Увидимся в Новом свете (страница 13)

Страница 13

– Нет, ты видела их? Они же тут – сила, власть, хоть и не основная. Так что, представляешь, как они будут рады стать нашими единоличными хозяевами?

– Да, но я не о всех… – она явно что-то не договаривала, и мы с Клер прижали ее к дереву с двух сторон.

– Ну ладно, я и правда не хотела этого, но лучше рассказать сейчас. Я и еще пара девушек встречаемся с ними. Это еще с корабля. И здесь мы тайком встречаемся ночами, – она опустила голову.

– Я надеюсь, вы не рассказываете им ничего? – Клер налетела на нее как орлица на цыпленка, чего я даже и не ожидала.

– Нет, ты что, я ж не трепло, – та отстранилась от нее и шикнула нам, взявшись за лопату – кто-то шел в кустах в нашу сторону.

– Зачем вы решили ухаживать за папасом, – к нам вышел Сквонто, а за ним шла Пэвэти и Малкольм.

– Нам кажется, что так клубней будет больше, и нам не придется искать их по лесу, – я поставила лопату.

– Мальчик сказал, что вы не против, чтобы он остался, и капитан спросил у меня – кто будет отвечать за него. Мое слово здесь мало значит, но, если вы решите, что вам нужны мужские руки, ведь солдат мало, да и трудиться здесь нужно много, – Сквонто явно решил помочь мальчишке, и пришел к нам именно за этим, а сейчас просто подсказывал – как сделать проще.

– Да, мы хотим оставить его в нашей общине, потому что впереди зима, и работы будет много, – я заметила, как внимательно Пэвэти наблюдает за нашей работой – она рассматривала уже готовую канавку, в которой еще не было воды.

– Зачем копать? – ее любопытство победило, наконец, и она подошла ближе, рассматривая длинную и узкую траншею, шириной в полметра.

– Когда мы приведем ее к нашему огороду, мы прокопаем кусок у реки, и тогда здесь будет ручей – вода сама придет к огороду, – я знала, что эти слова ей плохо понятны, но Сквонто пришел на помощь, сказав на своем языке.

Она округлила глаза и пошла вверх по канавке в сторону реки, а Сквонто отправил за ней Малкольма, мол, чтобы она не была одна, но мы то знали, что Пэвэти сама стоит пятнадцати Малкольмов.

– Расскажи мне, что вы хотите делать? Я вижу, что вы не хотите жить с общиной, все делаете отдельно, – он сел прямо на землю, давая понять, что хочет говорить.

– Сквонто, мы не такие как они, мы – другое племя, у нас другие привычки. Пока мы не можем уйти, но после зимы, наверно, стоит уйти отсюда, – Клер села напротив него, сложив ноги перед собой. – Я знаю, что у вас договор с Массасойтом, и знаю, что конфедерация – другие племена, не очень рады англичанам. Массасойт не сможет долго поддерживать мир, потому что очень много недовольных.

Сквонто с таинственной улыбкой слушал и чуть качал головой, словно соглашаясь со словами Клер. Иногда н щурился, будто пытаясь понять – откуда у нее столько информации, но он верил ей.

– Да, это так, только здесь не так много людей, и нашим племенам не мешают, ведь за большой рекой на севере еще больше теснят ирокезов…

– Скоро сюда будут приходить новые люди, Сквонто, а у реки, ты имеешь в виду Квебек? Там французы, и они уже начали скупать шкуры у племен. Скоро там будет еще больше компаний для скупки…

– Откуда ты это знаешь? – он чуть наклонился к ней, и смотрел сейчас прямо в глаза, но я знала, что Лиля не умеет врать.

– Об этом идут разговоры в Англии. Перед тем как отправиться сюда, я слышала разговор одного богатого шотландца и англичанина. Они говорили о французах, и о том, что берег бесполезен, кроме как для постройки фортов, – она мялась, но держалась уверенно.

– Мало ли что болтают люди, но людей все больше, и они уже привозят рабов. Массасойт верит англичанам, но ему уже шепчут о том, что будет беда, – он выпрямился и молча уставился на лес. – Пока я здесь, вас не будут обижать. Но там… – он показал в противоположную от океана сторону, – и правда, все больше и больше людей. Они заходят на наши земли с другой стороны.

