Да уж, со стороны это все, должно быть, выглядело совершенно дико. На фоне задника из темно-серой ткани мы вчетвером изображали некую отвязную рок-группу с инструментами родом откуда-то из дремучего Советского Союза. А прямо под камерой на корточках сидел Слава и выпускал изо рта клубы сигаретного дыма. Боюсь даже представить, что там за ролик получится в результате.

– Ну как? – быстро спросила Ирина, когда Стас махнул рукой, что, мол, все, снято.

– Годится, – кивнул он. – С дымом я даже придумал, как можно прикольно все обыграть. Велиал отлично в кадре смотрится, у него хаер почти до пола свисает, видно, что не поддельный.

– Как реклама метел и швабр отлично сгодится, ага, – усмехнулся я, собирая растрепанные волосы обратно в удобный хвост.

– Спокуха, нормально все получится, отвечаю! – заверил Стас, извлекая кассету из камеры. – Все, я погнал монтировать.

Через пять минут суеты с раздачей премий, мы остались в студии вдвоем с Ириной.

– Да уж, сходил за хлебушком, – фыркнул я, пытаясь оттереть с рук кристинины художества. – Как-то не планировал я сегодня становиться звездой экрана.

– Очень удачно зашел, – серьезно сказала Ирина. А потом как-то без перехода лицо ее стало жалобным, а глаза наполнились слезами. – Володя, я сейчас заплачу…

И слезы хлынули прямо водопадом.

– Ириш, что случилось? – я подскочил к своей “боевой подруге”, обнял и погладил по волосам.

– Мне кажется, что я не справляюсь… – всхлипывая, сказала она. – Столько всего сразу, держу в голове миллион какой-то дел, и все равно кажется, что я что-то забыла, что-то не доделала, что все вокруг все равно мной недовольны…

– Милая, что на тебя нашло такое вдруг? – ласково проговорил я. На самом деле, я примерно понимал, что с ней происходит. Слишком быстро она из девочки “подай-принеси” превратилась в директора телекомпании, а нехитрые поручения вдруг стали переговорами на высшем уровне. Иришка в своем роде, конечно, была гениальной девушкой. Прямо-таки менеджер-управленец от бога, многозадачная, с невероятным каким-то уровнем адаптации к новой реальности. Но она все равно была молодой девчонкой. Со своими страхами и сомнениями.

– Мне каждый раз страшно, что меня вот-вот разоблачат, – всхлипывала Ирина. – Анохин этот со своими пачками денег… Вот сейчас мы все сняли, а я боюсь, что он увидит завтра по телевизору свой рекламный ролик и пришлет ко мне быков разбираться. Мол, что за лажу вы тут мне устроили, это же фигня какая-то!

– Не придет, – уверенно заявил я. – Будет дежурить у телека, чтобы ролик на видео записать и потом в своей компании хвастаться.

– Как ты можешь быть в этом уверен? – Ирина отстранилась и посмотрела на меня заплаканными глазами.

– Никак, – пожал плечами я. – Просто знаю, что ты не делаешь фигню.

– Ну да, особенно если бы мы тот вариант с жопой в эфир поставили, – сквозь слезы захихикала Ирина. – Нет, ну правда… Он кучу денег заплатил, а мы дым-машину сигаретой изображали.

– То есть, действовали адекватно обстоятельствам, – сказал я, вытянул из кармана носовой платок и вытер с лица Ирины слезы. – Все хорошо, милая. Ты отлично справляешься.

– Наверное, – вздохнула она. – Просто я вдруг поняла, что ужасно устала. Я вчера уснула прямо за столом, представляешь? Жан меня разбудил, а я спала, обняв тарелку. Ужас…

– Думаю, нам всем после фестиваля нужен корпоративный отдых, – сказал я. – Собраться и всей командой умотать куда-нибудь на море, а? На корабликах покататься, на песочке понежиться. Коктейли под зонтиками… как считаешь?

– А кто вместо нас будет делать… ну… вот это все? – она обвела руками студию “Генератора”. – У нас же программа вещания, обязательства…

– Как ты там сказала буквально полчаса назада? – усмехнулся я. – Никто не умрет за… На сколько нам нужен отпуск? На две недели? Если что, я Еве обещал, что мы на море поедем.

– На море… – эхом повторила Ирина. – Знаешь, а это все реально очень как-то заманчиво звучит. Можно договориться с дядей Вовой. Взять перерыв в сетке вещания. Погрузить всех в автобус… Или автобусом долго получится? Лучше самолетом?

