Я принялся раскачивать стул в надежде добраться до канделябра на полу, пережечь веревки и выбраться через закрытые ставнями окна. Если они не заколочены, конечно. Все старания призвать магию словно натыкались на каменную стену. Занятый отчаянными попытками, я не сразу услышал крики и топот ног. Думая, что спешат по мою душу, я резко дернулся, стул упал, задев канделябр. И одновременно раздался взрыв. В комнату ворвался поток холодного воздуха ― выбило одну из ставен. Из последних сил я подкатился к затухающим в упавшем канделябре свечам, с горем пополам избавился от веревок на руках, развязал ноги, вытащил изо рта кляп и, чувствуя запах горького дыма, рвущийся из-за закрытой двери, вывалился из окна. В том сугробе меня и нашли, когда прибыли пожарные и полиция.

― Там был склад, господин Вахрамеев, ― со вздохом сказал обер-полицмейстер. ― Люди платили за аренду комнат, в которых хранили всякий хлам. Кто-то не блистающий умом поставил бочки с горючим и, вероятно, оставил свечу. Решил сэкономить, чтобы не снимать специально оборудованное для этого помещение. Вот они и рванули. Никаких следов людей, живых или мертвых, мы там не обнаружили. Только обугленный череп, который, как вы понимаете, может быть чьим угодно. Отправили его в лабораторию.

Виктор Михайлович застонал и спрятал лицо в ладонях.

― Но как же так, ― глухо раздался его голос. ― Я не мог не заметить морок. Или мог?.. Ведь я переволновался, устал и выпил. Господи, я ни на что больше не гожусь, мне пора просить об увольнении.

― Мда-с, наломали вы дров со своим доморощенным расследованием, ― проворчал Бельский, уже с жалостью глядя на подследственного. ― Но вам все равно придется подать рапорт о бессрочном отпуске, пока не определят меру взыскания за подлог улик и препятствие следствию.

В кабинете повисла тишина. Обер-полицмейстер вопросительно посмотрел на магэксперта, и тот покачал головой. Значит, Виктор Михайлович Вахрамеев ни разу не запнулся, не мешкал, чтобы подобрать слова, не задумывался над ответами. Характеристика допроса положительная. Но вот что делать с тем, что он рассказал? В первую очередь перепроверить Зыкова, профессора Лебедева и, как это ни прискорбно, Ольгу Леонтьеву. Объявить в розыск неуловимую Медею. И еще раз осмотреть каждый миллиметр сгоревшего здания. Если дичок, стоящий за всем этим, не покинул Москву, он, генерал Бельский, его обязательно отыщет и обезвредит.

― Виктор Михайлович, пока можете быть свободны. Перед уходом отметьтесь у дежурного. И ни в коем случае не покидайте город. Мы еще с вам побеседуем.

Вахрамеев медленно, как тяжело больной, поднялся, одернул жилет, поправил сюртук, покосившийся шейный платок, коротко поклонился обер-полицмейстеру и магэксперту и вышел.

― Нам тоже пора-с, ― сказал Бельский, вынимая из кармана часы. ― Собираюсь отобедать в кабачке через улицу. Говорят, там подают отличного карпа. Составите компанию?

― Увы-с, ― печально поджал губы коллега и подчиненный. ― Необходимо записать допрос как можно скорее. Отведаю карпа позже.

Короткий день уже клонился к вечеру, когда в пустой кабинет вернулся петербургский магэксперт. Он смотрел в пол, растерянно скользя взглядом по потертому паркету. Он точно помнил, что, когда заходил сюда перед допросом, зажигалка была в кармане. Вроде бы он доставал ее и вертел в руках, а затем… вероятно, выронил. Да вот же она, лежит себе у ножки стула!

Магэсперт наклонился, поднял зажигалку, а когда выпрямился, привычно щелкнул ей, чтобы появился огонек пламени. Да так и замер на месте. Парой мгновений позже он подошел к месту, на котором сидел подследственный, и занял его. Его взгляд уперся в полки с книгами. Античная классика, сентиментальные поэты и путеводители. У кого-то из бывших владельцев кабинета был интересный вкус. Но не это поразило опытного и не знающего промаха магэксперта. Одна из надписей на корешке гласила: «Эврипид. Медея и другие трагедии». Чуть ниже красовалась книга под названием «Курорты Атлантики. Биарриц». А на самой нижней полке притулилась изящная фигурка балерины, вырезанная то ли из камня, то ли из стекла зеленого цвета. Когда потрясенный магэксперт взял ее в руки, он уже понимал, что увидит. Внутри статуэтки переливались золотистые искорки.

С обер-полицмейстером он столкнулся в дверях отделения, когда тот возвращался с долгого обеда.

– Генерал Бельский, беда! ― выпалил магэксперт. ― Мы его упустили!

– Кого? ― Брови начальства поползли вверх.

– Вахрамеева. Его рассказ ложь если не от начала и до конца, то большей частью точно. Он просто запудрил нам мозги. Я заглянул в его алиби на время убийства, оно довольно шаткое.

Сытая благостная улыбка обер-полицмейстера таяла на глазах.

– Алиби? ― тупо спросил он, затем его взгляд прояснился. ― Его разве не проверили? Они тут совсем не работали?

– Проверили, конечно. Но не вчитывались в суть. Надобности не было. Известно, что Вахрамеев зашел в ложу в опере и вышел оттуда после представления. Но кроме него в тот раз в ней никого не было. Он мог покинуть ложу, убить графа Леонтьева и вернуться. Оперу давали в Петровском театре, до презентации в Техническом университете можно добежать за десять минут!

