– Я просто вдруг поймала себя на мысли, что все это хорошо, конечно, посиделки, свечи, треп наш этот уставший, – торопливо заговорила Света. – А потом, в голове, такая: “Ой, только это надо отложить, потому что у меня там смета новая, потом нужно еще в документах разобраться, Наталья Ильинична просила, а потом еще всякое, и еще, еще… И я вдруг поняла, что надо просто взять и сделать. А то дела никогда не кончатся. У нас этого фестиваля еще две недели. Этот, потом “Рокозеро” еще. И если мы не выдохнем, то просто сдохнем. “Ангелам” ты скажешь или я?

*****

По-настоящему шумно стало, когда начали подъезжать машины и автобусы. Московские и питерские рокеры выгружались, пробирались сквозь орущих фанатов, хлопали по рукам, кое-кто даже успевал автографы раздавать. Толпа запрудила все окрестности. Крыши домов вокруг превратились в трибуны, кто-то даже деревья, примыкающие к ограде стадиона пытался осваивать в этом качестве. Но они были не сказать, чтобы очень под это подходящие. У тополей поперечных веток практически нет. Да и большая их часть вообще были обрезаны. Так что при должном навыке забраться можно, конечно, но смысл?

Но лезли все равно, конечно.

Сколько же, блин, тут народу? Эх, жаль дрона нет, поднять в воздух и снять это вот все многолюдное. Просто полюбоваться, масштаб оценить. Вряд ли окрестные жители нам за организацию подобной суеты благодарны, но блин! Круто же! Это же прямо “Монстры рока”! Даже с учетом того, что я из эпицентра катастрофы смотрю, все равно получилось чертовски масштабно.

Понятно, что получилось это все вовсе даже не только моими усилиями. Сам я сделал, по факту, не так уж и много. Но все равно чертовски приятно было осознавать себя частью… вот этого.

Люди пели, радовались, перемещались от ворот и в ворота, пытались найти лазейку внутрь, завидовали счастливчикам, кто показывал билеты на контроле и проходил. Кто-то суетливо спрашивал у каждого подходящего: “Есть лишний билетик?!”

И у кого-то эти самые билетики явно были. Наметанным взглядом уловил в толпе нескольких ушлых темных личностей, которые явно приторговывали драгоценными проходками. Кто-то перекупщик, а кто-то стопудово поддельными торговал.

На секунду меня накрыло ворохом каких-то совсем детских воспоминаний. Когда лето, солнце, вот как сейчас, сияет, как сумасшедшее. Летний запах сухой земли и нагретых листьев, и радостная суета вокруг.

Я пощурился немного на яркий свет, а потом нырнул в неприметную дверь под трибуной. Внутри было не менее людно, чем снаружи. Разве что хаос был более упорядоченный. В одном углу, под стеллажом со спортивными наградами, стоял стол волонтеров, с разложенными на аккуратные кучки бумажками. “Как экзаменационные билеты”, – подумал я. Девушка за столом раздавала эти бумажки подскакивающим волонтерам с таким чрезвычайно серьезным видом, что даже комично немного. Явно важная была какая-то задача. Во всяком случае, она точно понимала, что делает. Каждый получал какой-то свой “билет” в зависимости от цвета повязки.

Я подошел к двери с табличкой “тренерская” и нырнул внутрь.

В кабинете Василия, а это был именно он, тоже стояла толчея. За одним столом восседал сам Василий, над ним навис Егор Палыч в сползшей на затылок белой кепке курортника. Рожа красная, вид недовольный.

– …так этот придурок прямо в машине наблевал, ты прикинь?! А там ведь волга черная, не хухры-мухры! И мне, мать твою, нужно уже за следующим ехать, а у меня в салоне полный пердюмонокть, понимаешь!

– Так другую машину возьми, у тебя машин что ли мало?

– Так ты же сам сказал, чтобы волга черная непременно!

– Что ты мне голову морочишь, хоть на запорожце мне их привези!

– А с тем заблеванным салоном что делать?

– Снимать штаны и бегать! Палыч, ну что ты как маленький? Помоешь, не развалишься! Или тебе премию выписать? За морально-блевотный ущерб?

– Заметьте! Не я это предложил!

