– Нет, – мачеха сморщила носик. – Я буду только воду. У меня разгрузочный день.

Ну, конечно.

У отца зазвонил телефон и он, схватив тарелку и кофе встал с места.

– Ой, дамы. Срочный разговор. Я поем в кабинете, – и покинул кухню.

– Я тоже все, – Бланш поднялась, поправила юбку и пошла споласкивать стакан. – Мне пора на работу. Вер, хорошо тебе долететь.

Положив ладони на мои плечи, три раза поцеловала в щеки.

– Спасибо.

Она удалилась с кухни, и я осталась наедине с почти нетронутой стопкой свежеиспеченных блинчиков.

– Вот и прощальный завтрак, – пробубнила под нос и обратилась к сковороде. Перевернув новый блинчик, заметила, что он пригорел. – Как жалко, – выбросив его, я кинула грязную посуду в раковину и села завтракать одна.

Даже в последний день пребывания, никто не захотел составить мне компанию. Посидеть семьей, спокойно, не думая о делах поесть. Да чего это я раскисаю. За столько лет могла бы уже привыкнуть.

Я допустила ошибку приехав сюда. Наивно полагала, что папино внимание будет все мое.

Нужно было остаться с мамой, но моя ревность, детский эгоизм сыграли со мной злую шутку, а потом было стыдно возвращаться.

После того как приехала во Францию, семь лет назад, мне стало сразу ясно, что здесь я, как и дома, не особо нужна. Отец и Бланш вечно пропадали на работе, а ко мне приставили няньку, а позже и вовсе сослали в элитную школу-пансион.

Как часто я видела своего отца за эти годы? Довольно редко. Даже когда он обнадеживал обещаниями приехать на выходные, то мог спокойно забыть об этом ввиду появившихся важных для него дел. Или я приезжала домой, и находилась одна в четырех стенах, опять же из-за того, что папа всегда ставит работу во главе угла.

Сначала я очень сильно была обижена на маму, что она оставила отца, и только повзрослев поняла, как ей было трудно. Ведь оказалась на её месте. Не нужной…

Мама не сдавалась, много раз уговаривала вернуться, приезжала за мной, а я не слушала и гнула свою линию обиженки. Один раз мы очень сильно поругались. Я наговорила таких ужасных вещей про неё, отчима, сестер и она заплакала.

Дура! Какой же эгоисткой я была.

Дня не проходило без того, чтобы я не чувствовала себя одинокой.

У мамы новая семья, дети, у папы своя жизнь и, конечно же, любимая работа, а я лишний ребенок. Баласт. Такой же, как и все те, кто учился со мной в школе. Нас всех туда сбагрили богатые родители, только бы мы не путались под ногами.

И лишь Артем… В нем я всегда была уверена…

Я поступила подло. Уехала, сказав, что вернусь. Но я же знала, что причиню ему боль, если скажу, что уезжаю навсегда. Тогда было легче соврать. А он обиделся и прекратил общение. Гордый мальчик.

А останься тогда там, спустя время мы могли бы начать встречаться. Я очень его любила и, мне кажется, до сих пор люблю…

Даже перед подругами в пансионате хвасталась и придумывала небылицы про наши страстные отношения на расстоянии. Чего только не сделаешь, чтобы не стать изгоем и белой вороной. Пришлось даже придумать, что он прилетал ко мне и мы занимались сексом. Для достоверности я описала все в тех подробностях, о которых могу только мечтать…

Сегодня я наконец окунусь в прошлую жизнь. Я поставила перед собой много задач и одна из главных: вернуть его…

Глава 2

Вера

Прилет обернулся приятной неожиданностью. Я думала, что встретить меня приедет только мама, а тут все семейство Баевых в полном составе прибыло в аэропорт.

Мамин образ я выхватила первым. Она стояла, озираясь по сторонам и водила по вздернутому подбородку пальчиком, стараясь не упустить дочь-беглянку.

Рядом перетаптывались два отражения друг друга – мои сестры. Куколки – так их с рождения называют домашние. Миниатюрные красотки с пышными, длинными светлыми волосами. Им еще четырнадцать, а они уже следят за модой и выглядят очень стильно, не по возрасту.

