– О, Ян! – прозвучало вдруг позади, и я вздрогнула, сбиваясь с шага. Меня догнал Павел Петрович. – Как самочувствие?

– Нормально, – кивнула я нервно, натянуто улыбаясь. – А я как раз к себе… к вам шла. Павел Петрович, можно мне выходной?

– Конечно, – закивал он, подхватывая меня под руку. – Голова не кружится? Ты сдала анализы?

– Я решила отложить. В понедельник сдам. Маша Карасева сказала, ничего страшного…

– Ты понимаешь, страшно не страшно, а я выглядел перед звездным хирургом форменным деспотом, – склонился он ко мне, понизив голос.

«Вот же сволочь!» – поджала я губы.

Мы вышли в коридор, по которому я сегодня так неудачно сопроводила Князева, и мне стало совсем не по себе. С ресепшен на меня таращились так неприкрыто, что захотелось стать невидимкой. От отчаяния я снова последовала совету Машки, громко возмутившись:

– Ой, бросьте, Пал Петрович, наши врачи-ординаторы по сорок восемь часов на смене, пусть их жалеет! – принялась я отвоевывать свое право на трудоголизм. Представлять себя после секса с Князевым и одновременно смело его критиковать стало верхом апокалипсиса для моей психики. – Ну и кто он вообще такой, чтобы вас так заботило, что он подумает?

Знала бы моя психика, что все только начинается.

– Слушай, я в курсе, – неожиданно усмехнулся Павел Петрович, пропуская меня в свой кабинет. – Игорь сказал, что вы встречаетесь с той самой поездки в Эмираты…

Если бы в меня запустили полной уткой, это не произвело бы такого эффекта, как услышанное секунду назад. Я замерла в двух шагах от двери, тяжело сглатывая. От постоянного, мягко говоря, удивления у меня уже болело лицо.

– …Ну теперь хоть понятно, как тебе удалось до него дозвониться вчера. Конспирологи!..

Он победно улыбнулся, плюхаясь за стол, и погрозил мне пальцем.

– Вот как? – просипела я, натянуто ухмыляясь.

В груди снова что-то сжалось, и я застыла, пережидая удар эмоций: злости, гнева, шока, ступора… Проще было описать все эти переживания одним емким матерным словом.

Князев… совсем?..

Орать сейчас о том, что он врет, бесполезно – только дурой себя выставлю. На что он, скорее всего, и рассчитывает. С губ сорвался презрительный смешок, и я прокашлялась.

– Ну, понятно…

– Ян, я понимаю, что ты смущена, но тебе не стоит ни о чем беспокоиться, – рассеяно увещевал босс, пялясь в монитор. – Наоборот, я очень за тебя рад. Вы, наверное, видитесь редко, вот ты и решила вызвать его к нам в клинику, да?

И он, довольный умозаключением, глянул на меня блестящим взглядом.

– А вы проницательны, – пожала я плечами, глупо улыбаясь.

Не было ни одного шанса сказать сейчас что-либо умное – в голове стреляли лишь матерные обороты один другого крепче.

– Молодец, Ян! – похвалил Пал Петрович пафосно. – И себе, и людям! Так можешь только ты. Ну беги давай, а то Игорь уже ждет тебя поди дома… – Тут он прищурился и хлопнул по столу. – И опять ты молодец! Облила мужика кофе!

– Я не специально! – устала я слушать этот поток щенячьего восторга. – Или вы думаете, что диагноз я тоже изобразила?!

– Ладно-ладно, Ян! – примирительно вскинул ладони он. – Все. Хороших выходных! И жду тебя в понедельник как обычно. – И уже у самых дверей меня догнало его громкое насмешливое «размышление вслух»: – Что ж он тебе задолжал такого, что ты его устроила в нашу клинику на подработку…

Я только сжала пальцы на дверной ручке до скрипа и вышла в приемную. Как же жаль, что кипяток у меня в стаканчике был не крутой! Теперь эта сплетня разнесется на всю клинику! Тихо взвыв, я скользнула в свой кабинет и закрыла двери.