– Извините, я спросить стесняюсь! Он наблевал, а выступать-то сможет? У него же просто морская болезнь, я надеюсь, а не состояние решительного нестояния?

– Михалыч, не кипишуй! Это же рокеры, они по-другому вообще играть не смогут!

– О, Вовчик, здорово! У вас как в “котлах” все штатно прошло? А то мне какие-то ужасы рассказывают, мол что-то взорвалось, террористы какие-то или что? Жертвы были?

– Террористы?! Какие еще террористы?

– Вася, я же тебе говорил, что нужно больше охраны! И обыск на входе! У нас же сейчас черта лысого на стадион можно пронести!

– Ша, отставить кипиш! Вовчик, давай, говори, что там было! Не хватало еще глухого телефона. Угрожает нам кто? Крыше звонить?

– Да не было никакого теракта, – махнул рукой я. – Просто были доморощенные пироманты, которые пытались огненные фонтаны самопальные запустить.

– О как! – Василий поднял и положил трубку зазвонившего телефона. – А нафига?

– Чтобы красиво сделать, разумеется, – пожал плечами я. – А что ты не отвечаешь, вдруг там что-то важное?

– Так, ты с темы не соскакивай! Давай в подробностях мне все обскажи. Что за пироманы еще выискались?

Я усмехнулся и изложил в красках, что там случилось на самом деле в “котлах”. Не сдавая поименно придурков, разумеется. А то Василий на взводе сейчас, устроил “пиночетам” встречу с этой его таинтственной “крышей”. Еще не хватало. Так что всю историю я изложил с шутеечками, кривляясь и в красках изображая, как потом радовались внезапному концерту на крыльце те, кому билетов не досталось.

По ходу моего рассказа, вытолкали Егора Палыча за дверь, Василий налил главному своему паникеру коньяка на два пальца, ворвавшуюся в кабинет девушку усадили на стул… В общем, я просек, что Василий от меня на самом деле не столько исчерпывающую информацию хотел получить, сколько вот это самое – артистичный треп, который всех бы на время заткнул. Ну а я что? Я и рад стараться…

Под конец моего рассказа, как раз когда все хором заржали, пронзительно зазвенел звонок типа школьного.

– О! Пятнадцать минут! Так, вы что все тут расселись? Заняться нечем? У табло кто сидит, а Макарыч? Галка, ты чего вообще прибежала?

– Так там в гримерке стаканы… это… куда-то делись…

– Ты их сюда что ли пришла искать? Ну, давай-давай, головой подумай! Где у нас месторождение стаканов бывает?

– В… В столовой?

– Воооот! В столовой! Метнулась пулей в столовку, взяла поднос со стаканами. Скажи, я разрешил. Потом новые им куплю, если эти побьют. Что стоишь? Инструкция непонятна?

– По… понятна!

– Ну так давай, давай, шевели батонами! А то в гримерке от жажды начнут помирать и прямо из горла пить! А там звезды, им манеры нужно соблюдать, сечешь? Так! Кому еще особые указания нужны?

Все остальные торопливо покинули кабинет шефа. Василий, угрожающе привстав со своего места, проводил их всех грозным взглядом. Когда дверь захлопнулась, сел обратно на место и кивнул мне на стул за соседним столом.

– Вот всегда так, понимаешь, – сказал он. – Если делами всех не загрузишь по самую маковку, они на голову сесть готовы.

Телефон снова зазвонил, но Василий снова поднял-опустил трубку.

– Коньячку? – предложил он. – А, черт, стакан только один остался… Что за беда у нас в этот раз со стаканами? Жрет их что ли кто-то… Слышь, я ведь вчера только по телевизору смотрел про какого-то придурка, который стаканы жрет. Или это неделю назад было? Ни черта уже не соображаю с этими всеми делами! Из горла будешь?

– Давай, – скорее для вида согласился я и взял у Василия бутылку. – Ну, вздрогнули?

– Э, нет, подожди, братан! – Василий вдруг быстро поднялся. – Мы тут с тобой совсем закрутились, но не думай, что я забыл или что-то такое! В общем, братан, это за тебя тост! Ты меня в этот блудняк втравил, новую жизнь, можно сказать, в мою деятельность привнес. Что я делал раньше? Сидел себе тихонько, звездулек разных на концерты притаскивал. Спивался по-маленьку. А про этих рокеров даже ни сном, ни рылом не помышлял. Думал, а что они? Так, безобразие волосатое какое-то, кому они нафиг сдались? А тут… В общем, братан, за тебя! Мы с тобой столько бабок заработали, уууу… Так, погоди, что это я впустую трещу-то про бабки? Сейчас…

Василий полез куда-то под стол, вытащил две пухлых пачки купюр и сунул мне.