От недавних слез на лице Ирины остались только припухшие глаза. Выражение же сменилось на полностью противоположное – деловое, светящееся энтузиазмом. Похоже, она уже в своей гениальной голове составила план нашего корпоративного отпуска, всех посчитала по головам, прикинул раскладку по вещам и продуктам и даже составила список гостиниц и турбаз, которые нужно обзвонить, чтобы определиться с местом.

– Так, мне нужно немедленно позвонить дяде Вове! – сказала она и вскочила. – Ты не знаешь, он сейчас дома или в своем офисе?

– Полдень, – сказал я, посмотрев на часы. – Думаю, в офисе.

Дверь распахнулась и в студию вихрем влетела Наташа.

– Так, Велиал! – ее указующий перст уперся мне в грудь. – Я так и знала, что ты где-то здесь. Поехали! Или лучше пошли, нам срочно нужно в парк! Ты же будешь не против кое-кому в чан настучать?

Глава 5

– Да уж, картина маслом, – усмехнулся я, оглядывая площадку одного из наших будущих мероприятий. С одной стороны, ничего неожиданного. Парк полузаброшен, вход открыт всем желающим. Вот желающие и приперлись. С другой…

– Это наверняка Ян их сюда притащил, – сказала Наташа, ткнув пальцем на спящую на сцене патлатую тушу.

– Думаешь, саботаж? – хмыкнул я.

– А что еще? – всплеснула руками Наташа. – Вообще среди наших только ленивый не знает про наш опен-эйр. А Яну мы здорово прищемили хвост. Вот он и мстит теперь, чтобы нам все сорвать…

– А если и так, то что? – задумчиво проговорил я и облокотился на разлапистый клен, из-под которого мы с Наташей за всем и наблюдали.

На первый взгляд, масштаб катастрофы был обширнейший. Вокруг эстрады собралось, наверное, человек сто разномастных говнарей. Из знакомых рож были, собственно, Ян, который мирно дрых за спинами “музицирующих”, и Алишер со товарищи. Остальные… Да фиг знает, судя по виду – это то самое альтернативное рок-движение, которое мы как-то наблюдали в заброшенном кинотеатре, как раз когда Вадима нашли.

– Надо же с этим что-то сделать! – Наташа всплеснула руками. – Они же тут все разнесут вообще!

– Бесполезняк, – покачал головой я. – Они бухие в дрова. Судя по виду – еще со вчерашнего дня.

– Может, ментов вызовем? – предложила Наташа.

– На месте ментов в такой ситуации я бы почесал репу и забил, – сказал я. – Жилых домов поблизости нет, ничьей собственности эти говнари не угрожают. Типа, локализовались в безопасном месте, пусть дальше бухают, потом сами расползутся.

– Тогда Бобе позвонить, может? – вздохнула Наташа. – Если быки Француза немножко в воздух постреляют, то эти обормоты сами разбегутся.

– Вот уж нет, – поморщился я.

– Думаешь, не разбегутся? – прищурилась Наташа. – Они бухие, но не бессмертные же!

– Да нет, конечно же, разбегутся, вопросов нет, – сказал я. – Но тут другой вопрос. Просто привлекать Француза к нашим разборкам – это как-то стремно. Ну и такие услуги оплачивать надо. Ты готова платить бандитам?

– Это как-то очень плохо звучит, – Наташа посмотрела на меня своими инопланетными глазами. – Но блин! Надо же что-то сделать! Мы же не можем вот так это оставить! Если они до завтра не разойдутся, то нам придется или отменять мероприятие, или куда-то его переносить… А это как-то…

– Я думаю, – сказал я, сорвал травинку и сунул ее в зубы. Потом вообще сел на траву и принялся созерцать происходящее.

Ну да, пожалуй что, это и правда те самые говнари, на чей концерт нас притащил Алишер. Настоящий рок, андеграунд и контркультура. По сцене слонялись четверо обрыганов с акустическими гитарами и один с помятым тазом с ржавым дном. Они хрипло и несогласованно орали, тренькая невпопад. В этом даже была какая-то своя гармония. Психоделическая. Как будто выступающие где-то в виртуальной реальности видят себя настоящими музыкантами. Вокруг на травке валялись спящие тела. Ну, некоторые разнополые не сказать, чтобы спали. Фри лав, так сказать, во всей неприглядной красе. До вида “тусовка вонючих бомжей в теплотрассе” это сборище не дотягивало, скорее уж это был своего рода протест против условностей. С большой долей вероятности, алкоголем здесь дело не ограничилось…

Наташа устроилась рядом и вытянула ноги. Лицо ее стало безмятежным, она даже улыбнулась, зажмурившись на солнечные блики.

