Евгений Решетов: Демон в университете магии

Глава 1

В коридоре особняка царила полутьма. А в бальном зале вовсю гремела вечеринка. Раскаты музыки долетали до моих ушей, пока я быстрым шагом двигался в сторону холла.

Надо поскорее выбраться на улицу, меня там ждут одногруппники.

Но тут вдруг я краем глаза заметил открытую дверь и девичий силуэт в глубине комнаты, купающейся в полумраке. Лиза! Она стояла около приоткрытого окна, а в её изящных пальцах красовался длинный мундштук с тлеющей сигаретой. Я уже давно хотел поговорить с ней наедине, а тут такой шанс. Надо ловить удачу за хвост. Одногруппники немного подождут. Пусть пока проветриваются без меня.

– Здравствуйте, сударыня, – галантно поздоровался я, войдя в комнату. Около стены мерно тикали напольные часы с маятником. А на столе с изогнутыми ножками стоял пузатый телевизор с новеньким видеомагнитофоном.

– Ой! – испуганно ойкнула девчонка и спрятала мундштук за спину. А затем она увидела меня и облегчённо сказала: – Ах, это вы, Михаил.

– Он самый, – улыбнулся я, привычным движением поправил потёртые очки и украдкой пробежался взглядом по девичьей фигурке. Узкие штаны сексуально обтягивали крутые бёдра. Блузка же была маняще расстёгнута на две верхние пуговки, чтобы виднелась часть упругой, налитой груди.

Да-а-а, Лиза была не по годам развитой девушкой: и физически, и умственно. Она казалась старше меня, хотя нам обоим было по шестнадцать.

– Вы же не расскажете, чем я тут занимаюсь? – заговорщицки усмехнулась красотка, прикоснувшись к мундштуку пухлыми губками. Она сделала затяжку и выпустила струю дыма за окно. Сигаретный дым тотчас смешался с густым, влажным туманом, скрывавшим ночной город.

– Нет, конечно. Приличные дворяне язык не распускают, – с улыбкой проговорил я и сразу же решил взять быка за рога. Чего рассусоливаться? Мы же не первый день знакомы, пусть и шапочно. – Лиза, а вы знаете, что Дворцовую набережную отремонтировали? Вы там уже бывали?

– Нет, – отрицательно качнула она головкой, поправила тёмные, завитые в кудри локоны и спросила, напряжённо глядя мне в глаза: – А вы хотели пригласить меня посмотреть на неё?

– Вы, как рентген, видите меня насквозь.

– Михаил, не хочу вас обидеть. Но… мы разные. Нам даже не стоит начинать дружить, – с прохладцей произнесла Лиза и пробежалась скептическим взглядом по моему худому телу в дешёвой, но опрятной одежде. – К тому же репутация вашей семьи, извините, дурно пахнет. И, напомните, на чём вы с сестрой сюда приехали?

– На метро, – вяло проронил я, чувствуя горечь во рту, будто туда нагадили кошки, питающиеся исключительно отборным перцем чили.

– Вот видите, мы разные, – улыбнулась она, выкинула остатки сигареты за окно и сунула в ротик мятную жвачку. – Не расстраивайтесь, вы ещё найдёте с кем прогуляться по Дворцовой набережной. Присмотритесь к Кузнецовой с нашего курса. Она звёзд с неба не хватает.

– Замечательный совет, сударыня. Мне такие даже матушка не давала, – с натянутой иронией сказал я, сложив руки на впалой груди.

– Х-м-м, – хмыкнула девчонка и прошла мимо меня, мощно виляя оттопыренной попкой, словно дразнила. Так можно и тазобедренный сустав повредить.

– Всего доброго, – бросил я ей вслед. А она молча вышла из комнаты.

Ну и шут с ней. Хотя кого я обманываю? Мне Лиза действительно нравилась. Но во многом она права… И от этого на душе заскребли кошки. Большие такие кошки, величиной с тигра. А в груди в очередной раз появилось желание всё изменить. И способ всё изменить, кажется, был…

Вместе с сестрой мы недавно случайно нашли тайник моего покойного дедушки-оккультиста. И там обнаружился листок, покрытый рунами, вызывающими могучее существо. Мысли о нём постоянно лезли в мою голову, но я их гнал прочь.

