Я лежу в кровати, на боку и смотрю в одну точку. Все перепуталось, все поменяло цвета. Как странно, если вчера я была уверена в себе, своей семье и детях, то сейчас… Сейчас у меня нет сил даже плакать.

Вчерашний разговор с Аришей стал контрольным в голову. Дочь не стала скрывать, что она была в курсе отношений своего папы с какой-то левой теткой. Но самое страшное, она ничего не видит в этом плохого. Ведь папе захотелось жить с красивой женщиной, понимать надо. А мама сама виновата.

Я же ничего не сделала чтобы меня не бросили!

Глупая девчонка! Какая же глупая! Неужели она думает, что чужая тетя будет лучше родной матери? Это же уму не постижимо! А у меня все мысли об этом вызывают боль. То есть меня предала собственная семья! А может я сама виновата в этом?

Поднимаюсь с кровати и, покачиваясь, иду в детскую к Арише. Я внимательно оглядываю ее комнату, тщетно пытаясь понять, чего же ей не хватило? Вот компьютер, вот новомодное кресло, за которое ты отдали пятнадцать тысяч. Красивая кровать накрыта полосатым покрывалом, которое тоже стоит вполне прилично.

Открываю шкаф с одеждой. У меня не было столько вещей, сколько у Ариши. Да и сейчас нет. И даже если дочери нравилась моя одежда, я ей всегда отдавала. Благо размер одежды позволял.

Когда Ариша поняла что полнеет, выкатила мне требования к отдельному меню для нее. И я покупала для нее особенные продукты, готовила на пару куриную грудку… Лишь бы у ребенка было все в порядке с самооценкой.

А гитара! Она хотела научиться играть на гитаре, мы тут же дали деньги и на инструмент, и на занятия. Другой вопрос, что Арише это быстро наскучило. Но гитара до сих пор стоит, очень хорошая, дорогая.

Я сажусь на кровать дочери и снова плачу. Что я сделала не так? Почему они так со мной поступили? Чем я плоха?

Только Дима меня и поддерживает, и если бы не он, я бы сошла с ума окончательно.

Кое-как запихнув в себя поздний завтрак, я задумываюсь: а как хоть выглядит Люба? Я за столько лет и не помню ее уже. Вроде как она производила впечатление приятной девушки на тот момент, но, видит бог, на свете бывают куда большие красавицы. Но что было в ней тогда особенного… То как она себя подавала. То есть глядя на нее, создавалось ощущение, что мы все тут простые, неотесанные люди, а она… Она принцесса. Она не такая, она особенная. Вот это в ней было.

Ее родители считались очень приличными и обеспеченными. Еще та, старая, советская интеллигенция. Отец – какой-то военный, чуть ли не генерал. Мать – учительница химии, уважаемый человек. И Любонька вела себя соответственно. Ну и любила сладко поесть и вкусно попить, так что браку с каким-то директором я не удивилась.

Да, в тот момент, я не то что про нее спрашивала, но Арсений так беззастенчиво за Любой ухаживал, что и все остальные заинтересовались. И сплетни про нее циркулировали где-то год. Ну а потом все забылось, как это обычно и бывает.

Достаю телефон, захожу в социальные сети и начинаю искать Любу среди «френдов» мужа. Бог мой! Да он уже и статус переставил! Что влюблен в Любовь Румянцеву. Вот так. Еще со мной не развелся, а уже весь мир должен знать что у него новая личная жизнь.

Перехожу дальше. Вот и фото Любоньки. По большому счету самая обычная женщина. Не страшная и не сказать что красивая. Отложив телефон в сторону, иду к зеркалу. Может, он ее выбрал потому что я сильно уступаю?

Разглядываю себя.

Я тоже обычная. Но ведь и не уродина. И снова мысли путаются. Я не могу понять, что не так со мной. Или со всеми нами?

Выпив валерьянки, снова ложусь в постель. Завтра слава богу у меня выходной, поэтому есть шанс что к следующему рабочему дню мне удастся прийти в себя.

Будит меня под вечер хлопок двери. В какое-то мгновенье мое сердце начинается биться чаще, но я тут же вспоминаю, что ждать мне некого. Муж теперь в счастливом настоящим с любовью всей жизни, так что в лучшем случае это Дима. Поднимаюсь и иду навстречу. А нет. Ариша.

