– Честно говоря, когда я начал рассказывать, то у меня была какая-то другая идея, но сейчас я ее забыл, – сказал он. – Так что мораль будет внезапная. Не бойтесь петь лажу. Бойтесь не петь вообще, когда душа поет.

******

Мое утро на следующий день началось в половине шестого утра, то есть поспать у меня получилось часа три. Когда зазвенел будильник, вырывая меня в суровую реальность, мне чертовски хотелось послать эту самую реальность куда подальше, закинуть надоедливую звенелку на шкаф и повернуться на другой бок.

Но я этого, конечно же, не сделал.

Выбрался из теплых объятий Евы, коснулся губами щеки своей сонной подруги и принялся натягивать джинсы. Увы, этот подъем был запланирован. Так что, если не я – то кто?

Задача была несложной, и не требовала от меня никаких умственных усилий. Нужно было сесть за руль, доехать до типографии, забрать там свеженапечатанный утренний выпуск фестивальной газеты и доставить его в пресс-центр. Откуда его разберут волонтеры и доставят по всем точкам распространения.

“Блин, ну можно же было отправить кого-то из волонтеров…” – думал я, открывая ворота. Машину в этот раз я предусмотрительно загнал во двор дома тети Марты. Не гараж, конечно, но если бы в гараж, то пришлось бы просыпаться еще минут на двадцать раньше.

“Жаркий день будет сегодня…” – я прищурился, глядя, как утренние лучи пробиваются через кружево зеленых листьев. На небе – ни облачка. Есть, конечно, шанс, что после обеда набегут, прогноз на этот счет был какой-то неоднозначный. Но сейчас все говорит о том, что с погодой нам повезло. Сегодня же первый концерт на стадионе…

“Надо будет заглянуть к Астароту”, – мысленно усмехнулся я, аккуратно выруливая на улицу. Сонность к этому моменту благополучно осталась в прошлом. Проснувшийся мозг принялся анализировать вчерашнее открытие феста в “котлах” и пришел к нескольким выводам. Во-первых, что получилось хорошо. Даже несмотря на то, что расшалившихся рокеров после концерта Сэнсея на крыльце пришлось доблестным сотрудникам милиции урезонивать. Кого-то даже в отделение забрали из особо рьяных. Но пока что все в пределах допустимой нормы. Так, побуянили из избытка чувств, вот обитатели окрестных домов и напряглись. Главное – без вандализма обошлось.

А вот четырнадцать гостей в квартире Астарота – это, конечно, та еще ситуация.

“Сейчас отвезу газеты, и надо будет забрать у него красноярцев и поселить в “химиках”, – подумал я, поворачивая на совершенно пустой проспект Ленина.

Угрюмый мужик в синем рабочем халате выдал мне несколько пачек свежих газет. Я расписался в ведомости, загрузил их в багажник и помчал к пресс-центру. Спать мне уже не хотелось, а вот есть – очень даже.

Шум пресс-центра было слышно даже с улицы, через распахнутые окна. Даже до того, как я заглушил двигатель. Вот уж кто настоящие энтузиасты своего дела!

Я нагрузился пачками газет и поднялся на крыльцо.

– …так, ты пишешь? Короче, тогда так: “автор художественно-эротического произведения так и не нашелся, хотя поговаривают, что это творчество одной из звезд современного рока. Мы следим за развитием событий, и по секрету хотим заранее сообщить, что сей шедевр наша редакция успела запечатлеть во всей красе. Так что желающие выкупить фото для домашней коллекции могут оставлять заявки в почтовом ящике редакции…”

– А может фото в газете напечатаем?

– Фу, там матом! Давайте не будем!

– А кто нам запретит вообще? Это же Кинчев нарисовал!

– Да не Кинчев это!

Я остановился на пороге. Всегда нравится наблюдать за работой энтузиастов.

– О, Велиал! Ты газету привез! Супер! Тащи сюда, у меня тут уже волонтеры интересуются, когда можно забирать! – ко мне навстречу бросилась худенькая девица с растрепанными волосами, заколотыми карандашом. – Если еще на полчасика останешься, то можешь помочь отвезти в типографию новостную ленту! Кофе будешь? И булочки… Эй, Ксюха, булочки у нас там остались?

– Их Веня доел только что!

– Вот пусть Веня за новыми и бежит! Так, Велиал… А, да! Газета! Пойдем, покажу, куда положить!