– Господин генерал, ― подбежал к ним запыхавшийся офицер. ― Из Петербурга сообщили, что госпожа Неретина согласилась выступить свидетелем. Она готова передать воспоминания.

Обер-полицмейстер уставился на него, затем перевел ошеломленный взгляд на магэксперта, успевшего взмокнуть под шерстяным сюртуком от волнения.

– Любовница Дельвига?

– Так точно! ― гаркнул офицер. ― В заявлении она указала, что видела человека, который несколько раз заходил к господину Дельвигу, последний был за день до убийства. Они вместе отправились смотреть машину предсказаний.

Генерал Бельский тяжело прислонился к стене и стащил с головы соболиную шляпу.

– Это что же получается… что же… ― пропыхтел он и тут же резко выпрямился. ― Немедленно схватить и привезти!

– Если еще не поздно, ― тихо пробормотал магэксперт, надеясь, что его не услышали.

«Моя дорогая Ольга. Пишу тебе из далекой жаркой заморской страны с надеждой, что когда-нибудь отправлю тебе это письмо. Но пока ты наверняка ненавидишь или презираешь меня. Что ж. Не буду оправдываться. Я действительно совершил то, в чем меня обвиняют. Смерть твоего мужа и господина Дельвига моих рук дело. Точнее, руки постарались с графом, а ненужному свидетелю досталась только магия.

Тебе интересно, чем мне не угодил Модест? По досадной случайности и из-за моего мягкосердечия он узнал то, чего не следовало знать. Много лет я тайно занимался изучением дикой магии и понял, что она ни в какое сравнение не идет с академическими стандартами. Помнишь, как в юности мы отчаянно боролись с неизлечимым недугом матушки, а надежда на врачей и магов таяла у нас на глазах, как и ее жизненные силы? Наверное, тогда во мне зародилось недоверие к официальной магии. И уже будучи студентом я с трудом, но нашел людей и информацию, которая привела меня к альтернативному искусству.

Я бы мог рассказать о тех непередаваемых чувствах и эмоциях, которые я испытывал каждый раз, когда погружался в поток нескончаемой сильной энергии, когда настраивался на неизвестные упертым и закостенелым ученым частоты, когда ощущал и видел гостей иных миров, но, полагаю, тебе это покажется непонятным, поэтому скучным. Скажу лишь, что угрозы Модеста, которому я старался помочь обрести мужскую силу и зачать ребенка, сильно огорчили меня. Он дал мне время признаться и сдаться самому прежде, чем он пойдет в полицию. Но я не собирался так легко отступать. Я и так почти лишился дела всей моей жизни больше года назад, когда разгромили клуб Адского пламени. К тому же понимал, что ты не будешь сильно страдать, если Модеста не станет.

Признаюсь, пристрастие к театральным эффектам чуть не погубило меня, ведь тихое убийство оставило бы меньше улик и стоило бы меньших волнений. Но когда я услышал, что будет презентация новейшей разработки чванливого профессора Лебедева при участии магистра Зыкова, известного своей преданностью академической магии, то не смог устоять.

Подобраться к Дельвигу, завести приятельские отношения и уговорить его показать мне чудесную машину ― легче дела не придумаешь. К тому же учились мы в одном университете, пусть он и не был магом. Кто же знал, что в доходный дом к нему тайком наведывается замужняя любовница, которая может спрятаться и увидеть меня?

Понадобилось немного времени, чтобы разобраться, как работает машина, и внести в нее изменения. Хоть какой-то толк от дипломного проекта, право же. А дальше оставалось только покинуть ложу в опере, дойти до университета и подняться в комнату, где Модест уже ожидал меня. О том, что он там будет, знали только мы с ним, ведь это я назначил ему встречу.

Не знаю, что ты читала или слышала после того, как я покинул Москву, но я просто ударил Модеста по голове тяжелой тростью. Остальное завершила призванная сущность. Удивительно, какие возможности открывает слияние дикой магии и науки! Голову, как ты понимаешь, пришлось спрятать в той же комнате, а затем унести с собой, когда меня официально вызвали как судмагэксперта на место происшествия. Благо я ношу рабочие инструменты в большом саквояже.

Затем оставалось только подправить воспоминания Дельвига, чтобы не навести на ненужные размышления главного следователя, и ждать окончания расследования. Я как никто другой знал, что Синицыну не раскрыть убийство, если только он не найдет козла отпущения.

Вмешательство Петербурга заставило меня поволноваться. Модест неплохо прославился благодаря своей щедрости. Стало понятно, что отъезд, который я и без того готовил, придется ускорить. Также надо было поспешить с уничтожением склада на Мясницкой, куда я после разгона клуба перевез остаток вещей, записей, а также спрятал голову Модеста и цилиндр от машины предсказаний, в котором все еще жила призванная мною дикая магия. Жаль губить такую уникальную вещь, но что поделать. Досадно, что не рассчитал силу взрыва и чуть не заработал контузию и арест в придачу. Все же я маг, а не химик.

Теперь еще уверен, что из меня бы вышел неплохой романист. Генерал Бельский наверняка высоко оценил мою фантазию. Заняться что ли на досуге? Жизнь здесь течет неторопливо, наши исследования и эксперименты идут своим чередом. Да, я нашел единомышленников. Верю, что наступит время, когда нам не нужно будет скрываться.

Что ж. Засим прощаюсь, дорогая Ольга. С надеждой на примирение.

Твой брат Виктор.