Соджон свернулась калачиком, накрывшись с головой одеялом, стараясь дышать как можно тише. Вскоре она забылась беспокойным сном, но даже в нем ей не давали покоя сцены из ее прошлого.

Простирающийся вдаль морской берег. Голубое и чистое небо в цвет морю. Плеск волн, разбивающихся о вздымающиеся скалы. Прекрасный пейзаж – на эту волшебную голубизну можно было смотреть вечно, она словно окрашивала все мысли и воспоминания в голубой. И – дрожащая от страха Хан Соджон посреди этого пейзажа.

Это все из-за Ким Хёнсу, владельца фирмы, где она работала. В тот день они вместе приехали в командировку на побережье острова Коджедо. Она посмотрела на Ким Хёнсу. Тот лежал неподвижно, а из его головы шла кровь, растекаясь под плечами по дну корабля. Из его горла вырывались сдавленные кашляющие звуки. Как же все так могло обернуться!..

Рядом с дрожащей Соджон стоял Ли Джинук. Ее приятель со школьных времен, он примчался к ней, как только услышал, что произошло.

– Посмотри на меня, Хан Соджон. Посмотри на меня, говорю! – Ли Джинук тряс ее, схватив за плечи. – Слушай меня внимательно…

Она посмотрела на него затуманенным взглядом. Девушка до сих пор оставалась в сознании только благодаря инстинкту самосохранения, который призывал ее бежать оттуда. Ли Джинук понял это по ее взгляду. Он протянул ей визитную карточку со словами: «Тут я со всем разберусь. А ты возьми эту визитку и спрячься в месте, указанном на ней. Я приду за тобой».

Надпись на карточке гласила «Солаз резорт энд гольф», а под ней стояло то самое имя – Ким Гихон.

Во сне Хан Соджон крепко сжала в руке белый маленький клочок бумаги, словно он был ее единственной надеждой на спасение, спасительной ниточкой. «Солаз». В переводе с испанского означает «утешение». Утешение… Хан Соджон, будто желая распробовать звуки этого слова, повторила его с таким отчаянием, словно читала молитву. Господи, спаси и сохрани… Хан Соджон не верила в Бога. И не могла отчетливо расслышать собственные слова во сне.

* * *

Трудно было угадать, который час. Окон в комнате не было – сплошная темнота, куда ни глянь. Хан Соджон включила свет и посмотрела на часы – было позднее утро.

Усталость распространялась как яд и отдавалась пульсациями по всему телу. Девушка будто все еще окончательно не проснулась. Она с недоумением оглядела комнату – и только тогда вспомнила, что находится в палате лазарета Академии слуг.

Не успела она прийти в себя, как услышала стук в дверь. Дверь тут же открыли, не дожидаясь приглашения войти. Это была Ли Чжонсим.

– Видать, хорошо спала! Обычно все, кто проводит ночь в этой комнате, страдают бессонницей… Ну что ж, теперь можно приступить к процедуре зачисления.

Похоже, осмотр не выявил никаких серьезных проблем. Одно препятствие преодолено. Хан Соджон встала и на скорую руку собрала волосы в хвост. Глубоко вздохнув, выпрямила спину, словно желая прогнать остатки сна.

– Иди в преподавательскую, найди надзирательницу.

– Надзирательницу?

– Ну да. Заместителя ректора. – Ли Чжонсим мягко улыбнулась и вышла из комнаты.

Хан Соджон вышла из лазарета и снова оказалась перед вчерашней дверью. Ее можно было открыть, одновременно схватившись за ручки створок двумя руками. Хан Соджон постоянно оказывалась перед разными дверьми. И все они казались ей труднопреодолимыми стенами – может, из-за ситуации, в которой она оказалась… Входя в очередную дверь, девушка думала, что избегает очередной западни. А может, наоборот, она все глубже и глубже увязает? За каждой дверью ее взору открывались невиданные прежде вещи. Хан Соджон взялась за ручки двери и почувствовала, что ее руки дрожат.

Помедлив немного, она отворила дверь.