– Это, если что, не твоя доля, ты не думай! Это чисто спасибочки из неучтенки, – он снова схватил стакан. – Ты даже не думай отнекиваться, девчонке своей лучше брюлики в уши купи! С брюликами твоя красотка вообще звезда будет!

– Брюлики, значит, – усмехнулся я. Трындец, конечно, время шальных денег эти девяностые! Чертовски сложно привыкнуть вот к этой диковатой щедрости. Причем как же быстро это все произошло, уму непостижимо! Буквально только что, пару лет назад, был еще Советский Союз, с его относительным равенством, моргнуть не успели, как общество раскололось на богатых и бедных. Причем баснословно богатых и катастрофически бедных. Увлекательная вещь – история. Когда познаешь ее на практике.

– За тебя, братан! – Василий звякнул стаканом об бутылку в моей руке и одним глотком закинул в себя янтарную жидкость. Я сделал небольшой глоток.

Василий обнял меня и похлопал по спине.

В этот момент снова зазвенел “школьный” звонок.

– Так, пять минут! Все, шуруй отсюда! Там твои гаврики сейчас открывающими будут, не хватало еще, чтобы ты пропустил! Давай-давай, топай! А я тут останусь, мне все на контроле держать надо! И сегодня чтобы честно набухался, понял? Завтра чтобы как штык в двенадцать был, но сегодня – сам бог велел, ясно? И не надо мне вот эту свою хитрую рожу делать! Я босс! Сказал – выполняй!

– Понял-принял! – я вытянулся по стойке смирно, потом расслабился, засмеялся. Пожал Василию руку и тоже выскочил из кабинета. “Волонтерское” фойе тоже опустело, все ушли в поле.

Странное дело. Там, в моем прошлом-будущем, я уже после сорока старался по возможности людных мероприятий избегать. Ну, когда мне на них по работе не приходилось бывать, разумеется. Но то работа, это другое. Отдых же свой я всегда планировал где-то вдалеке от толп. Когда в городе случалось массовое мероприятие, самым правильным считал сесть за руль и умчать в глушь. На какую-нибудь отдаленную базу в лесу, шашлычки, птички поют, красота… Уставал от толп. Не понимал, зачем людей так тянет собраться кучей, толкаясь локтями и задницами. Но а сейчас я, наверное, был Вовой-Велиалом больше, чем собой. Гул толпы на стадионе отзывался внутри прямо-таки бабочками в животе. Я шел вдоль трибуны, смотрел на людей, заполнивших футбольное поле, и так мне было радостно. И нет, даже не потому что Василий только что сказал про “сколько бабок заработали”. Это было, конечно, хорошо, сразу же развязывало руки насчет того самого корпоративного отпуска на море, но радостно мне было не поэтому. Кажется, я уловил этот самый вайб, который заставляет людей вот так добровольно толпиться. Ну вот реально, что они там увидят на сцене? Особенно те, кто стоит у дальнего края поля? Просто головы среди бесконечного моря других голов? Где-то бесконечно-далеко какие-то фигурки дергаются на сцене, а из колонок – музыка. Которую, скажем, в наушниках слышно гораздо лучше. И нет рядом орущих и дрыгающих конечностями других людей… Ведь так?

Но голос логичного и взрослого меня внутри головы Вовы-Велиала прямо-таки смыла волна смеси восторга, боевого задора, предвкушения и… единства? Все эти люди здесь – они ведь не просто какие-то отдельные люди. Они – на одной волне. И волна эта как мощная линза многократно усиливала рождающиеся где-то глубоко в душе радостные искры…

Пришлось даже подавить в себе сиюминутное желание ввинтиться в толпу, стать ее частью и тоже радостно орать, прыгать, толкаться локтями, корчить рожи и кривляться. Распустить аккуратный хвост в беспорядочную гриву, как вон те придурки, которые скачки вдоль рядов устроили. И…

Хех.