По внешнему виду можно предположить, что в их светлых головушках пусто, но на самом деле, эти девочки умницы и отличницы. Просто их притягивает мир моды и в будущем они подумывают выпускать эксклюзивную одежду под собственным брендом.

Мне кажется, неплохо, что в столь юном возрасте, они уже определились с целями. Думаю, у девочек все может получится.

Мы совсем недавно начали общаться близко. Созваниваться по видео связи в последнее время стало чем-то вроде еженедельной традиции и чем больше мы разговаривали, тем сильнее проникались взаимной симпатией. Жалели лишь об одном – упущенном времени, но скоро все наверстаем.

Позади близняшек возвышался Матвей. Человек, которого я долго считала виноватым в том, что он разрушил брак родителей. Маленькая часто представляла его кем-то вроде вампира, который заколдовал и похитил маму, а заодно утащил в свое логово и меня. Жаль, что за обидами я упорно не замечала самое важное… Чары Матвея оказались живительными. Он вдохнул в маму новую жизнь. Она стала счастливее, нежнее, спокойнее, красивее.

Даже сейчас, сравнивая маму с ее старыми фотками разница, как говорится, на лицо. Она была словно забытый цветок, за которым вдруг начали ухаживать. Соки наполнили его, вернув насыщенный цвет. Листья и лепестки окрепли, по ним разлилась ушедшая яркость красок. И все это благодаря Баеву Матвею, уже не страшному клыкастому кровососу, а чародею.

Он увидел меня первым и тепло улыбнувшись, показал остальным. Родные обратили взгляд и такие же довольные пошли мне навстречу.

– Дочка, здравствуй, – мама поцеловала и крепко обняла меня. – Как долетела?

– Привет, мам. Все хорошо, – после объятий я нежно погладила ее по руке, проведя от плеча до ладони, радуясь, что теперь мы вместе.

– Вера, Вера, – дальше я попала в тиски близняшек.

– Сестренки, родные, – крепко прижала их к себе и прикрыла защипавшие глаза.

Грустно осознавать, что так долго теряла, редко разговаривая и избегая встреч.

Я помню и во мне еще живо то чувство ревности к сестрам. Стыдно признаться, но пока их все называли куколками, я про себя добавляла – личинки. В детстве казалось, что меня не любят, а вот их просто обожают. А Ариана и Эльза просто были маленькими и ,конечно же, им требовалось больше внимания…

– Наконец-то ты приехала, – сказали одновременно и отошли в сторонку. Остался Матвей. Я растерялась, чувствуя неловкость по отношению к отчиму.

Должна ли я обнять его? Вдруг ему будет неприятно. Мама вряд ли скрыла от Матвея все то, что я говорила в юные годы касаемо его личности.

– Вера, ты дома, и мы этому очень рады, – он не стал дожидаться моих действий, а взял и сам обнял, легонько хлопая по спине. Я уткнулась лбом ему в грудь и ощутила защекотавший ноздри парфюм, автоматом отмечая, что этот мужчина, ростом выше папы. – Нам тебя не хватало…

А уж мне-то. Остается надеяться, что фраза сказана искренне, не из простой вежливости…

Мы приехали в тот же дом, который я покинула семь лет назад.

Вроде все знакомо, но все же, в деталях многое изменилось.

В саду стало еще уютнее, благодаря обилию распустившихся цветов. Деревья, которые запомнились мне маленькими, набрались сил, вытянулись и теперь раскинули свои густые кроны, величественно возвышаясь над домом. Дорожки стали шире, по обе стороны от них выстроились очередью фонари, украшенные металлическими завитушками и клумбы. Появилась и пара скамеек, завершающих идиллический образ какого-нибудь частного парка прошлого, например, викторианской эпохи.

Когда мы с мамой сюда переехали, я все время чувствовала себя как в гостях. Мечтала вернуться в дом отца, в свою спальню, а приходилось жить здесь, под одной крышей с чужим дядей. Я ненавидела это место. И вот, мне снова предстоит войти в этот дом…

– Добро пожаловать, – Матвей занес мои чемоданы и начал подниматься на второй этаж.

– Ты как? Есть хочешь? Или отдохнуть? – засуетилась мама.

– Я переоденусь и спущусь, хочу побыть с вами.

Глаза матери наполнились радостью от сказанных мною слов.