– Да, через Залив Святого Лаврентия и Гудзонов Залив… – Клер резко осеклась, скорее всего, думая о том, что этих названий еще нет. Она морщила лоб, вспоминая.

Из леса показались Пэвэти и Малкольм. Они смеялись, с трудом объясняя друг другу то, что хотели сказать.

– Идемте, я поговорю с капитаном и губернатором. Малкольм, ты точно хочешь остаться? – я посмотрела на парнишку, который щенячьими глазами смотрел теперь на нас, умоляя оставить здесь.

Мы шли молча, стараясь пропустить вперед Сквонто, который тоже шел медленнее, ожидая нас. Я хотела поговорить с Клер, но, судя по всему, это мы сможем сделать только дома.

– Парнишка, вроде, смышленый, и рыжий как я. Значит, толк с него будет, – начала ничего не значащий разговор Барбара, чтобы эта атмосфера тайны и натянутости порвалась.

– Ну, не все рыжие одинаково полезны, Барбара. Некоторые хитрецы еще те…

– Главное, чтобы эти хитрецы были на вашей стороне, детка, а так, да, рыжие – смышленые ребята.

– И рот у них не закрывается, это я точно заметил, – с улыбкой повернулся к нам Сквонто.

– Лучше знать, что у человека в голове. Изо рта выходят его мысли, а не варятся там, как в котле, того гляди перельются как каша на молоке, – Барбара ладонью изобразила над головой поднимающуюся крышку, и все засмеялись.

Глава 19

Малкольм остался с нами. Мы с сестрой Маргрет долго объясняли капитану и губернатору, что нам, женщинам, оставшимся без мужского попечения, очень сложно будет с уборкой урожая, зимой с дровами. Мы объяснили, что просить помощь мужчин из общины – не красиво, как минимум, а солдаты, их очень мало. Сестра взяла на себя ответственность за мальчишку, и губернатор согласился и убедил капитана, что его присутствие здесь просто необходимо.

– Барбара, идем в огород, надо поговорить, – как только все занялись работой по переборке шерсти, я отвела ее в сторону, чтобы пошептаться.

Дождей так и не было, и наши ручейки, наконец, стали актуальны – поливать приходилось много и вручную, без леек, а с ведрами. Солдаты плевать хотели на огород, и мы доложили губернатору, что мы сами обеспечим себя едой, но кормить солдат – не наша задача. Губернатор не обрадовался шести мужским ртам, зная, что они не особо стараются в другой помощи общине. Сейчас между нами и этими мужчинами с мушкетами были довольно натянутые отношения, и я бы сказала, что при любом удобном случае они решили бы обустроить свою жизнь самостоятельно.

– Что ты хотела сказать? – Барб пришла к огороду после меня и взяла второе ведро, повторяя за мной монотонную работу – почерпнуть воду, вылить в межи между посадками, вернуться к ручью, и по новой.

– Не сказать, а спросить. Ты тут проговорилась, что у вас с солдатами отношения…

– Ну, это не отношения, пока мы были на корабле, трое из них оказались достаточно милыми.

– Они водили вас в ресторан и дарили цветы?

– Не смешно, Элиза. Они не давали другим нас обижать.

– О да, и вы их за это благодарили?

– Нет, они и правда, очень хорошие парни – добрые и честные. Даже ты их заметишь из всех – они трое помогают на стройке дома…

– В котором будут жить сами.

– И не только, Элиза, они помогали копать землю, они приносят дрова к общему костру, и … – Барб замолчала, на лице ее появилась тень, какая бывает у людей, которые не хотят доверить чью-то тайну, но знают, что сделать это придется.

– И? Говори, Барб, ты знаешь, что я не враг, и ты знаешь, что мне лучше знать все.

– Они сказали, что солдаты хотят уйти на север.

– Куда именно?

– К Гудзонову заливу, чтобы заняться шкурами, а если там ничего не выгорит, пойти дальше, там нашли золото. Они зовут нас с собой. Девочки не глупые, да и я слежу, чтобы они лишнего не ляпнули. Они пока просто слушают и выспрашивают.

– Но могут и убежать с ними, так?

– Да, могут.

– А ты?

– Я может и воровка, но не дура, Элиза. Доверить свою жизнь солдатикам, которые с влажными глазами ночами гладят вышитые на сорочках мамами буковки их имен? – она хохотнула и присела на ведро. Я повторила за ней.