От неожиданности у нее открылся рот. Ее взору предстал ошеломительный вид. Кто бы мог подумать, что где-то под землей может существовать такое место! Тут, должно быть, живут миллиардеры…

Открывшийся ее взору зал был просторным и напоминал гостиную открытой планировки в пентхаусе. Вдоль стен были установлены диваны с журнальными столиками. С первого взгляда было понятно, что это элитная мебель. Мягкие удобные диваны с обивкой из высококачественной кожи выглядели словно работа успешного начинающего дизайнера. Интерьер в целом напоминал о только что открывшемся шикарном отеле. Она никогда не бывала в таком, но атмосфера в этом месте говорила сама за себя.

– Ах!..

В этот раз у нее непроизвольно вырвался возглас восхищения. Потолок зала уходил на многие метры ввысь – как раз на высоту, с которой она спустилась на лифте. Здесь все было еще более роскошно, чем во вчерашнем лобби. Из прекрасных стеклянных люстр изливался мягкий свет, освещая все пространство. Это помещение нельзя было охватить взором за один раз – нет, оно само охватывало и засасывало в себя.

Помещение было круглым; в центре располагалось что-то вроде гостиной внутри гостиной. Первой бросалась в глаза мраморная барная стойка. Винный шкаф был заполнен элитными винами, а в стеклянном шкафу за стойкой словно опытной рукой эксперта были расставлены в ряд бутылки виски. В держателе над баром поблескивали винные бокалы и бокалы для коктейлей. Такое место отлично подошло бы для вечеринки людей из высших слоев общества. Барные стулья фиолетового цвета, расставленные перед стойкой, тоже выглядели утонченно, под стать общей атмосфере.

У бара стоял величественный рояль и размещалось несколько кофемашин, как в настоящей кофейне; Хан Соджон даже как будто могла почувствовать пряный аромат кофе. Чуть поодаль стоял высокий и широкий книжный шкаф. Хан Соджон окинула его взглядом и заметила, что все книги вроде как про секреты успеха богатых людей; впрочем, изредка можно было увидеть и классические произведения мировой литературы. У полок стоял небольшой стол с табличкой «Книга месяца». Книгой этого месяца был «Государь» Макиавелли.

На другом конце зала был установлен грандиозный скульптурный фонтан. Две руки с раскрытыми ладонями, сходившиеся у запястий и будто что-то поддерживающие на манер атлантов; этим чем-то оказался распустившийся цветок – из его центра мощно била струя воды. Композицию завершали грандиозные колонны. Это было зрелище, с которым не мог сравниться даже «шестизвездочный» курорт «Солаз».

И тут ее взгляд упал на это.

Фасад над дверью был увенчан гербом, напоминавшим скульптурную композицию фонтана. В овальной рамке – те же две руки, сходящиеся у запястий и держащие цветок на широко раскрытых ладонях. Цветок с пятью лепестками выглядел знакомым, словно девушка где-то уже его видела. Под гербом красовался девиз Академии:

Войдя слугой, стань хозяином

Останется только один

Буквы девиза, как и герб, значительно подстерлись, не пощаженные временем. Эта обветшалая надпись совершенно не вписывалась в обстановку, где все было абсолютно новым и высшего класса. И, может, из-за этого несоответствия надпись и притягивала взгляд.

Хан Соджон еще раз прочитала про себя девиз. Только один сможет выдержать все испытания и попасть в семью из высшего общества, а потом и вовсе стать там хозяином? Это они имеют в виду? По спине пробежал холодок. Хан Соджон побледнела и замерла на несколько мгновений. И тут вспомнила: точно, преподавательская. Надзирательница!

Она еще раз оглянулась вокруг и поняла, что вокруг нет ни души: пораженная величием зала, Соджон даже сначала не обратила на это внимание. И правда, вокруг царила тишина; слышался лишь плеск воды, бившей из фонтана. В таком месте – и никого… Это же Академия, где же ученики?

Кому угодно стало бы не по себе, очутись он один в таком огромном незнакомом месте в почти сплошной тишине, и Соджон не стала исключением. Что же делать? Пройти дальше? Она силой воли подавила желание повернуть назад, закрыв за собой дверь, – и направилась внутрь зала.

Дин-дон.

