, которые подсчитывали размер ущерба, нанесенного советской экономике за время фашистской оккупации, побоялись обнародовать данные о человеческих потерях. В феврале 1946 г. Сталин сказал, что СССР потерял убитыми 7 миллионов человек. Никита Хрущев в 1961 г. уже говорил о 20 миллионах. С 1990 г., когда состоялось дополнительное официальное расследование, считается, что потери в войне составили 26,6 млн, включая 8 668 400 личного состава вооруженных сил. Впрочем, судя по заявлениям некоторых российских ученых, и это число еще не является окончательным^[5]. С высоты прошедших десятилетий становится ясно, что победа Советского Союза над фашистской Германией оказалась пирровой.

Огромные потери на полях сражений и среди гражданского населения явились результатом нашествия Германии и злодеяний нацистов, но также результатом вопиющих ошибок, безответственности и неумелости советского политического и военного руководства. Советский подход к ведению войны с начала и до конца отличался ужасающим безразличием к человеческой жизни. Для сравнения: общие потери США в живой силе в армии и на флоте на двух театрах военных действий, в Европе и на Тихом океане, не превысили 293 тысячи человек за почти четыре года войны.

Факты, ставшие доступными после распада Советского Союза, подтверждают данные, полученные американской разведкой в 1945 г.: советская экономика была катастрофически ослаблена^[6]. Согласно официальным советским данным, общий размер экономического ущерба оценивался в 679 млрд рублей. Эта сумма, заключали советские эксперты, «превосходит национальное богатство Англии или Германии и составляет треть всего национального богатства Соединенных Штатов». Более поздние советские расчеты, которые включали в цену войны «продуктивную стоимость» потерянных человеческих жизней, дали астрономический результат – 2,6 триллиона рублей^[7].

Новейшие исследования показывают, что подавляющее большинство в советских верхах и простой народ не желали конфликта с Западом и хотели вернуться к мирной жизни. Вместе с тем поведение советского государства в мировой политике, особенно в Восточной Европе, было жестким и бескомпромиссным. На Ближнем и Дальнем Востоке Советский Союз действовал силовыми методами, добиваясь сфер влияния, военных баз и доступа к нефти. Все это, наряду с идеологической риторикой, породило столкновение между СССР, с одной стороны, и ее западными союзниками, Соединенными Штатами и Великобританией – с другой. Противоречие между устремлениями советских людей и внешним поведением советского государства очевидно. Не ясно только, каким образом удалось поднять измученную и разрушенную страну на противостояние с могущественным Западом, что двигало Советским Союзом на международной арене, и каковы были долгосрочные цели и замыслы Сталина.

Триумф и похмелье

Война против фашистской Германии, несмотря на ее ужасы, раскрепостила советский народ^[8]. Во время повального государственного террора в довоенные годы границы между добром и злом непрерывно размывались: любой человек, мужчина или женщина, еще сегодня считавшийся «советским гражданином», назавтра мог стать «врагом народа». Паралич, охвативший общество в результате Большого террора 30-х гг., сошел на нет в суровых испытаниях войны, и многие люди снова обрели способность самостоятельно мыслить и действовать. В траншеях и окопах ковались узы воинского братства, и сослуживцы вновь могли доверять друг другу. Так же, как в странах Европы во время Первой мировой войны, в СССР за годы Великой Отечественной сформировалось целое поколение фронтовиков или, как их называли, «поколение победителей». Те, кто принадлежал к этому сообществу, именно на фронте утоляли свою потребность в дружбе, сплоченности и взаимовыручке – в тех человеческих отношениях, которых им часто недоставало дома в мирное время. Для некоторых фронтовиков это переживание стало самым главным воспоминанием на всю оставшуюся жизнь^[9].