Атака не захлебнулась и на сей раз. Вновь возобновилась бомбардировка острога огненными шарами, с разных направлений начали бить ослепительные росчерки молний, понеслись вперёд вихри, вбиравшие в себя камни и комья земли. И даже так, когда стрелки не совладали с толпой нежити на ещё одном участке, защитники не сплоховали и разом испепелили всех подобравшихся к стенам мертвецов.

Точнее – почти всех. Небольшую группу атакующих прикрыл огненный щит, и с десяток кадавров сумели добраться до земляного вала, начали неожиданно ловко карабкаться по нему к бревенчатой стене.

– Штурмовики прорезались, – с усмешкой бросил Хомут.

Я ещё успел заметить бросившиеся прочь фигуры, а потом очередной огненный всполох дотянулся до лишившихся магической защиты мертвецов и – рвануло!

Полетели брёвна, раскидало прикрывший низ стены земляной вал, и к бреши в ограде немедленно устремилась очередная волна нежити, а следом грянул взрыв уже где-то на другой стороне острога.

– Мертвецов магией начинили! – догадался я.

– Какой магией? – презрительно бросил Край. – Динамитом обвешали!

– Чем?!

– Взрывчаткой! – пояснил Хомут.

В этот момент загрохотали выстрелы уже у нашего лагеря, там рвануло раз и другой – не иначе пошли в контратаку златогорцы, таившиеся до того в джунглях. Младший урядник сразу отвлёкся от штурма острога и скомандовал:

– Смотрите в оба! Сейчас попрут!

13–5

Но нет – на нашем направлении контратаки не случилось, а сразу после рассвета полуроту Седменя в полном составе отозвали в лагерь. Там мы наскоро перекусили и завалились спать, чему отзвуки продолжавшегося штурма никоим образом помешать не могли. Шутка ли – сутки на ногах!

Проснулся я ничуть не отдохнувшим и вновь с неприятной сосущей пустотой внутри – от запертой в ядре небесной силы не осталось и следа. А только потянул её в себя, и роту погнали на построение, даже умыться не дали, о завтраке и не говорю.

Отзвуки выстрелов и взрывов со стороны острога больше не доносились, но долго теряться в догадках касательно положения дел не пришлось: сразу после переклички ротный объявил, что острог сровняли с землёй, а его защитники большей частью перебиты. Ещё предупредил, что радоваться рано, и это лишь начало осенне-зимней кампании, в ближайшее время нам предстоит развить успех и ударить в тыл златогорцам, которые пока ещё сдерживали натиск основных сил Южноморского союза негоциантов.

– Но! – воздел поручик к небу указующий перст. – Рано или поздно из внутренних владений к ним подойдёт подкрепление! Мы не можем позволить себе оказаться между молотом и наковальней, поэтому здесь будет выставлен заслон. К югу – горы, к северу – омут, другой дороги к побережью нет, мимо противнику не проскользнуть!

– А есть хорошие новости? – подал голос кто-то из старослужащих.

Как ни странно, не обошлось и без таковых. И если обещание повышенных премиальных меня тронуло мало, то поставленные роте задачи порадовали несказанно. Командование резонно сочло, что в грядущей мясорубке толку от пластунов будет немного, поэтому на соединение со штурмовавшими позиции златогорцев частями предстояло отправиться лишь основному составу Мёртвой пехоты и туземному пехотному полку при поддержке тайнознатцев и артиллерии, нашу же роту прикрепили к оставленным держать оборону стрельцам.

– Будем следить, чтобы никто в обход не просочился! – подытожил поручик. – На нас только разведка, в столкновения с серьёзными силами противника не ввязываться! Скорее всего сюда погонят сброд из аборигенов, стрельцы и сами им прикурить дадут!

После он подозвал к себе Франта и Седменя, а вместе с ними зачем-то ещё и меня.

– Что, Боярин, снова на переаттестацию проситься будешь? – ухмыльнулся ротный, покручивая ус.

– Есть такое желание, – отчасти даже настороженно подтвердил я, не понимая к чему затеян этот разговор. – Метнусь через омут – одна нога здесь, другая там. За седмицу точно обернуться успею.