– Замечательно. Пойду поставлю чайник. Будем пить чай. Малиновое? – мама подмигнула.

– Ма… линовое, – осеклась я и кивнула, вдруг попав под нахлынувший на меня водопад детских воспоминаний. Мама помнит про мои вкусы, а я сама запамятовала. Давно уже не пробовала малинового варенья.

Забытый вкус наполнил рот, стало тепло и появилось стойкое ощущение – я дома.

Сестры пошли со мной, наперебой расспрашивая, привезла ли я им все то, что они заказывали.

– Все, что просили, у меня в чемодане.

– Сестренка, ты лучшая, – обрадовались девочки журналам о французской моде и кружеву «Шантильи». Прижав ладони перед собой и быстро-быстро ими захлопав, они начали визжать от нетерпения. – Но мы тоже не без подарков. Ты пока переодевайся, а мы сейчас зайдем к тебе.

– Ладно, – я погладила каждую по голове.

Они побежали в свою комнату, а я направилась к себе, замечая, как Матвей только что затащивший тяжелый багаж, выходит из моей спальни.

– Спасибо, – поблагодарила за помощь с доставкой пожитков.

– Мадам, это мой долг, – шутливым тоном ответил отчим, вытянулся, щелкнул каблуками и склонил голову.

Неловко промолчав, я прошла мимо, но остановилась, глядя на окно в конце коридора и на проникающий через стекло луч света, на луч надежды.

– Я вам не помешаю? – задала волнующий вопрос.

Послышался долгий выдох. Шутки кончились.

– Дочка, ты никогда не была лишней. И я безумно счастлив, что наша семья наконец-то стала полноценной.

Меня тронули его слова, сказанные без какой-либо фальши.

Я должна это сделать.

– Прости меня, – пробормотала, не поднимая головы и до боли кусая губы, чтобы не разреветься. – Я была неправа, – немного обернулась, чтобы посмотреть на реакцию от моих слов.

Отчим приблизился и положил тяжелую ладонь на мое плечо.

– Вера, я понимаю. Мы все исправим, – он подмигнул мне. – Главное – желание. Встретимся внизу…

Мне стало легче. Свободнее. Это стоило сделать давно.

Я вошла в комнату и сразу направилась к кровати. Упав на неё спиной, раскинула руки в стороны и посмотрела на потолок.

– Надеюсь, Матвей прав. Есть огромное желание исправить ошибки и вернуть в мою жизнь важных для себя людей.

Приподнявшись на локтях, я осмотрела комнату. Тут сделали ремонт. Теперь эта спальня принадлежит не маленькой девочке, а взрослой девушке, студентке. Какие-то элементы оставили, например, пробковую доску с фотографиями и пометками из прошлой жизни, пледик, покрывающий кресло, но понимаю – это для того, чтобы я не думала, будто спальню занимал кто-то другой и мне приятно, что из неё не сделали кабинет или кладовую. Меня всегда ждали.

Глаз зацепился за мягкую игрушку, стоявшую на прикроватной тумбочке. Я протянула руку и взяла зверушку. Белочка.

– Привет, – щелкнула её по носу. – Я вернулась.

В детстве это была моя самая любимая игрушка, но я оставила её, потому что хотела бросить все, что напоминает о Матвее. Дуреха.

Обняла белку и зажмурилась.

– Интересно, а где же мой розовый дневник?

Вот его я хотела забрать, но забыла.

Надо у мамы спросить, она наверняка нашла его и прочла. Я столько там об Артеме писала. Жесть.

Щеки запылали. Неловко… Если будет интересоваться содержимым, спишу все на малолетство.

В комнату вихрем ворвались сестры. Я даже подпрыгнула от неожиданности.

– Держи – это тебе, – они протянули две подарочные коробки.

– Ого. Что там?

– То, что тебе пригодится уже сегодня, – заговорщицки переглянулись сестры.

Я свела брови. Любопытно.

Открыв первую коробку, я достала оттуда черный, просто потрясающий атласный со сборками клатч.

– Это я сама сделала. Для тебя, – проговорила Эльза, задрав носик.

– Спасибо, Эльза.

– Я Ариана, – она надула губки.

– Прости.

– Все нормально, – сестра улыбнулась.