– Не может предотвратить – возглавь, – решительно сказал я, поднялся и отряхнул штаны.

– Что ты собираешься делать? – встрепенулась Наташа.

– Импровизировать, – усмехнулся я. – А ты мне подыграешь, лады?

– Заметано! – заявила Наташа и тоже поднялась, опершись на мою руку.

– А сейчас делаем вид, что очень рады их всех тут видеть, – сказал я.

– Рады? – глаза Наташи метнули молнии. – Я попытаюсь, но это будет сложно. Если бы могла, то всем бы глотки перегрызла!

– Подумай сама, моя королева, – усмехнулся я. – Если этих всех уродцев от мира рок-музыки притащили сюда с целью саботажа и нас позлить, то какой реакции неведомые организаторы этой акции протеста ждут больше всего?

Наташа задумалась.

– Что мы будем рвать, метать и землю грызть от бессилия, так? – вместо нее ответил я.

– Ну… да, – нехотя кивнула Наташа. – Во всяком случае, если бы я такое сделала, то…

– Кстати, совершенно не факт, что это именно саботаж, – пожал плечами я. – Так-то этот парк – как раз их размерчик. Заброшка на помойке – самое оно. Это для нас новое дело…

– Не такая уж тут была помойка, пока они не пришли, – пробурчала Наташа, а потом растянула губы в хищной улыбке. – Все, я почти настроилась и готова изображать радость. Давай свою импровизацию!

Мы взялись за руки и почти вприпрыжку двинули к сцене.

– Алишерчик, дорогой! – заорал я, проталкиваясь через вяло шевелящуюся толпишку к “потомку Чингисхана”. – А я тебя уже месяц пытаюсь найти, куда пропал-то?

– Велиал? – в раскосых глазах Алишера промелькнуло что-то похожее на беспокойство, он задергался, будто прикидывая, куда, в случае чего, бежать.

– Дай обниму, – с фальшивым дружелюбием подключилась ко мне Наташа.

Говнари расступились, никто не пытался нам заступить дорогу.

– Да я ничего не сделал же! – Алишер попятился и уперся спиной в сцену. – Это вранье все…

Ну так-то логично, что он меня опасается. Последняя наша с ним встреча была, прямо скажем, не самой дружелюбной. Честно говоря, я надеялся, что его больше не увижу.

– Алишерище, это прямо натуральная удача! – я схватил его за руку и принялся трясти в экспрессивном рукопожатии. Переигрываю, да… Но пофиг. Не на конкурсе театрального мастерства имени Станиславского, в конце концов. – Слушай, у меня к тебе дело на штуку баксов. Ты нам нужен позарез просто!

– Я тебе звонила раз сто уже! – заявила Наташа, не моргнув глазом. – А тебя вечно то дома нет, то я вообще не туда попадаю. Может у меня телефон неправильный записан? Какой у тебя телефон? Тот, который на двадцать три – сорок два начинается?

Алишер слегка обалдело переваривал то, что сказала Наташа. Испуг с не очень трезвого лица постепенно сползал. “Но он не в совсем в какашку”, – мысленно отметил я.

– В смысле – двадцать три? – удивился он. – На двадцать семь!

– Вот блин! – театрально всплеснула руками Наташа.

– Слушай, реально, разговор на штуку баксов! – я доверительно приобнял Алишера, но в сторонку уводить не стал. И говорил громко, почти орал. Чтобы еще и окружающим было слышно. – Ты завтра вечером что делаешь? Так, молчи, если хочешь вякнуть, что чем-то занят! Завтра ты выступаешь у нас, понял? Гонорар в баксах.

– В смысле в долларах что ли? – переспросил Алишер. – Да ну, свистишь!

– Ха, а вот это ты видел? – я выхватил из кармана несколько банкнот и помахал у Алишера перед носом. Удачно Ирина мне всучила незапланированный гонорар за съемки в рекламе, конечно. Но когда Алишер потянул к ним руки, быстренько отдернул. – Ага, хрен там! Баксы возьмешь, а сам кинешь! Оплата по факту, понял?