– Не жалко девчонок отпускать с ними? Пропадут ведь.

– А я сказала им, что дуры мне не нужны. Пусть сами решают.

– Не все знают наши планы на весну, Барб, а только те, кого мы выбрали. Из сестер только трое кроме меня, а из ваших – Клер и ты, а остальные – тебе решать. Нянек у нас нет.

– Да я поняла, поди не раз замужем. Скажи, а от чего вы с Клер так сдружились то?

– Не знаю, есть в ней что-то. Сильная она, хоть и притворяется слабой. Думает много, замечает все.

– Она первые месяцы в тюрьме только ревела и спала. Чтобы есть стала, пришлось ее запугать, что через лейку похлебку вливать будем. А как с тобой говорить начала – другая совсем стала.

– Ты тоже стала, Барб. Люди меняются. Вон, даже «Малышка» больше не матерится. Что хочешь делай, но, если вы этим молокососам хоть слово о наших планах скажете, я найду как показать вам истинный страх. Ты бы тоже это говорила, если бы от тебя зависела жизнь дорогих людей. Мне многие уже стали дорогими, вижу, ты об этом спросить хотела.

– Обещаю, Элиза. Идем, надо ощипать птицу, сегодня я на кухне, – она ухнув встала, взяла ведро и пошла раньше меня. – Давай, поднимай свою тощую задницу. Клер сказала, что ты сегодня готовишь какое-то питье, не помню название.

Я хотела попробовать сделать из крахмальной жижи, что отстаивала от картошки, кисель. Мы нашли на пригорке клубнику. Ягоды были не сладкие, однобокие, но очень ароматные. Часть мы намяли, добавив в чаи, но после этого нашли еще поляну, на которой собрали очень много. Клер велела каждое утро ходить и собирать, чтобы она посушила их на зиму. А я хотела ненавистного за все время в детском доме киселя. Сладкого, густого, пахнущего ягодами. Мда, ценностные ориентиры скачут как зайцы на охоте.

– Бланманже с киселем, – шептала Клер в ухо Барбаре когда я подошла к кухне. Сквонто колотил навес над костровищем и столом, на котором делались заготовке к обеду.

– Думаешь, будет дождь? – я подала ему гвозди, которые он пытался нащупать в траве.

– Утром будет. И здесь все зальет. Река станет большой, и забор этот смоет в море, – он показал на криво скрученные ветки вокруг забора общины. Видимо, они пытались пропустить вертикально ветки между тремя горизонтальными перекладинами, только вот, от кого была эта защита, я так и не поняла, потому что животных в общине не было.

– Ты видишь это по каким-то не заметным нам признакам природы?

– Признакам? Что это такое?

– Ну, если ласточки низко летают, это к дождю, или, если вечером красный закат, значит, утром будет жарко.

Он долго и молча смотрел на меня. Положил молоток и повел меня в сторону леса, взяв за локоть. Я оглянулась и поймала взгляд Клер:

– Сквонто, если ты прибьёшь её язык к дереву, я подарю тебе все ленты, что есть у меня, и еще добавлю колокольчики от безрукавки, – она потрясла железные наконечники на шнурках.

– Вы любите друг друга, да? – Сквонто подтолкнул меня вперед, и мы вошли в лес. – Ты не чувствуешь, что воздух стал другим?

– Нет, все точно так же, как и вчера, и позавчера.

– Смотри, – она присел к огромному, выше бедра, муравейнику, который рассматривать можно было и стоя. Он дернул меня снова за локоть, и я присела.

– Ну, муравьи, они бегают так с утра до ночи.

– Нет, сейчас они бегают быстрее, они уже знают, что их ждет, и начали заделывать входы в муравейник, – он палочкой указал на небольшое отверстие, которое изнутри сейчас заваливали трудолюбивые строители.

– Ты каждый раз ходишь смотреть муравейник, чтобы знать погоду?

– Только в детстве. Меня водил к нему старик. А потом я сам стал чувствовать разницу в воздухе, в голове, – он потер виски. Скорее всего, он чувствует смену давления. Если уметь анализировать простые вещи, жизнь становится простой и понятной.

– Очень интересно, Сквонто, а я уже несколько дней жду дождя, и все никак не могла узнать – можно ли заранее узнать.