Мой маленький уголок меня всегда успокаивал. Места тут хватало только на небольшой стол и два стула – мой и Машкин в углу. Хорошо хоть окно было. И даже подоконник, на котором я завела целое семейство бегоний. Был здесь и походный коврик моего бывшего парня со спальным мешком в углу. Я не стала выкидывать, когда его сдуло к какой-то пышнозадой походнице. Моя карьера пошла в гору, а спальный комплект пригодился, чтобы ночевать на работе в случае необходимости.

Я села за стол и обернулась к окну и своим бегониям. Сколько я тут провела часов вот за такими созерцательными медитациями! Что мне делать? Позвонить и обматерить Князева? Глупо. Нет, если он и ждет от меня реакции, то именно такой – бессильной злобной ярости. Ну точно! Решил выжить меня с работы! Вот же…

Я хотела было его обозвать вслух, чтобы ободрить себя, как боевым кличем… только вспомнилось выражение его лица, когда он перевел на меня взгляд в смотровой. И у меня вышло только пришибленно поскулить.

Я решительно поднялась и направилась прочь из этой насиженной клетушки. Знаю я себя! Стоит еще посидеть, и найдутся дела. А если еще немного – мне их найдут другие.

– Ян, ты уже уходишь?

Ну так и есть. Секретарь босса Эмма Сидоровна еле успела уберечь стопку бумаг, прежде чем я едва не смела ее вместе со стопкой.

– Угу. Босс дал выходной.

И я совершенно неожиданно загадочно ей улыбнулась. Эмма удивленно вытаращилась на меня:

– Ох ничесе! А выглядела как умирающая…

– Чего не сделаешь ради выходного, – пожала я плечами и болезненно скривилась, отворачиваясь.

Ну вот и все. Как говорила мама, если начинаешь врать, то уже не можешь остановиться. Даже если начинаешь не ты. Уже в лифте я подумала, что неплохой идеей было бы съездить к родителям… Но послезавтра на работу. Расстроенная этим, я отметила мельком, что и правда стало проще, стоило подыграть Князеву во лжи. Наверняка слух дошел уже даже до охранников, но стало плевать, кто там и как смотрит.

В задумчивости я вышла на крыльцо и подняла глаза от мобильника, прежде чем нажать кнопку вызова такси. Всегда так делала, чтобы понять, повезло ли мне, и машина сможет подъехать к крыльцу, или придется пробираться к выезду с территории. Но сейчас так сразу решить оказалось сложно.

На одном из трех козырных мест у ступеней стояло авто Князева. Это было несложно понять, потому что сам Игорь Андреевич опирался задом на ее капот, сложив руки в брюки, и смотрел на меня выжидающе. Действительно, зачем рассчитывать на сомнительную скорость слухов, если можно уже до вечера этого дня никому не оставить сомнений в своих словах?

Я окинула взглядом персонал, вышедший подышать воздухом рядом с клиникой – зрителей собралось достаточно. Конечно, оставался шанс, что он ждал не меня…

Я даже скорректировала траекторию, чтобы вильнуть в сторону выезда, когда Князев оттолкнулся от машины и учтиво открыл мне пассажирские двери.

– Яна Анатольевна, вам снова стало плохо? – сурово спросил он, ловко беря меня на прицел своего особенного взгляда.

– Нет, – растерялась я.

– Садитесь, – кивнул он в салон, и я, не придумав ничего лучше, повиновалась.

Откуда он знал, что я к нему сяду? С чего решил, что меня устроила его сплетня и я буду подыгрывать? Или он ничего этого не знал, а просто брал меня «на слабо»? Что вообще происходит? Может, он маньяк? Да ну, при стольких свидетелях… А может, считает себя таким неотразимым? Это слишком…

– Я надеюсь, что вы прошли обследования, которые я прописал? – глянул он на меня требовательно, усевшись за руль. – Пристегнитесь.

– Вы что, шутите?! – не вытерпела я, срываясь на сдавленный крик.

– Я никогда не шучу с диагнозами своих пациентов, – повернул он ко мне голову.

– Игорь Андреевич, скажите честно: вы псих? – не вытерпела я.

И было плевать, что мы все еще стоим на парковке, и нас с ним могут видеть. Не слышат же! А может, это и плохо?