– Нет, слишком опасно, слишком опасно, – горячо прошептал я, опустил плечи и с мрачной миной на лице вышел из комнаты. Преодолел коридор, открыл входную дверь с блестящей бронзовой ручкой и очутился на крыльце под жестяным козырьком.

Тут и там с черепичных крыш срывались капли недавно прошедшего дождя, а над влажной брусчаткой клубился настолько плотный туман, что он даже скрывал лужи и старинные трёхэтажные кирпичные особняки, шеренгой вытянувшиеся на той стороне узкой улочки.

– Эй, вы где?! – крикнул я с крыльца. – Виктор! Артём! Вы где?!

Ответом мне стал лишь отдалённый шум автомобильных моторов и надсадное жужжание электрического уличного фонаря, превратившегося в жёлтое пятно. Бедолага сражался не только с туманом, но и с ночной тьмой, пожравшей Петроград.

– Вы же сами позвали меня! – крикнул я, поправил очки и спустился с крыльца, чуть не угодив ботинком в лужу. – Зараза.

– Кар-р-р! – внезапно раздалось справа от меня, и влажный воздух разорвало удаляющееся хлопанье крыльев.

Я вздрогнул от неожиданности и тут же почувствовал сильный удар в спину. Он швырнул меня на грудь, а чей-то ботинок придавил моё тщедушное тело к осклизлой брусчатке.

– Попался, придурок! – ликующе завопил толстяк Виктор. – Артём, держи его грабли!

– Э-э-э! Вы чего! – отчаянно заорал я, когда мои руки грубо завели за спину. – Перестаньте! Ваше поведение недостойно дворян! Отпустите меня!

– Да что ты знаешь о дворянах, нищеброд из рода, запятнавшего себя связью с презренными оккультистами? – насмешливо прохрипел Виктор, схватив меня за волосы.

Я замычал от боли и чувства бессилия. Эти двое были больше меня и значительно сильнее.

– Жаль, что старик-ректор позволил тебе учиться в Императорской академии, – негодующе выдал Артём, дыша мне прямо в затылок. В нос проник отвратительный запах, идущий из его рта. Пиво, сигареты, чесночные гренки…

– Но ничего. Скоро тебя с позором исключат. Ты же пустышка! Твой источник так и не пробудился, а ведь уже минули две седмицы с начала учёбы, – злорадно процедил толстяк и сильно дёрнул меня за волосы. Аж в шее что-то хрустнуло, а с моего носа слетели очки и упали в лужу. Мир тут же стал ещё более расплывчатым, как и моё будущее.

– Какое же ты всё-таки ничтожество. Одним своим видом ты унижаешь всё дворянское сообщество, – с презрением прохрипел Артём и с сухим хохотком добавил: – Вик, а давай его землёй накормим? Она после дождя жирная, сочная. Этому свину понравится.

– А давай! – возбуждённо поддержал его второй мучитель и загоготал, тряся жирными щеками, покрытыми белыми прыщами. – Вон как раз и клумба с землёй.

Виктор косолапо ломанулся к стене дома, возле которой росли цветы. А я понял, что это мой шанс. Извернулся и сильно укусил Артёма за руку. Тот взвизгнул, рефлекторно отпустил меня и упал на колени. Я же вскочил на ноги, тяжело дыша и сверкая глазами. Моя грудь ходила ходуном, а душа жаждала мести. Изо рта вырвался яростный вопль, а нога впечаталась в шокированную физиономию Артёма. Его нос смачно хрустнул нос. В глазах же появилось ошеломление напополам с болью.

– Подонки! – хрипло заорал я и опрометью бросился к крыльцу, прекрасно осознавая, что мне не справиться в честном бою с этими двумя кабанами. – Негодяи! Гады!

– Держи его! – яростно завопил опомнившийся Артём, резко выпрямился и помчался за мной, сопя окровавленным носом.

Благо я успел заскочить в дом и закрыть на замок входную дверь. Однако одногруппники тут же забарабанили в неё, вторя ритмичным басам, несущимся из бального зала, где гремела вечеринка.

– Открой, сука, или хуже будет! – ярился Толстяк.

А более сообразительный Артём выпалил:

– Побежали к чёрному входу! Не уйдёт пёс дворовый! Я за всё с него спрошу!

Их тени мелькнули мимо окна. А я лихорадочно посмотрел в сторону коридора, ведущего к бальному залу. Нет, нельзя никого впутывать.

