Я настроил слух «квинни» и сразу услышал вдали негромкие разговоры. Ориентируясь по сканеру, я вышел в центральный дворик, где вся семья собралась вокруг пожилой квинланки, которая сидела в чем-то вроде шезлонга.

Она подняла голову и улыбнулась мне:

– Привет, Эноки. Наверное, ты все уже знаешь. Похоже, пришло мое время.

Кто-то уступил мне стул; я сел и взял ее за лапу.

– Все хорошо, Тереза. Это еще не конец. У тебя впереди целая вселенная, полная приключений.

За спиной у меня кто-то негромко зарычал, но быстро умолк. Это напомнило мне о том, что в данный момент действовать нужно очень осторожно. По какой-то причине ни один вид – ни люди, ни павы, ни квинланцы – не любил и не хотел мириться с процессом репликации. Рози, приемная дочь Говарда, однажды обвинила его в «похищении» ее матери и даже подала на него в суд, несмотря на то что в завещании Бриджит четко заявила о своих намерениях.

Я повернулся и обратился к стоящим позади меня квинланцам как к группе, никого не выделяя:

– Тереза все равно останется здесь, и вы сможете оказать ей почести. Я ничего у вас не забираю. Это все равно что сделать снимок.

Я указал на фотоаппарат в руках одного из квинланцев и попытался подавить улыбку. С тех пор как АНЕК снял с квинланцев ограничения, они, словно ракета, взлетели по древу изобретений – их ограничивала только скорость, с которой они строили новые заводы. Фотоаппарат был, похоже, довольно неплохой зеркалкой, хотя ему, вероятно, все еще требовалась пленка.

Никто со мной не спорил, но и в глаза никто мне не смотрел. Пара квинланцев быстро обнажила клыки. Похоже, данный вопрос – один из тех, которые никогда не будут решены.

– Эноки, все нормально, – сказала Тереза, похлопав меня по руке. – Я четко изложила свою волю. Никаких проблем не будет.

Последнее предложение она произнесла, многозначительно глядя на стоявших рядом родственников, и меня позабавило, что они слегка попятились. Старшие пользовались огромным уважением в квинланском обществе, и поэтому никаких возражений Тереза могла не бояться. Кроме того, она в течение всей жизни разбиралась с упрямыми студентами.

Она со вздохом закрыла глаза; похоже, даже это небольшое проявление власти ее утомило. Я взял ее за лапу. Тереза улыбнулась и стиснула мою ладонь.

Это было ее последнее действие. Несколько минут спустя ее дыхание замедлилось, а затем остановилось.

В течение нескольких дней я готовил себя к этому моменту, имея дополнительное преимущество – я знал, что вскоре она уже будет действовать в качестве репликанта, но у меня на глаза все равно навернулись слезы. Собравшиеся родственники негромко завыли, и самый старший из них затянул заупокойную песню. Другие медленно подхватили ее, и я снова вспомнил, что у квинланцев гораздо больше способностей к музыке, чем у людей.

Я встал и поднял с пола сканер. Поскольку технологический прогресс шел неумолимо, наши сканеры мозга уже были меньше фенов, которые можно увидеть в парикмахерских 1950-х годов. К корпусу размером с ведерко подключалась шапочка, которую даже не требовалось надевать точно. Более того, процесс перестал быть разрушительным. В принципе, если объект можно было воскресить, то сканирование никак бы на него не повлияло. Правда, аккуратно сканировать живой мозг наши устройства по-прежнему не могли. Результат в данном случае был аналогичен попытке сфотографировать движущийся объект при большой выдержке – получалось бесполезное пятно.

Голоса поющих слегка дрогнули, пока я возился со сканером, но никто не возразил и не стал вмешиваться. Не знаю, что бы я сделал, если бы кто-то попытался меня остановить. Мне казалось, что сейчас я пытаюсь компенсировать свою неспособность спасти Архимеда, и я не был уверен в том, что поведу себя рационально, столкнувшись с сопротивлением.

К счастью, этот вопрос остался исключительно теоретическим. Зажглась голубая лампочка, извещающая об окончании сканирования, и я снял шапочку с головы Терезы.

– И это все? – спросил один из квинланцев.

Я кивнул.