Катя, вспомнил я. Точно, девушку зовут Катя. Из команды Жана, активистка и умница. Дежурный редактор пресс-центра сегодня, по всей видимости. Вообще Жан как-то хорошо устроился. Иван ему подогнал место прямо в редакции, в соседнем здании от типографии. И Жан его, ясное дело, взял. И посадил туда самых трушных своих музыкальных журналистов. С их отдельной газетой, целиком посвященной интервью с музыкантами и репортажам с концертов.

Василий предложил свое помещение, мол – удобно, тут штаб волонтеров, новости из первых рук и вот это все. Жан и это место тоже прибрал к рукам, посадил туда команду энтузиастов-сплетников во главе вот с этой самой Катей и еще парой человек. И они в круглосуточном режиме несли околотусовочный бред в массы. И эту “неформальную” редакцию Жан от Ивана типа скрыл. Типа, подпольный новостной листок фестиваля, с соответствующей атмосферой. Не думаю, что Иван был не в курсе. Печатались-то все эти газеты в одной и той же типографии. Но это и не для Ивана было сделано, а для самих журналистов. Чтобы им работалось веселее. Конспирация, папарацци, вот это все.

Я поставил пачки друг на друга на обшарпанном стуле. Катя шумно выдохнула, вытерла лоб и посмотрела на меня с таким видом, будто собиралась что-то сказать, но забыла что.

– Во сколько тебя сменят? – спросил я.

– В половину десятого, – фыркнула Катя. – Ну, должны в девять, но я не верю, что Жан к девяти проснется.

– О, сегодня Жан будет дежурным? – удивился я.

– Я тоже ему говорила, чтобы он сидел в большом кресле, а сюда не совался, – сморщила нос Катя. – Но какое там! А, вспомнила, что спросить хотела! Ты слышал, что вчера в гостинице “Новокиневск” случилось?

– Эээ… нет, – покачал головой я.

– Значит, вранье, – сделала поспешный вывод Катя. – Так, кофе! Пойдем немедленно пить кофе. И заодно посмотрю, что у нас там с лентой новостей утренней.

– А что случилось в “Новокиневске”? – спросил я.

– Да ничего, наверное, – на ходу махнула рукой Катя. – Просто у нас тут противоречивая информация. В три часа ночи явились две девчонки, которые рассказывали, как они в номере у Кинчева бухали. С подробностями про битье стеклол и кидание в прохожих презервативами с водой. А с другой стороны, наши волонтеры из “Колоса” рассказывали, что рокеры там слегка надебоширили. И тот же самый Кинчев над крыльцом нарисовал похабную картинку. И надпись еще…

– Слушай, ну одно может и не исключать другое, – пожал плечами я.

– Или вообще ничего этого не было, ага, – бросила Катя, заглядывая в древний электрический кофейник. – О, кофе есть, это отлично. Сейчас кружки только найдем… Эй, народ, признавайтесь, кто мою кружку подрезал?

– Вообще-то, Кинчева в “Колосе” поселили. Так что врут те девки, стопудово!

– Они могли и без Кинчева презервативами по прохожим кидаться!

– Ага, и как ты это проверишь?

– Да легко! Тут до гостиницы – два шага! Идем туда и смотрим на тротуар под окнами. Если там валяются презервативы, то значит все правда!

– Ой, вот ты сказал! Там все время презервативы валяются! Это же не значит, что у нас там каждую ночь Кинчев с малолетками бухает!

– Слушайте, ну что мы к этому Кинчеву прицепились? Вообще у нас в “химиках” ночью устроили массовое сожжение лифаков.

– Чего сожжение?

– Лифаков! Ну, лифчиков! Бюстгальтеров. Такие штуки, их девки еще на сиськи надевают…

– Да знаю я, что такое лифак! В каком смысле их сжигали?

– Ну, там, короче, кто-то произнес речь про свободу, а потом как-то это все трансформировалось, что свободными должны быть сиськи, ну и…

– А фотки есть?

– Ага, три раза…

– Да ладно, фиг с ним! Кто тебе рассказал?

– Костя.

– А он где?

– Не знаю, уже спит, наверное.

– Телефон его, срочно!

Катя сорвалась с места, сунув мне кружку и кофейник.

– Вот, сам нальешь, у меня срочное дело!