Ломать комедию и зубоскалить я взялся исключительно от ясного осознания того простого факта, что никто никуда меня не отпустит. Просто дал выход раздражению – не так в Тегос хотелось, как бесила перспектива неопределённое время плясать под чужую дудку.

– Запросы у тебя, однако! – ухмыльнулся Франт. – Вот это по-нашему, уважаю!

Ротный же тянуть кота за хвост не пожелал и сунул мне серебряный нагрудный знак урядника.

– Держи, Боярин. Не могу сказать, будто заслужил, но ранг есть ранг.

– Благодарю! – отозвался я, безмерно случившимся озадаченный, но сразу собрался с мыслями и уточнил: – А сколько урядникам Мёртвой пехоты в месяц положено?

– Точно так же, как и аколитам – полторы сотни целковых, – с улыбкой объявил ротный. – Ну и за пирамиду вам по окладу накинут. Цени!

Он развернулся и зашагал прочь, Франт поспешил следом, а вот Седмень задержался и наставительно сказал:

– Ты хоть и урядник, но в десятке Хомут главный. Это ясно?

– Предельно, – подтвердил я.

– Проблем с этим не будет?

– С этим – точно нет, – уверил я собеседника, нисколько не покривив душой.

Не с моим опытом в командиры лезть, да и не рассчитывал на это даже. Сквозняк тоже аколит и урядник, но Хомут его в хвост и гриву гоняет. Потому как чин и должность – вещи разные. Слышал, бывает, поручики капитанами командуют, а капитаны майорами.

Другое дело, что выгоды мне от повышения ранга случилось хрен да маленько. Я ж полевой лекарь первого класса! Мне во время боевых действий оклад в две сотни положен! Надбавка за чин сказываться станет, только если в тылу сидеть придётся, а в ближайшее время на это рассчитывать определённо не стоило.

Впрочем, к чёрту! Не всё деньгами измеряется!

Повысили – уже хорошо! Не наказали же!

В лагере началась суета, лагерь стремительно пустел. В воздухе витал пепел, то и дело лёгкие начинал рвать кашель, а глаза беспрестанно слезились, и даже баланда горчила, но я всё равно съел её до последней ложки. И не из принципа, просто и понятия не имел, когда в следующий раз удастся похлебать горячего.

Вернулся из госпитальной палатки Сквозняк – щёку паренька пропахал глубокий уродливый шрам, будто не мартышка оцарапала, а тигр когтем пропахал. Кожу вокруг рубца стянуло, из-за этого уголок рта приподнялся в ухмылке, но Сквозняк оказался всецело доволен жизнью.

– Лепилы говорят, вовремя вы меня к ним приволокли! – пояснил он. – Ещё немного и не откачали бы. С заразой шутки плохи. А шрам – ерунда, мне его за полсотни монет сведут. А сотню отвалю, и следа даже не останется.

Огнич прищурился.

– Вот ты деловой стал! Полсотни туда, сотня сюда!

Сквозняк рассмеялся.

– А чего жмотиться-то? Всё, закончили штаны просиживать! С боевыми мне теперь три сотни в месяц капать станет. И это ещё без премиальных!

Фургонщик задумался.

– Ну да, застряли мы тут надолго, – признал он и пристально уставился на меня.

– Чего опять? – насторожился я.

– Да лицо… – озадаченно протянул Огнич. – Вроде твоё и уже не очень. Будто родным братом подменили.

Сквозняк кивнул.

– Ага, изменилось чуток. Есть такое дело.

Я провёл по лицу ладонью, обнаружил, что припухлость спала, и отмахнулся.

– Идите вы!

– Серьёзно, Боярин! – поддержал парней Кочан. – В школе ты как-то иначе выглядел! Докажи!

Он пихнул локтем приятеля, и Кабан кивнул.

– В школе не помню, а на пароходе – точно иначе. – Крепыш озадаченно поскрёб бритый затылок. – Только в толк не возьму, что не так. Может, похудел просто и загорел?

Я послал всех куда подальше и отошёл в сторонку. Поймал внутреннее равновесие и минут за десять наполнил ядро до состояния, когда сосущая пустота сменилась ощущением мягкой тёплой тяжести. А ещё давлением – таким, что ни на миг отвлечься нельзя.

Немного помедлив, я обратился к атрибуту, пожелал окутаться обжигающей аурой и всё случилось само собой. Вспыхнуло светло-пурпурное пламя, разошлось во все стороны упругой обжигающей волной с фиолетово-чёрной каймой и тут же погасло.