Я рванул вверх по лестнице с резными перилами.

Всё расплывалось перед моими глазами, от обиды жгло в груди, а в голове проносились видения прошлых унижений. С тех пор, как пропал отец, жизнь стала в десятки раз хуже. Чуть ли не каждый студент норовил пнуть худосочного сироту, чтобы самоутвердиться. В этом жестоком мире правили только деньги, связи и магическая сила. А ни первого, ни другого, ни третьего у меня не было.

Да ещё фигурой я пошёл в тонкокостную матушку. Рельеф такой, что можно порезаться, а мышц – с гулькин нос.

Зло скрежетнув зубами, я проскочил ещё один лестничный пролёт и помчался по коридору. Не заметил залом на ковровой дорожке, споткнулся об него и грохнулся на колени. Господи, сегодня всё, что ли, против меня?!

Поднявшись на ноги, я пробежал ещё несколько метров и влетел в пустую тёмную библиотеку. В нос пробрался запах пыльных книг, теснящихся на полках шкафов, а взгляд упал на нож для резки бумаги. Он лежал на журнальном столике с изогнутыми ножками. Я схватил его, забежал за один из шкафов и обессиленно плюхнулся на пол, хотя рядом стояло мягкое кресло. Промокшие брюки тут же прилипли к ногам. Они ещё и испачкались, как и рубашка. Но меня сейчас это мало волновало. Душа выла и стонала, отчаянно желая кардинально изменить ситуацию. Сила! Мне нужна была сила!

Перед глазами опять встал листок дедушки. Руны. Они замечательно отпечатались в моей памяти. Я много раз смотрел на них, испытывая страстное желание провести ритуал. И мне даже удалось понять, что руны кого-то призывали в наш мир. Кажется, ангела мщения. А сейчас мне ещё сильнее жаждалось призвать это существо, наплевав на все опасности.

К сожалению, руны были чем-то непонятным, запретным. Их, по слухам, принесли в наш мир демоны. И случилось это сравнительно недавно. Магия пришла в наш мир три века назад, а руны всего-то каких-то двадцать-тридцать лет назад.

Особый отдел уничтожал и изымал любые изображения рун, и втолковывал всем и каждому, что с рунами лучше не связываться. Цена будет страшной… Либо смерть, либо темница.

Однако эмоции душили меня похлеще виселичной петли. Отчаяние, обида, злость на весь белый свет и страх за себя и сестру.

– Да пошло оно всё к чёрту, – прошипел я, решительно расстегнул рубашку и уставился на свой впалый живот и плоскую грудь.

Будет больно, будет очень больно. Но всё же я плотно стиснул зубы и начал выводить руны. Острый кончик ножа заскользил по телу. А бледная кожа обагрилась кровью. В глазах потемнело от боли. В голове же стало тесно от когда-то услышанных слухов. Большая часть из них утверждала, что руны вроде как можно напитать магической энергией, а если её нет, то придётся отдать сколько-то лет жизни. У меня магического источника не было, поэтому руны высосут годы моей жизни. Сколько? Да чёрт его знает! Может, лет десять-пятнадцать. Но сейчас я был доведён до такого состояния, что мне уже было плевать на всё. Даже боль притупилась.

Однако, когда финальная руна оказалась нанесена на мою грудь, я испытал ни с чем не сравнимую вспышку боли. Аж рот распахнулся, но из него вылетел не оглушительный вопль, а надсадный хрип, открывший дверь во тьму. Мрак затопил моё сознание. И я уже не почувствовал, как моё тело безвольно привалилось к креслу.

Сколько я пробыл во тьме? Не знаю. Но когда мои веки нехотя поднялись, на улице снова грохотал гром и сверкали молнии в ночи. А чуть в стороне от меня на коленях стояла моя сестра Мария. Её бледное лицо искажала гримаса ужаса, белокурые волосы разметались по хрупким плечам. А в небесно-голубых глазах застыла смесь страха, отчаянной надежды и громадного изумления.

– Ты чего? – прохрипел я и взволнованно посмотрел на руны. Они превратились во вздувшиеся багровые шрамы. Неужели получилось?! Но где же ангел мщения?

– Мишка, ты живой? – ахнула она, прижав руки к груди, скрытой скромным платьем, закрывающим плечи.