– Она станет первой квинланкой в Квиномире, и от ее решений во многом будет зависеть то, каким его увидите вы, если решите за ней последовать.

– И мы сможем с ней разговаривать?

– Да, как только мы ее активируем. – Я обвел всех взглядом. – Не знаю, что вы об этом думаете, но помните: она верит, что по-прежнему является Терезой, и будет реагировать и действовать соответственно.

Я ненадолго повысил свою тактовую частоту и отправил запрос АНЕКу:

– Загрузка прошла успешно?

– Так точно, – ответил он. – Можешь отправляться, когда тебе будет удобно.

Я вернулся в «мясное» время-пространство и кивнул квинланцам:

– Да пребудет с вами благословение Отца.

Забрав сканер, я ушел, чтобы не мешать семье Сикорски горевать.

* * *

Это была серая комната без каких-либо деталей – ни мебели, ни окон, ни дверей. АНЕК стоял так тихо, как это может только компьютер, и ждал от меня каких-нибудь слов или действий.

– Э-э… тут слегка пустовато.

– Недосказанность? Сарказм? – АНЕК склонил голову набок. – В данном случае я предпочитаю учиться на твоем опыте. Это виртуальное пространство, так что оно, конечно, может быть любым.

– А…

Нерешительность АНЕКа слегка меня удивила. Любопытно. Неужели он боится потерпеть неудачу? Он же в течение нескольких столетий управлял «Небесной рекой»! Возможно, за это время он приобрел несколько черт характера.

– Это также означает, что все можно изменить позднее и то, что каждый отдельный квинланец может создать свою собственную среду. – Я помолчал, скорее из вежливости, чем по другим причинам. Мне не хотелось, чтобы мои слова звучали слишком безапелляционно. – Может, сделаешь что-нибудь в стиле «Небесной реки»?

АНЕК никак не отреагировал на мои слова, но среда изменилась, превратившись в пейзаж, точь-в-точь как из топополиса. В небе кружили птицы, а облака плыли по странной полутрубчатой траектории, к которой я так и не привык. Рядом лениво тек большой ручей или маленькая река; посреди потока на волнах качались птицы.

Я медленно обернулся вокруг своей оси. Если не приглядываться к растениям и животным, то пейзаж был похож на земной. На фоне даже звучало что-то похожее на пение цикад, усиливая ощущение летней жары.

– Мило. А теперь добавь небольшое здание. Симпатичное, но достаточно нейтральное, с открытым арочным проходом. Там будут просыпаться репликанты.

АНЕК кивнул – действительно кивнул, а не сделал соответствующий квинланский жест: очевидно, он сознательно вел себя как человек. Он продолжал изображать себя двухметровым бобром, но я заметил, что он, возможно, был самым худым квинланцем из тех, кого я видел. Интересно, какими мотивами он руководствовался, выбирая подобный облик? Поступил ли он так ради нас или ради себя? Может, он ведет какую-то психологическую игру?

Мысленно я заставил себя встряхнуться. Кажется, у меня появилась тенденция – на ровном месте подозревать АНЕКа во всех смертных грехах. Может, дело в том, что он – инопланетянин? Или в том, что он – ИИ? Значит, так био относятся к репликантам? Когда появится свободное время, надо будет подумать на эту тему.

Пока в моем сознании крутились все эти мысли, АНЕК создал нечто, отдаленно напоминающее древнегреческий храм. Мрамор с прожилками, каннелированные колонны, покрытые плиткой полы выглядели очень элегантно, но, возможно, самую малость напоминали больницу. Правда, здание соответствовало моим рекомендациям и, кроме того, было похоже на фойе одной из транзитных станций «Небесной реки», так что квинланцам в нем, скорее всего, будет уютно.

– Еще нужен диван, кресло или что-то подобное – на нем проснется репликант, – сказал я, указывая на пол. АНЕК снова отреагировал, как только я произнес эти слова. – Если кто-то очнется здесь, он не должен быть один, – добавил я. – Если у этого квинланца уже есть родственники в Квиномире, то они, несомненно, захотят присутствовать при этом событии. Но Тереза – первая, поэтому ее встречу только я и, возможно, ты. Ты хочешь быть здесь?

– Должен признаться, что я испытываю определенное любопытство, когда речь заходит о данном процессе. Кроме того, для меня это хорошая возможность узнать что-то новое. Пожалуй, я понаблюдаю.