– Ну ты осторожней давай! – рявкнул на меня Хомут, хоть огонь не дотянулся ни до кого даже близко. Всего-то две-три сажени вокруг меня и захватил – было бы из-за чего волноваться!

Шумно выдохнув, я переждал приступ головокружения, а когда перед глазами перестали мелькать серые точки и стих звон в ушах, вновь взялся набирать энергию в ядро. Занятие это было сродни попыткам наполнить дырявое ведро, черпая воду решетом – напрямую работать с небесной силой у меня получалось несравненно ловчей. Но справился. После окутался обжигающей аурой и медленно-медленно расширил её границы, оказавшись в середине огненного круга радиусом в аршин.

Ядро начало пустеть, тогда вновь потянул в себя небесную силу, пустил её на поддержание атрибута, и сразу стало легче. Я даже попытался сотворить аркан огненной плети, но в итоге едва успел направить в небо вырвавшуюся из руки струю пламени.

– Боярин! – разъярился Хомут. – Последнее предупреждение!

Я чертыхнулся вполголоса, погасил ауру и отошёл подальше, отвернулся. Контролировать расход залитой в ядро энергии получалось не лучшим образом, но замена приказа воспламенения атрибутом всё предельно упростила. Несколько раз махнув на пробу плетью фиолетово-чёрного пламени, я качнул в заклинание всю удерживаемую энергию разом, крутанул рукой и аркан обернулся огненным кистенем – едва удалось удержаться от искушения что-нибудь им приложить.

Да и не удержался бы, наверное, просто бить тут было решительно не по чему.

Ещё ж вчера огневики всё к чертям собачьим спалили!

Дальше мне стало совсем худо, присел отдохнуть и уже больше ядро небесной силой не накачивал, вместо этого взялся работать с ней напрямую. Соединил аркан магического доспеха со вторым коленом атрибута, и – вспыхнуло!

Не могу сказать, будто громыхнуло как в кабинете профессора Сивера, но лязгнуло будь здоров! Части словно бы откованного из пурпурного пламени доспеха слились в кирасу, наручи и латные перчатки. Все элементы прикипели друг к другу, но руки шевелились нормально, да и пальцы сжимались в кулаки. А ещё защитные чары присосались к моему духу и потянули из него энергию, осознанно поддерживать их больше не требовалось. Равно как и не возникло нужды в дополнительном уплотнении и стабилизации.

Однако!

– Не наигрался ещё? – усмехнулся Край.

– Не-а! – мотнул я головой, развеял огненные латы и сплавил воедино огненную ауру и отторжение.

Пламенный щит возник в один миг, и пусть ему определённо недоставало прочности, но тут всё упиралось не в ограниченность моих способностей, а исключительно в нехватку энергии.

Ха! Я и адептом не хуже прочих был, а как аколит получше многих буду!

Но всё хорошее рано или поздно заканчивается, вышел и выделенный нам на сборы час. Вот тогда-то я и пожалел, что не выкроил на отдых пусть бы даже и десять минут. Только тут некого винить, сам увлёкся.

Впрочем, плевать! Быстренько надел кирасу и подтянул ремни, водрузил на голову стальной шлем и обнаружил, что Огнич уже подсуетился и вернул себе пробковый. Сбегать бы в обоз, да некогда – пополнил боекомплект и закинул за спину ранец, а там уже и приказ выдвигаться дали.

На сей раз роту разделили на десятки, нашему выпало контролировать северо-западные подходы к спешно отстраиваемому после ночного штурма острогу.

– В трёх верстах отсюда опорный пункт обустроили, мы при нём какое-то время пробудем, – пояснил Хомут.

– И что там? – уточнил Край.

– Гать через болото. Стороной обойти можно, но шибко большой крюк выйдет. Да и омут неподалёку начинается.

– А чего мудрить-то? – подал голос здоровенный веснушчатый парняга из нового пополнения. – Вот дорога, иди по ней да иди!

– И куда ты по ней придёшь? – усмехнулся Хомут. – Правильно – к острогу! А там картечницы, артиллерия и тайнознатцы! Всё! Завязывайте базарить! Приказ получен, надо исполнять.