Буркнув «привет», идет в свою комнату. А я снова возвращаюсь в спальню. Вроде надо бы спросить как у нее дела, как оценки… Но не сегодня. Однако Ариша является ко мне в комнату сама.

– Мам, а что, обеда нет что ли?

– Нет, – глухо отвечаю. А я и забыла про обед. Вот такая я мать… Хотя, мне еще раньше дали оценку. Так что переживать уже и не стоит.

– И ты грудку не купила? Вообще-то у меня диета!

И говорит таким тоном, недовольным. Даже ведь и не интересуется как я, что со мной. Ах да, я же плохая мать, плохая жена и никудышная женщина.

– Я могу тебе выделить триста рублей. Сходи, купи грудку и приготовь себе сама. Ты уже большая девочка, справишься.

Молчит, поджав губы. Обиделась. Хотя в четырнадцать лет приготовить себе ужин – это не преступление. Другой вопрос что в ее обязанности это не входило. Максимум со стороны Ариши – это навести порядок у себя в комнате. Только и с этой задачей она не справлялась.

Дочь решает что готовить – это не ее. Поэтому ни в какой магазин даже не собирается. Просто идет на кухню и ест все, что находит. Вот тебе и диета.

В этот момент меня охватывает чувство вины, все-таки я как мать должна была приготовить ей все как надо, должна была купить заранее продукты, должна… И снова по щекам текут слезы. Сколько же я должна? Почему мне никто ничего не должен? Почему меня никто не любит?

– Мам, – Ариша заходит в мою комнату, такая же недовольная, – Я понимаю, что папа ушел, но… Мы же можем нормально жить как и прежде? Или ты себя похоронить решила?

– Как прежде уже не будет, Арина.

– А ты не боишься что я уйду жить к папе?

– Иди. Он же папа тебе.

Арина молча удаляется, а я остаюсь лежать. На следующее утро все вещи дочери из детской исчезают.

Глава 5. Арсений. Приезд Арины

Люба – женщина особенная. Если бы я мог сравнить ее с каким-либо предметом, то это была бы фарфоровая ваза времен древней китайской династии. До нее иногда даже страшно коснуться, чтобы не сломать. При этом она изящна и удивительно красива. Но красива своей особенной, необычной красотой. Который может оценить далеко не каждый.

Но я-то в этом разбираюсь!

Переехав к Любе, я прежде всего решаю что надо бы в нашей спальне обновить ремонт. Не привык я находиться в комнате с криво, внахлест наклеенными дешевыми обоями, на которых виднеются темные пятна. Поэтому вечером мы отправляемся в строительный магазин, где выбираем новые. Мне хочется побаловать свою женщину. А заодно показать, как с моим появлением изменится ее жизнь. Я гораздо лучше чем ее покойный муж.

Правда Люба почему-то не считает что новые обои ей нужны. Хотя и не возражает против них, лишь бы ей самой не участвовать в поклейке.

На следующий день, когда после работы я планирую начать ремонт, на пороге появляется… Арина! Вот этого я никак не ожидал. И ладно бы в гости пришла, но она является со всеми своими чемоданами! И с довольным видом, под наши с Любой вытянутые лица, затаскивает их в прихожую.

– Привет, пап! Привет, теть Люб! – радостно здоровается с нами. И не чувствует ведь ситуацию!

Первой приходит в себя Люба:

– Здравствуй, моя девочка. А я смотрю ты с чемоданами? – улыбается. По глазам вижу, что она в шоке, но как хорошо себя в руках держит!

– С чемоданами, – кивает, – Мы с мамой поссорились. Я защищала вас, а она за это меня теперь ненавидит!

– Это ужасно. Она плохая мать, – кивает Люба, – Ребенок – это святое.

– Так ты надолго? – меня эта бабская патетика не особенно впечатляет. Я как-то не планировал чтобы Арина жила с нами. Дело в том, что у Любы все дети уже разлетелись кто куда, и вряд ли ее обрадует наличие посторонней девочки.

– Навсегда, – как ни в чем не бывало отвечает Арина, – Ну, я в свою комнату!

– Подожди! Тебе разрешили?! – рявкаю, но договорить не выходит. Нежная рука ложится мне на плечо. Любонька.

– Пусть. Ты что, собираешься выгнать своего ребенка? Все-таки мы не должны уподобляться ее матери.