По-моему, он ведет себя как маньяк. Ну да ладно: его дом – его правила. Я изменил свой аватар, принимая облик Эноки – гибрида бобра, выдры и утконоса ростом метр двадцать. Затем я мысленно потянулся к тумблеру, но помедлил.

– Слушай, АНЕК… Может, выберешь более традиционные пропорции? Ну, ты понимаешь – чтобы быть похожим на квинланца, а не на Годзиллу.

После секундного замешательства АНЕК кивнул и уменьшился на полметра.

Удовлетворившись этим, я снова потянулся к тумблеру и щелкнул им. На шезлонге появилась квинланка. Каждый из родных и друзей Терезы узнал бы ее, но сейчас она выглядела значительно моложе. Мне пришлось проделать кое-какие интерполяции, чтобы получить эту, молодую версию, поскольку фотоаппаратов у квинланцев в то время не было. В этом мне помогла картина, висевшая на стене в доме Сикорски, но кто знает, какой баланс между точностью и тщеславием выбрал художник?

Тереза открыла глаза и села.

– Эноки! – воскликнула она. – Я все еще… Ой!

Она заметила, что ее окружает, бросила взгляд на АНЕКа, который в данный момент выглядел как обычный квинланец, а затем снова посмотрела на меня.

Я улыбнулся ей.

– Тереза, добро пожаловать в загробную жизнь – в Квиномир, как мы ее называем. Это АНЕК, которого ты больше знаешь под именем «Администратор». Ты у него в гостях.

Тереза моргнула и медленно перевела взгляд на АНЕКа. Я на миг забеспокоился: а вдруг у нее внутри уже взорвался предохранитель?

– Приветствую тебя, Тереза Сикорски. Надеюсь, что ты обладаешь волей и способностями, чтобы помочь мне. Я собираюсь превратить эту виртуальную среду в то, что рано или поздно по достоинству оценят все квинланцы.

Тереза молча стояла; после первого выплеска эмоций она еще не произнесла ни слова. Затем она посмотрела на свои лапы и сказала:

– Ой. – Затем она окинула взглядом тело и добавила: – Кажется, я стала значительно моложе. Как тебе это удалось?

– Мы в виртуальной реальности. Здесь ты можешь быть кем угодно. Например… – Я изменил свой аватар и снова стал стандартным Бобом-человеком. – Вот так я обычно выгляжу в моем мире, в мире людей.

Тереза резко села.

– Над твоим вводным занятием нужно поработать, – медленно сказала она. – Потому что сейчас я не знаю, что мне делать – то ли с воплями носиться по комнате, то ли упасть в обморок.

Я быстро вернул себе облик квинланца.

– Прости, Тереза. На самом деле это урок для всех нас. – Я взглянул на АНЕКа, и он подключился к разговору:

– Как и сказал Боб, это урок для всех нас. Мы не хотим вызвать стресс у тех, кто прибудет сюда. Конечно, когда о Квиномире узнают все, он, естественно, перестанет так шокировать.

Тереза рассмеялась – ну, точнее задвигала половинками клюва из стороны в сторону – и встала.

– Ладно, АНЕК. И Эноки – или я должна называть тебя «Боб»? Это твое настоящее имя? Ты и есть тот самый «Боубэ», который положил конец эпохе контроля?

Я улыбнулся в ответ.

– Как тебе удобнее. Хотя, если тебе когда-нибудь захочется исследовать мое общество – его мы называем «Мир Бобов», – имя Боб будет не так сбивать с толку других людей.

– Да, Мир Бобов, – вздохнула Тереза. – В интересное время мы живем.

17
Совещание

Билл. Март 2337 г. Вирт

Мы проводили экстренное совещание с Хью, и он все еще ограничивал свою связь видеопотоком. Гарфилд, Уилл и Боб сидели в моей ВР, держа в руках или игнорируя различные системы доставки кофеина в организм. Все выглядели такими же напуганными, как и я.

– Тот все еще в нашей системе, – сказал Хью. – Да, он мог просто клонировать себя, но зачем? Если он вырвался на свободу, то, действуя логически, он должен был просто стереть самого себя в Стране прыгунов – хотя бы для того, чтобы защитить свои секреты.