– Никакого психического диагноза у меня нет, – спокойно ответил он, усмехаясь, как мне показалось, удивленно.

– Меня и не психические не устраивают! Вы патологический лжец? Нарцисс? Интриган? Чего вы добиваетесь?

– Теперь, видимо, я добиваюсь вас, – веселился он.

– Вы соврали моему начальству, что мы встречаемся!..

– Не я, – усмехнулся он, переставая улыбаться и становясь слишком серьезным. – Розмух уверен в этом с прошлой ночи. А меня он лишь спросил, как давно вы со мной спите.

– Что? – Я схватилась за голову, теряясь окончательно. – Вам не стоило… Вы тут из-за меня?

– Нет, Яна. Я встречался с пациентом.

Я прикрыла глаза, болезненно хмурясь. Во же дура! Выходит, Павел Петрович его даже не спросил, решив, что иначе и быть не может. А Князев что? Развлекается?

– Неужели вам так скучно живется? – сдавленно поинтересовалась я, глядя вперед. – Могли бы сказать ему правду…

– У меня не было шансов его убедить, – усмехнулся он и протянул карту в окно, чиркая ей по датчику шлагбаума. Машина не торопясь проехала до перекрестка со светофором и остановилась на красный свет. – Яна, мне жаль. Но я не поступаюсь тем принципом, который привел меня сюда. Мало кто этот принцип поймет и поверит, что я обещал себе реагировать на такие стечения обстоятельств. Однажды обратное стоило мне очень дорого. Но я не хотел бы рассказывать это всем…

– Рада, что вам не пришлось, – разочаровано отвела взгляд и отстегнула ремень. – Не беспокойтесь, я вам подыграла. Ваш принцип останется тайной. А теперь высадите меня на автобусной остановке за углом, пожалуйста.

– А как же счет за испорченные вещи? – вдруг на полном серьезе поинтересовался он.

– Скажите, сколько я вам должна, – ответила непринужденно, желая одного – быстрее провалиться сквозь землю.

Вязкий комок липкого холода сковал горло. Когда этот день кончится?

– Вы мне должны ужин. – И Князев как ни в чем не бывало тронул машину с перекрестка, стремительно перестраиваясь в крайний ряд. – Верните ремень.

– Вы правы, лучше высадить меня подальше от больницы, – упорствовала я.

Надо признать, что командовать он умел запредельно. Хорошо поставленный голос с правильной интонацией – и люди делают все, что ему нужно. Я тоже не посмела ослушаться, пристегиваясь снова. Князев – это какое-то стихийное бедствие невероятной разрушительной силы. Кажется, я не хирурга нашла для клиники, а демона вызвала! Ну и черт с ним! Машка права. Стихия неотвратима, отказывать я ей не могу, так хоть получу удовольствие. Или по башке, что более вероятно.

– Вы что предпочитаете? Какую кухню? – поинтересовался он, игнорируя мои надежды на другую остановку.

– Люблю суши, – выдавила нехотя и откинулась на спинку шикарного кресла, решив забить на свои жалкие попытки отвертеться от ужина.

Получить удовольствие пока что казалось вполне посильной задачей. Пока я не сообразила, что нет зрелища глупее, чем я, запихивающая в рот эти самые суши. Это с Машкой выходит непринужденно, а с этим я даже дышать забываю, а есть вообще не смогу. А если вспомнить, что он меня сегодня раздел до пояса, как и я его…

– Яна…

– А? – спохватилась я, запоздало понимая, что Князев меня о чем-то спросил.

Сморгнуть воспоминание о его топлесс стоило трудов, тем более что разум мой незаметно спеленало знакомым ароматом, к которому добавился запах кожаного салона…

– Ресторан «Японский городовой» подойдет? – притягательно усмехнулся демонюка. – Я просто не силен…

– В таком примитиве как суши? – хрипло крякнула я и закашлялась, на что Князев протянул мне новую бутылку воды откуда-то из-за моей спины.

– Просто скажи «да» или «нет», – посоветовал снисходительно.

– Да, – сдалась я.

– Хороший потенциал, – оскалился он, и я снова задержала дыхание, задрожав внутри.