Арина воспринимает слова Любы как зеленый свет и, радостно взвизгнув: «Спасибо», с чемоданами несется в свою комнату. А я перевожу вопросительный взгляд на свою любимую женщину:

– И как это понимать?

– Что понимать? – пожимает плечами, – Ты что, выгонишь Аришу?

– Люба, ты же не любишь посторонних людей в доме. Я же знаю что ты женщина, которой важно чтобы была комфортная обстановка…

– Ты прав, – кивает, – Но, во-первых, это твоя дочь. И она не может мне быть посторонней. Я люблю тебя, а значит, я люблю и ее. А, во-вторых, мое сердце разорвется, если она будет страдать за нас с тобой. Твоя бывшая жена Арише жизни не даст. Что, я не понимаю что ли?

И я очередной убеждаюсь, что выбрал самую лучшую женщину в мире.

Ужинаем мы втроем. Обсуждаем ремонт, расспрашиваем Арину что происходило в мое отсутствие.

– Дима тебе еще не звонил? – интересуется дочь, ковыряя вилкой тефтели.

– Нет, а должен был?

– Ну он сказал что убьет тебя, – сообщает Ариша, а у меня челюсть падает.

– В смысле убить?

– Ну он так сказал. Как прочитал твое письмо… – смотрит на меня, – Мы его все прочитали.

Твою ж дивизию! И не могла Рита его куда-нибудь спрятать от детей? Что за странная манера выставлять напоказ то, что предназначено для узкого круга!

– Это плохо, – вздыхаю. Тут же подключается Люба:

– Да, твоя жена не слишком воспитанная женщина. Но бог ей судья. Она и так лишилась самого ценного что у нее есть. Твоего общества, Арсений.

Слова Любы буквально растапливают мне сердце. А Любонька продолжает:

– Подай завтра на развод и на алименты. Твоя жена ведь работает, насколько я помню?

– Работает, – киваю, – Только алименты на женщину… Мне кажется это чересчур. Может Арина тут просто жить будет?

– Она и будет жить, но ведь ее надо одевать, обувать… А это дорого, понимаешь? – вскидывает брови, – К тому же я считаю, что если мать отдает мужу своего ребенка, то она обязана участвовать в его жизни хотя бы материально. К тому же, она опасна для Арины.

– Ну не настолько она и опасна. Ты тоже не перегибай. Рита – женщина конечно простая, но добрая.

– Никакая она не добрая! Она меня кормить отказалась, – сообщает Арина, а я вздыхаю. Спорить тут не получится.

Когда мы заканчиваем ужин, Люба выпархивает из-за стола и, кивнув дочери, произносит:

– Ариша, уберешь все и помоешь посуду. А потом помоги папе с обоями. Мы ремонт делать будем.

Это вызывает у дочери удивление. Я-то помню, что Рита не заставляла ее что-то делать по дому. Но Люба – это не Рита.

– Почему я? – Арина, не ожидавшая такого поворота, замирает и хлопает глазами.

– А кто? – пожимает плечами Люба, – У меня нет сил на домашнее хозяйство. Во-первых, у меня завтра тяжелый день. Я работаю на высокой должности, у меня куча подчиненных, и я очень сильно устаю. Не забывайте, я уже женщина немолодая. Хорошо выгляжу, но лет-то мне сколько… А, во-вторых, я не хочу портить маникюр. Знаешь сколько он стоит?

Арина кусает губы. Да, ситуация не из простых. Но вообще Люба права. Пора бы дочери приучаться к тому что она будущая хозяйка.

– Чего стоишь? – киваю, – Давай, делай что сказала тетя Люба. Ты же не хочешь обратно? Нет? Вот и иди и делай. И побыстрее. Потому что за сегодня нам надо еще успеть ободрать комнату от обоев.

Глава 6. Рита. Оригами

Думала ли я когда-либо, что мой дом опустеет?

Всю жизнь, со дня замужества, я считала, что моя семья, мой муж никогда и никуда не денутся. Нет, конечно же я не эгоистка и понимала, что дети однажды вырастут и начнут жить своей жизнью. Но они будут привозить внуков на выходные, а мы с мужем до последнего дня будем вместе и счастливы.

С восемнадцати лет я мечтала что моя семья станет самый лучшей, самой дружной. И до последнего дня я считала что так и есть.