(Не)желанная невеста дракона (страница 24)
Его пальцы коснулись моих щек. Скользнули к вискам, прочертив горячую дорожку. От прикосновений по коже побежали мурашки, пронзило страхом и чем-то смутным, теплым, нежеланным. Руки Ксалора легли мне на плечи и медленно, почти ласково, спустились по спине, сомкнувшись у талии. Мне стало страшнее – этот был жест какого-то беспрекословного обладания. Но испуг растворялся в волне жара, исходившего от дракона. Оно обволакивало, как пламя костра в мороз. Напряжение спадало, мой дар и не думал просыпаться. Мориус начал произносить низкие, гортанные на древнем драконьем наречии. Звуки вибрировали в воздухе.
– Расслабься, – сказал Ксалор, и я услышала это прямо у себя в голове, мягче, чем было произнесено вслух.
Расслабиться? С ним?! Но его руки на спине были такими твердыми и… безопасными. Его энергия, та самая, что защищала меня в полете, теперь окутывала плотнее. Я глубоко вдохнула. «Ты же сам связываешь меня с собой, дракон», – пронеслось в голове, заставляя меня ощутить некоторое превосходство. Не только я загоняю себя в ловушку!
И в этот момент мир закружился, в висках застучало. Голос Мориуса превратился в отдаленный гул. Жар Ксалора стал обжигающим, а его руки на спине – тяжелыми, как свинец. Последнее, что я почувствовала, прежде чем забытье накрыло с головой, – это его пальцы, чуть сильнее сжавшие мою талию, будто пытаясь удержать.
Очнулась я от навязчивого запаха трав. Горьковатого, терпкого. Открыла глаза. Наверху был потолок моей спальни. Я лежала в своей кровати, укрытая одеялом до подбородка. Голова мучительно раскалывалась…
– О, ты пришла в себя! – Эрис сидела на краю кровати, держа в руках дымящуюся кружку. – Пей. Целитель сказал, что это поможет.
Я с трудом приподнялась, опираясь на локти. Каждое движение отзывалось пульсирующей болью в черепе. Эрис поднесла кружку к моим губам. Я сделала несколько глотков целебного отвара. Действительно, через пару минут боль начала отступать.
– Что случилось? – Мой голос был хриплым и чужим.
– Ты упала в обморок! Прямо при завершении ритуала, – объяснила Эрис. – Ксалор тебя поймал, конечно. Принес сюда. Целитель осмотрел, сказал – реакция на ментальный контакт.
Дверь приоткрылась, в комнату вошел Мориус. Его лицо было спокойным, но в глазах читалось беспокойство.
– Корделия, как вы?
– Голова болит, – призналась я. – Но мне уже легче.
Он кивнул Эрис, и та послушно вышла, оставив нас наедине.
– Надеюсь, вы понимаете, что провести ритуал заранее было правильным решением. Обморок на самой свадьбе был бы лишним. – Мориус помолчал, изучая мое лицо. – Ответьте, у вас с Ксалором все в порядке? Между вами?
Вопрос повис в воздухе, тяжелый и прямой. Нет. Ничего не в порядке! Мы ненавидим друг друга! Но вслух я сказала другое:
– Мы с ним обязательно разберемся с этим, лорд Мориус.
Он долго смотрел на меня, его взгляд казался пронзительным. Потом Мориус тихо вздохнул:
– Знаете, Корделия… Когда я впервые узнал, с кем мой сын заключает помолвку, я отнесся к этому негативно. Смертная? В доме Веларионов? Безумие. Но потом мы познакомились. Я увидел вашу стойкость, ваш внутренний стержень, и мое мнение изменилось. Сейчас я продолжаю относиться к вам с уважением. – Его тон стал тише, но тверже. – Но это мнение испортится, если вы будете мне лгать. Я чувствую, что между вами что-то не так.
Сердце у меня бешено заколотилось. Я собрала волю в кулак и выложила часть правды:
– Меня беспокоит многое, лорд Мориус. Похищение Дезмондом. Эта история с черной чешуйкой и леди Аэлиной. – Я толком не подбирала слова. – Откуда она взяла этот артефакт? Тот, что убил ее?
Тень боли и горечи промелькнула на его лице.
– Хотел бы я знать. Впервые увидел шкатулку в ее лаборатории, когда непоправимое случилось. А Аэлина… – глава Веларионов сжал губы, – она уже не могла толком говорить. Не то что объяснять. Я понимаю ваши опасения. И если ваш страх за будущее так силен, вы все еще можете отказаться от этого брака. Я не стану осуждать.