“Главное в такой момент – не путаться под ногами”, – подумал я, налил себе полную кружку кофе и отошел в уголок.

– Вот, я булочек принес, – рядом материализовался худосочный паренек в клетчатой рубашке и поставил на тумбочку тазик свежих плюшек.

– Откуда ты их в такое время взял? – спросил я. – Магазины же закрыты еще!

– Катина бабуля печет, – сообщил парень. – Она сказала, что все равно просыпается затемно, вот сразу и начинает. А мы отряжаем гонца, как только заканчиваются…

Тут вся редакция взорвалась громовым хохотом, и я понял, что с этими булочками пропустил что-то интересное.

– …да помолчите вы! И что дальше?

– В общем, когда их милиция поймала, они начали рассказывать, что на самом деле их похитили инопланетяне, а сейчас вот вернули. И что на ВДНХ прячется летающая тарелка. Прямо на дне пруда. И, короче…

– Да нет, блин, подожди! А “пиночеты”-то куда делись?

– В смысле – куда? Я же говорю, они в люк канализации сбежали.

– А костюмы у них откуда?

– Какие костюмы?

– Ну, инопланетянские!

– Да это не инопланетянские костюмы были, а противогазы просто. И химза еще.

– Так, я запуталась. Значит, тот боров сказал ментам, что его инопланетяне похитили, так?

– Давай я еще раз расскажу! Короче, там чуваки какие-то пытались с территории макаронки вынести мешки с мукой, а тут…

– Слушайте, у меня новость просто закачаешься! И фотографии есть! Так Кинчев и еще какие-то рокеры устроили гонки на детских велосипедах!

– Прямо сейчас?

– Да!

– А где?

– Прямо на алллейке возле “России”! И там уже телевизионщики пригнали! С ГТРК!

– Блин, а им-то почему не спится? А наши, с “Генератора” там есть?

– Катя, да это же липа все! Там не Кинчев на самом деле! Это наши с “Генератора” и есть. У них вчера была программа, и там Антона загримировали под Кинчева. И потом они…

– Слушайте, у меня такое впечатление, что к нам кроме Кинчева никто не приехал вообще! Что за кинчевоцентризм в одном отдельно взятом Новокиневске, а? Если что, там в “Колосе” еще “Коррозия металла”, “Ария” и “Король и шут”. И еще много кто. А вас только Кинчев интересует.

– Так только про него сегодня все новости приносят.

– О, есть идея! Давайте утренний выпуск назовем “Кинчев-ньюс”!

Я потянулся за третьей булочкой и обнаружил, что кофе я уже допил. Но милая неразговорчивая барышня уже почти сварила новую порцию во втором кофейнике.

– Весело тут у вас, – сказал я Кате, когда та вынырнула из суеты и предприняла новую попытку налить себе кофе.

– Еще минут пятнадцать, и все будет готово, – заверила она. – Ты же дождешься?

– Обязательно, – кивнул я.

– Это хорошо, – Катя присела на край стола и задумчиво сделала несколько глотков. – А как вчера прошло открытие? Хороший был концерт?

– Ты же сидишь на информационном потоке! – удивился я. – Что я смогу тебе нового рассказать?

– Я сижу на говнопроводе, – засмеялась Катя. – У нас про концерты не рассказывают. Только про ритуалы сожжения лифаков, бухих школьниц и елдаки над входом в гостиницу. Да нет, ты не думай, что я жалуюсь! Я свою работу обожаю! Просто на концерт хотелось, а мне выпало дежурить в редакции.

– Так сегодня иди! – сказал я. – Сегодня на стадионе открытие.

– У меня билета нет, – вздохнула Катя.

– В смысле?! – удивленно вскинул брови я. – Ты же пресса! Как у тебя может не быть проходки на весь фестиваль?

– Ой, ну мы же неофициальная пресса! – засмеялась Катя. – Даже где-то запрещенная. Ну, если бы было, кому запрещать, нас бы точно запретили.Так что билетов нам не полагается.

– Непорядок, – покачал головой я и полез за пазуху. – Вот, держи! Входной на двоих. Начало в шесть на “Локомотиве”.

– Ой, ты мне свой что ли отдал? – Катя сделала большие глаза, но бумажку из моих рук выхватила. – А если тебя не пропустят? Ой, блин, всякую фигню говорю! Как тебя-то могут не пропустить! Спасибо!