Девушка услышала звон. Не звонок, а звон, словно кто-то тянул чугунный язык, и тот гулко ударялся о стенки колокола. Звуки доносились из динамиков со всех сторон. И тут же зал заполнили ученики, волной выплеснувшись из коридоров, ведущих из зала во внутренние помещения.

Ученики? Да, при взгляде на них можно было точно сказать – эти люди были учениками, хотя бы потому, что носили форму Академии. Черные жакеты и черные юбки с белой окантовкой. Среди учеников были и парни – в черных брюках и черных пиджаках, застегнутых до самого горла. Одежда была похожа на школьную форму давних времен.

Ученики расселись на диванах; они выглядели расслабленно и непринужденно, будто находились в гостиной собственного дома. Хан Соджон наблюдала за ними, затаив дыхание. «Раз меня зачислили, я тоже скоро смогу надеть эту форму и сидеть там вместе с ними?..» Все это время ее не отпускало какое-то непонятное чувство тревоги, но увидев этих учеников, она немного расслабилась. Может, не так уж тут и плохо?

– Простите, где здесь преподавательская? – спросила Хан Соджон, остановив одну девушку.

– О, ты из дополнительного набора, верно? – спросила та вместо ответа. На груди девушки был прикреплен бейджик – «Кан Юджин». – Судя по всему, я тебя старше, поэтому сразу перейду на «ты». – Голос Кан Юджин был громким и звучным. – Преподавательская вон там.

Кан Юджин повела ее через зал по направлению к коридору, который, в свою очередь, уходил в две стороны; Кан Юджин двинулась направо. Дойдя до двери с табличкой «Преподавательская», она развернулась, помахала рукой – «До встречи!» – и быстро зашагала обратно.

И снова Соджон стояла перед дверью. Внезапно ей пришла в голову мысль, что вся жизнь – это бесконечный выбор перед разными дверями: открыть эту дверь или нет – и судьба может поменяться в зависимости от того, какой выбор ты в итоге сделаешь… Раздвижная дверь отодвинулась в сторону с негромким скрежетом.

Девушка ожидала увидеть преподавательскую, какие сохранились в старых школах: столы, выстроенные по периметру железные шкафчики, ученик, склонивший голову перед отчитывающим его преподавателем… Но это место было совсем не таким, как она себе представляла. Преподавательская больше напоминала современный офис компаний вроде «Гугл» или «Эппл», где поощряется креативность и независимое мышление сотрудников. Там и тут были расставлены диваны в светлых тонах. Атмосфера больше напоминала кафе, в том числе и благодаря фоновой музыке – последнему поп-хиту. Да, точно, словно современный офис международной компании…

Хан Соджон подошла к женщине, которая стояла к ней спиной и что-то увлеченно записывала, слегка покачиваясь в такт музыке.

– Извините, где я могу найти надзирательницу?

Женщина обернулась: она была одета в традиционную корейскую одежду – белую кофту и черную юбку, словно национальная героиня Ю Гвансун^[1] на общеизвестной фотографии. Судя по всему, это была преподавательница: теперь-то Хан Соджон могла догадаться, кто есть кто в этой Академии.

– Тебе туда, – преподавательница кивком указала вглубь комнаты, куда Хан Соджон нерешительно направилась.

– Хан Соджон? – Ее встретила женщина, на груди которой красовался бейджик «Надзирательница Сон Гёнхи». На вид ей было около пятидесяти; она выглядела так, словно была исполнительным директором крупной фирмы, улыбаясь легко и непринужденно. – Пожалуйста, садитесь сюда. – Указала на один из бархатных диванов насыщенного синего цвета. – Поздравляю с поступлением.

Положив на стол несколько документов, надзирательница села напротив. Хан Соджон застенчиво кивнула в ответ: она пока не была уверена, стоит ли поздравлений ее приход сюда.

– Цель основания Академии, ценности и система управления… Хм… Думаю, все это можно пропустить. Ваш путь сюда был нелегок, верно? Это у всех так. Обычно люди приходят к нам в тот момент, когда думают, что их жизнь окончена. Почему? Все просто: все хотят избавиться от безнадежного прошлого и начать новую жизнь. И приходят сюда за надеждой на новую, лучшую жизнь…