Отказаться? Когда до цели рукой подать? Когда Марлена объявлена невестой Элрика? Ни за что. Пусть его сын отказывается первым. Он тоже не хочет свадьбы!
– Нет, – сказала я четко, глядя ему в глаза. – Я приняла предложение Ксалора, и мое решение окончательное.
Мориус удовлетворенно кивнул и вышел из комнаты.
До свадьбы оставалось всего десять дней. И я не сомневалась ни секунды: эти десять дней Ксалор будет стараться избавиться от меня с утроенной силой. Игра входила в решающую стадию.
Глава 30
Через пару дней голова перестала раскалываться. От слабости и тошноты не осталось и следа, словно того злосчастного ритуала и не было. Я сидела в своей комнате, листая присланные Лираэль наброски по рассадке гостей и украшению свадебного зала. Бумаги пестрели именами драконьих и человеческих лордов, описаниями гирлянд из огненных лилий. Все это казалось мне бесконечно далеким от реальности, ненужным фарсом.
И вдруг кольцо на моем пальце вспыхнуло теплом. Не просто теплом – мягким, ласковым жаром, как от солнца в ясный день. Меня накрыла странная, пьянящая эйфория. Мир преобразился! Бумаги с тщательно выведенными Лираэль буквами показались шедеврами каллиграфии. Ее почерк – очаровательным. Имена гостей – мелодичными. Огненные лилии в эскизах засияли так, будто вот-вот вспыхнут прямо на пергаменте! Я засмеялась. Звонко, беззаботно, как ребенок. Бросила бумаги и закружилась посреди комнаты, раскинув руки. Смех лился сам собой. Все вокруг было прекрасным! Невероятно, ослепительно прекрасным!
Через несколько минут наваждение спало так же внезапно, как и нахлынуло. Кольцо перестало греть. Я замерла, дыхание сперло. Сердце колотилось, но уже не от радости, а от леденящей догадки. Что это было?! Просто головокружение? Нет, слишком целенаправленно. Слишком искусственно.
Мне нужно было на воздух. Я выскочила на улицу в сад. Прохладный ветерок обдувал лицо, я глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. И тут тепло кольца снова усилилось, камень в нем вспыхнул багрово-золотым светом. Волна иррационального, всепоглощающего счастья накрыла с головой. Каждый листик на кустах казался изумрудным чудом! Каждый цветок – шедевром! Даже обугленные ветви дубов вдалеке выглядели живописно! Я засмеялась, не в силах сдержать этот дурацкий восторг. Забыв про все, я затанцевала между клумб под несуществующую музыку. Вечерело, небо начинало сереть. Красота какая! Я чувствовала себя легкой, как пушинка, и не могла остановиться…
Морок рассеялся, словно по щелчку. Блаженство испарилось, оставив после себя пустоту. Я стояла, глядя на кольцо, которое уже светилось привычным тусклым угольком. Теперь сомнений не осталось. Это была ментальная магия! Его ментальная магия… Ксалора. Ритуал слияния открыл ему доступ в мое подсознание, а кольцо было ключом. Проводником! Он мог влиять на мои эмоции! Заставлять меня чувствовать то, что он хочет! Выставлять дурой, ненормальной, которая пляшет в одиночестве в саду!
Я дернула кольцо. Оно не сдвинулось с места, будто вросло в кожу. Я надавила сильнее, до боли – бесполезно. Отлично. Прекрасно. Великолепно. Теперь кольцо неснимаемое! Гнев, белый и ослепляющий, застелил глаза. Тьма внутри заклокотала в ответ, холодная волна поднялась от самых пяток. Я понеслась в замок. Сквозь залы, спрашивая слуг о том, где мой, чтоб его, жених. Затем – побежала прямо в крыло Ксалора. Его покои. Я не стучала. Распахнула дверь так, что та хлопнула об стену.
Он стоял у шкафа, спиной ко мне. Обернулся медленно, с убийственной невозмутимостью, но в его глазах что-то мелькнуло. Удовлетворение? Предвкушение?
– Ты мерзавец! – выдохнула я, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на него. – Используешь ментальную магию через кольцо! Чтобы выставить меня сумасшедшей? Чтобы все видели, как твоя невеста ведет себя неадекватно?!
Дракон поднял бровь, изобразив искреннее удивление.
– Сумасшедшей? Неадекватной? Что ты, Корделия. Я всего лишь добавил своей драгоценной невесте немного счастья. Разве это преступление? Что плохого в том, чтобы ты почувствовала себя хорошо?
Его спокойствие, его наглые, лживые слова взорвали во мне последние предохранители. Тьма внутри рванулась к горлу, мешая дышать.
– Счастья? А дальше что, Ксалор? Заставишь меня рыдать? Чувствовать себя несчастной? Или… – Я шагнула вперед, выплюнув ему в лицо: – Может, вынудишь влюбиться в тебя? Это твой гениальный план?
– Хм. Неплохая идея. – Его губы дрогнули в усмешке. – Подумаю над твоим предложением.
– Не смей! – закричала я, сотрясаясь от бешенства. – Никогда не смей влиять на мои эмоции!
Он пожал плечами, его поза была обманчиво расслабленной, но я видела, как напряглись мышцы на его шее.
– Успокойся, Корделия. Любовь внушить невозможно. Что касается остального – ты сама выбираешь быть в моей власти.
Эти слова стали последней каплей. Гнев слился с клокочущей мощью дара, став единым, неудержимым потоком. Злость – такое же отличное топливо, как и страх. Даже лучше!
– Ах так, дорогой жених? – прошипела я, и голос мой звучал чужим, отдаленным эхом. – Ну тогда запомни: каждый раз, когда ты посмеешь делать так… – выдохнув, я подняла руку, обвитую черными, пожирающими свет сгустками, – …я сделаю вот так!
Я не целилась. Не думала. Просто отпустила сдерживаемую бурю. Темные волны рванули из моей ладони, сокрушительным взрывом ударив в центр комнаты. Гулкий бабах! Массивная дубовая тумба Ксалора почернела и рассыпалась в труху, как гнилое дерево. Балдахин скукожился над кроватью, ножки разлетелись щепками. Статуэтки на полках раскрошились, за секунды превратившись в мусор. Штукатурка посыпалась с потолка, обнажая балки. Покои превращались в руины на глазах.
Ксалор отпрыгнул к стене от покореженного шкафа. На его уже вовсе не бесстрастном лице застыл настоящий шок. Он явно такого не ожидал. Ни масштаба, ни моей дерзости.
– Корделия! – рявкнул дракон. – Прекрати немедленно!
Да я только начала! Не знаю уж, пытался ли он повлиять на мои эмоции или «успокоить» иначе, но даже если и так, то ничегошеньки у него не выходило. Бешенство было прекрасным щитом!
Я засмеялась, и смех мой звенел безумием и триумфом. Тьма клокотала во мне, сладкая и всесильная.
– О, кажется, ремонт в твоем крыле придется делать раньше, чем ты думал!
Я снова подняла руку, и черный сгусток энергии рванул к его груди. Ксалор метнулся в сторону с драконьей скоростью. Тьма проделала дыру в стене позади него, обнажив каменную кладку.
– Прекрати использовать магию! – зарычал он, в его голосе впервые прозвучала тревога.
Испугался, что ли?
– Легко! – огрызнулась я.
Взор упал на чудом уцелевшую хрустальную вазу, валяющуюся под ногами. Я наклонилась, схватила ее. Тяжелую, холодную.
Я замахнулась. И в этот миг, среди грохота падающих обломков и клубов трухи, к нам ворвался Мориус. Он замер на пороге, видя эту дивную картину: разрушенные до основания покои сына, клубящуюся в воздухе тьму, меня, стоящую посреди хаоса с дикими глазами и поднятой вазой, Ксалора у стены с лицом, на котором смешались замешательство и ярость.
Допрыгались… Прямо-таки финальный аккорд погребальной мелодии.
Да пошло оно всё! Я со всей силы швырнула вазу в Ксалора. Он пригнулся, ваза врезалась в уцелевшую часть стены с душераздирающим звоном, разлетевшись на тысячу сверкающих осколков.
– Сволочь… – прошипела я в сторону Ксалора.
– Истеричка! – бросил он в ответ, стряхивая пыль с плеча, но его взгляд был прикован к отцу.
Мориус Веларион не двигался. Его лицо было каменным. Только глаза, золотистые драконьи глаза, горели нечеловеческим пламенем, переходя с сына на меня и обратно. Казалось, еще мгновение – и стены рухнут окончательно под этим молчаливым, сокрушительным осуждением.